Эш угрюмо глядел в пол. У Гейба вид был не лучше. Сейчас он выглядел гораздо старше своих тридцати девяти лет.

— О чем ты говоришь? — не выдержал Джейс. — Ты ни в чем не виновата. И не говори таких вещей в моем присутствии.

— Мы все прекрасно знаем, что виноват я, — хмуро произнес Гейб. — Если бы я тогда довел дело до конца, мы сейчас не стояли бы здесь, а Джоузи не лежала бы на больничной койке.

С этим Эш был целиком согласен. На месте Гейба, если бы Уиллис вздумал шантажировать Джоузи, Эш решил бы все, как говорится, здесь и сейчас. Но какой смысл упрекать Гейба? Он и так терзает себя сверх меры.

Джейс был иного мнения. Он сердито поглядел на Гейба, давая понять, что не простил ему ни парижской истории, ни половинчатой разборки с Уиллисом. К счастью, Джейс ограничивался лишь взглядом. Комната ожидания была слишком неподходящим местом для выяснения отношений.

— Этот подонок свое получит, — сказал Эш. — Процесс уже запущен. А сейчас я хочу поговорить о более важных вещах.

Джейс насторожился, думая, что речь идет о новых угрозах в адрес Миа и Бетани.

— Я очень виноват перед Джоузи, — продолжил Эш. — В том, что она сейчас здесь и вынуждена переносить боль, косвенно есть и моя вина. Ее рассердило мое меценатство. Я втайне покупал все ее картины. Делал это с лучшими намерениями, однако Джоузи восприняла их по-своему. И теперь мне нужна ваша помощь.

— Ты же знаешь, мы сделаем все, — сказала Бетани.

— Спасибо, дорогая. — Эш по-дружески обнял ее. — Для меня это очень важно.

— Какая помощь нужна от нас? — спросил Гейб.

— Я хочу устроить выставку-продажу ее картин. Это должно стать грандиозным событием в масштабах всего города, и тут я рассчитываю на вашу помощь и поддержку. Для выставки прекрасно подойдет бальный зал «Бентли». Гостей должно быть много, очень много. Нужно пригласить всех, кого обычно приглашают на подобные выставки. Главная идея: выставка, собравшая небывалое число посетителей. Люди искусства, политики, знаменитости. Словом, весь нью-йоркский бомонд. Пусть Джоузи убедится, как люди ценят ее удивительный талант. И пусть ей скажут об этом. Пусть услышит мнение не владельца зачуханной галереи, а местных столпов искусства. Ей это очень нужно.

— Задача понятна, — сказал Джейс. — Теперь вопрос: когда?

— Думаю, что где-то месяца через два. Джоузи должна окрепнуть, чтобы у нее хватило сил выдержать это событие. Она должна блистать. Следовательно, никаких подгримированных шрамов и гипсовых повязок. Но подготовку к выставке нужно начинать уже сейчас, чтобы не было никакой спешки и чтобы у нас оставалось время для маневра.

— Можешь на нас рассчитывать, — сказал Гейб.

— Спасибо, — пробормотал растроганный Эш. — Так здорово, когда у тебя есть надежные тылы.

Миа подошла и крепко обняла Эша:

— Эш, мы все тебя любим. И мы все любим Джоузи. Мы только рады помочь. Если тебе нужна наша помощь и в чем-то другом, говори без стеснения.

— Если честно, нужна, — сказал Эш и почему-то улыбнулся.

— Мы слушаем, — подала голос Бетани.

— Мне нужно, чтобы вы побыли здесь на случай, если Джоузи проснется. А я съезжу и куплю ей кольцо.

Миа и Бетани наградили его понимающими улыбками. Эш поцеловал в висок их обеих и отправился в «Тиффани» покупать кольцо для Джоузи.

Джоузи уже могла сидеть, окруженная подушками. Немалое достижение, если учесть, что боль в ребрах еще давала себя знать. Но все врачи говорили ей, что она изумительно быстро идет на поправку. Из отделения интенсивной терапии ее перевели в общее отделение. Она могла не только сидеть, но даже вставать, хотя и совсем ненадолго. Больше всего Джоузи радовало, что к ней вернулась способность есть!

Пока что речь не шла об обычной пище или о чем-то достаточно съедобном. Однако Джоузи была настолько голодна, что больничные желе и пудинги казались ей манной небесной.

Она настолько окрепла, что уже могла выдержать целую компанию посетителей. Эш пообещал привести всех. Джоузи радовалась и волновалась одновременно, представляя, как ужасно она выглядит. Но желание увидеть друзей было сильнее.

Джоузи отказалась гримировать лицо. К счастью, ее синяки быстро теряли первоначальный цвет, становясь из лиловых — почти черных — зелеными и желтыми. На свое тело она старалась не смотреть, и когда Эш помогал ей мыться в душе, смотрела на него и на стену душевой.

Дверь открылась. Джоузи вытянула шею, но пока видела лишь Эша. Он вошел первым. За ним шли Миа, Бетани и Бриттани. Женщины окружили ее кровать. После осторожных объятий последовали комплименты. Все трое говорили, что по сравнению с их прошлым кратким визитом сейчас она выглядит значительно лучше. Конечно, это называлось благородным враньем, однако Джоузи с удовольствием слушала подруг.

К ее удивлению, вместе с Гейбом и Джейсом в палату пришел и Кей Веллингтон. Джоузи вопросительно посмотрела на Бриттани. Та покраснела, как школьница, которую застукали на первом свидании.

— Кей настоял, что поедет со мной, — шепнула Бриттани. — Он глаз с меня не спускает.

— И не спущу! — заявил Кей. — А ты хочешь, чтобы эта мразь добралась и до тебя? Хватит того, что Джоузи пострадала.

— Ну и собственник он у тебя, — шепнула Джоузи. — Чувствую, ваши отношения стремительно развиваются.

Глаза Бриттани радостно блеснули. Она энергично закивала:

— Даже очень стремительно.

Джоузи стиснула руку Бриттани:

— Я очень рада за тебя.

— Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросила Миа.

— Лучше, — ответила Джоузи и, поймав скептический взгляд Эша, покраснела. — Сносно. Не скажу, чтобы очень хорошо, но мне действительно лучше. Я теперь могу сидеть и не ощущать жжения в груди. Сегодня я первый день дышу обычным воздухом. Утром врачи решили убрать кислородную маску.

— Так это уже большое достижение! — попыталась ободрить ее Бетани. — Мы так за тебя переживали.

— А как вы, девочки? — негромко спросила Джоузи.

Ее вопрос был в большей степени адресован Миа. Эш рассказал о столкновении Миа с Чарльзом Уиллисом.

— Мы в лучшем виде, — ответила Миа, хотя ее тревожные глаза говорили другое. — Я не могу отделаться от чувства вины. Ведь это я его разозлила, с чего все и началось.

Джоузи покачала головой, поморщившись от боли:

— Нет, Миа. Есть существа, лишь внешне похожие на людей. Человеческие мерки к ним неприменимы.

— Ты совершенно права! — одобрительно рявкнул Эш.

— Мне противно, что у меня с ним одинаковая фамилия, — вдруг заявила Бетани. — Еще подумают, будто это мой родственник!

Миа даже глаза выпучила от такого заявления.