Таковы были сведения, собранные исследованием о главном руководителе преступления в Екатеринбурге, Исааке Голощекине, и о тех людях и организациях, которыми он воспользовался для проведения в исполнение как самого убийства, так и мероприятий по сокрытию убийства и тел своих жертв. При последующих работах эти сведения в отношении некоторых лиц и организаций дополнялись новыми данными, что и будет отмечаться в дальнейшем изложении материалов, поступивших позже в следственное производство. К сожалению, недостаток источников, литературы и сведущих лиц в районе, где протекали работы по исследованию события, не дали возможности осветить фигуры московских вдохновителей убийства Царской Семьи, но деятельность их настолько известна всей России, что едва ли установление прошлого этих настоящих властелинов царства пятиконечной звезды может внести благоприятные элементы для суждения об их нравственных и моральных принципах.

В заключение об Исааке Голощекине нельзя не отметить, что хотя 3-я армия, оперировавшая в районе Екатеринбурга, подчинялась не ему, а главнокомандующему Каменеву, но, как областной военный комиссар, Исаак Голощекин не мог не иметь с ней близких отношений. Выше был приведен состав особого отряда военного комиссариата, при посредстве которого советские власти поддерживали свое «народное» представительство в вопросах борьбы с внутренней крамолой. Перечисление высшего командного состава 3-й армии дает представление о том, кем пользовалась советская власть для отстаивания того же представительства в вопросах внешней борьбы.

Во главе армии стоял латыш Берзин.

Его помощником был еврей Белицкий (псевдоним).

Член военного совета армии – латыш Смигло.

Уполномоченный член высшего военного совета при армии – еврей Лашевич, который замещал Берзина при отъездах последнего из района армии.

* * *

Теперь о других членах президиума областного совета.

Сафаров, еврей, лет 27–30, среднего роста, тощий, лицо маленькое, веснушчатое. Родом он был из Киева, где, кажется, у его отца на Фундуклеевской улице был собственный дом. Как и многие из сынов горестного для России племени, уклоняясь от выполнения перед своей родиной гражданского долга – воинской повинности, Сафаров вовремя был отправлен родителями в Швейцарию, где и получил свое образование. Там же он вступил в компанию Бронштейна, Апфельбаума, Нахамкеса и прочих специфических деятелей ленинской группы большевиков и пользовался среди них большим значением и влиянием. В Россию Сафаров прибыл в запломбированном вагоне в числе 30 главарей советской власти, которых германцы наняли и привезли для проведения своего гнусного политического замысла легкомысленных генералов и еврействующих банкиров.

Сафаров, иногда ставивший на своих подписях перед фамилией букву Г., как начальную его неизвестного имени, занимал в Екатеринбурге должность товарища председателя президиума областного совета, т. е. товарища Белобородова. Видимо, он и был душой, мыслью и вдохновителем советских мероприятий в Екатеринбурге, искусно прикрываясь всегда именем председателя из русских рабочих и выдвигая его, как официальную главу власти, ответственным за все творившееся президиумом в области политики, развала и зверства, каковыми ознаменовалась деятельность власти в период лета 1918 года на Урале. С другой стороны, несомненно, что в рядах советской власти на Урале он являлся представителем и проводником идей той центральной, специфической группы большевистских главарей, которая работала в Москве, прикрываясь именем Ленина и якобы демократическими лозунгами для укрепления исключительно своей деспотической, самодержавной и. антихристианской власти.

Он имел право непосредственных сношений с главарями власти в Москве, и можно думать, что Белобородов иногда и не знал о распоряжениях, исходивших от имени президиума даже за его, Белобородова, подписью, а потом представлявшихся ему в тех окраске и толковании, какие были будто бы желательны пролетарской массе как акты и деяния, необходимые с точки зрения демократичности советской народной власти. Так, между прочим, в документах, брошенных в телеграфной конторе, была найдена подлинная телеграмма, адресованная в Москву Янкелю Свердлову, следующего содержания: «Ваша 574. Приехавшие сюда майор Минисч и управляющий делами Елены Петровны Смирнов имеющие документы подписанные Сполайковичем нами арестованы обвинение введение заблуждение советские организации. Куда их направить. 4650. Облсовет. Белобородов». Вся эта телеграмма была писана от руки, которой воспроизведена и подпись Белобородова, но это была рука не Белобородова. Арестованные были направлены в тюрьму, где уже содержалась княгиня Елена Петровна Сербская, а затем 20 июля вместе с графиней Гендриковой и прочими заключенными переведены в Пермскую тюрьму, из которой были освобождены только 30 октября 1918 года и отправлены в Москву.

При исследовании дела об Алапаевском убийстве выясняется, что председатель Алапаевского исполкома Абрамов получил распоряжение об уничтожении содержавшихся там Великой княгини, Великого князя и князей телеграммой из Екатеринбурга за подписью Сафарова. Есть основание думать, что Белобородов не подозревал о существовании и такого распоряжения своего товарища, о чем будет говориться дальше, и только позже узнал истину об исчезновении Алапаевских узников и их действительной судьбе.

Весьма характерно обрисовывается Сафаров в его собственной статье по поводу расстрела бывшего Государя Императора, напечатанной в газете «Уральский рабочий» одновременно с официальным объявлением властей о казни. Приводить ее целиком – нет охоты: это обычный набор лжи, ругани и демагогических, фейерверочных фраз, грубых и пошлых выкриков, специально подбираемых и выбрасываемых для легкого восприятия их низменными инстинктами черни и развращенной толпы. Но в заключительных словах этой статьи, в наглой внешней форме якобы победного гимна невольно прорвался у Сафарова истинный смысл совершенного этими исчадиями еврейского народа ужасного злодеяния:

«Нет больше Николая Кровавого, и рабочие и крестьяне с полным правом могут сказать своим врагам: вы поставили ставку на императорскую корону? Она бита. Получите сдачи одну пустую коронованную голову…»

Вдохновителей и руководителей убийства Царской Семьи вел на совершение этого исключительного злодеяния вовсе не «народный приговор» – «уничтожить коронованного палача, героя расстрела 9 января 1905 года и Ленской бойни 1912 года». Это сильно бьющие, но лживые выкрики еврея Сафарова для ограниченного Белобородова, для черни. Исчадиям же еврейского народа, вдохновителям и руководителям нужно было этим убийством создать действительно какую-то пустоту, пропасть в сердце, в основе идеологии русского народа, которая могла бы обеспечить этим временным властелинам народной физической массы полную победу в будущем. Вся статья еврея Сафарова наполнена перечислением тех внутренних и внешних опасностей, которые создались в то время для советской власти; он сам указывает, что вопрос существования этой власти стал в положение «быть или не быть». И видит в возможности возрождения идеологии «Божьей Милостью» главную опасность, хотя бы она прикрывала «коронованную голову палача». В понятии изувера еврейского племени убийство им было совершено не над бывшим Российским правителем, а над религиозной идеологией русского народа, видевшего в своих правителях Царя «Божьей Милостью».