Днем я несколько раз поднималась на дозорную башню и осматривала окрестности. Ничего — лишь мирные поля. Трудно было поверить в то, что где-то невдалеке происходят эти ужасные события. Я должна ехать в Англию, к детям, к Дикону. Мне следует взять с собой Лизетту… и тетю Берту; и Софи с Жанной, если они согласятся. Нельзя медлить. В этом я была уверена. Я должна поговорить с Лизеттой. Мы должны составить план.

Тишина была нарушена шумом во дворе. К нам прибыли посетители. Я сбегала вниз с чувством облегчения, хотя и не знала, чего следует ожидать. Возможно, явились как раз те, кто собирался причинить нам зло, но это, по крайней мере, прерывало невыносимое ожидание. Что-то наконец стало происходить.

Вновь откуда-то появилась Лизетта.

Приезжими оказались двое мужчин. Они были очень грязными, нечесаными. Один из них поддерживал другого, поскольку тому явно было трудно стоять на ногах. Оба были в ужасном состоянии.

— Кто?.. — начала я.

Тут один из них заговорил.

— Лотти… — произнес он.

Я подошла поближе и внимательно посмотрела на него.

— Лотти, — вновь произнес он. — Я… я вернулся домой.

Я узнавала голос, но не могла узнать человека.

— Арман?! — воскликнула я. Но нет, это грязное существо не могло быть Арманом.

— Мы проделали долгий путь… — пробормотал он.

— Ему нужен отдых… и уход, — сказал его товарищ, — Мы… нам обоим… Лизетта спросила:

— Вы бежали из тюрьмы?

— Нас освободили… Народ. Они штурмовали тюрьму.

— Бастилия! — воскликнула я. — Значит, именно там ты и был!

Я тут же поняла, что сейчас не время для объяснений. Арман и его товарищ нуждались в немедленной помощи. Ноги Армана кровоточили, и это причиняло ему огромную боль, так что он с трудом мог стоять. Впрочем, в любом случае в его состоянии любой стоял бы с трудом.

Мы с Лизеттой принялись помогать им, практичная тетя Берта пришла нам на помощь. Мы вымыли мужчин, раздели и уложили в постель.

— Одежду надо сразу же сжечь, — сказала тетя Берта, решив, что даже в такие времена не следует пачкать замок.

Мы накормили мужчин, опасаясь при этом давать им пищу в большом количестве, так как было очевидно, что они долго голодали. Несмотря на огромную слабость, Арман желал поговорить с нами.

— В тот день я отправлялся на встречу, — сказал он. — Возле реки меня встретило подразделение королевских гвардейцев. Их капитан вручил мне ордер на арест, и я понял, что это происки герцога Орлеанского. Я работал на благо страны. Я не был изменником. Но они посадили меня в Бастилию. Бастилия! — его начало трясти, и он никак не мог справиться с дрожью.

Я настаивала на том, чтобы он замолчал, перестал говорить. Позже он несколько окрепнет и сможет рассказать нам все подробности. Мы нуждались в помощи. На наших руках были два больных мужчины, а мы могли присматривать за ними лишь втроем. Но в доме было еще два человека, и я решила, что они больше не имеют права уединяться в своей башне. По винтовой лестнице я поднялась к Софи.

Постучав в дверь, я вошла. Софи с Жанной сидели за столом и играли в карты.

— Нам нужна ваша помощь, — выкрикнула я. Софи холодно взглянула на меня.

— Уходи, — сказала она. Я воскликнула:

— Послушай, вернулся Арман. Ему удалось бежать из Бастилии.

— Арман мертв, — возразила Софи. — Арман убит.

— Пойди и убедись, — предложила я. — Арман здесь. Он не был убит. Кто-то предал его, и он получил ордер на арест. Он был заключен в Бастилию.

Софи побледнела, и карты выпали из ее рук.

— Это не правда, — сказала она. — Это не может быть правдой.

— Пойди и убедись сама. Ты обязана нам помочь. Ты не имеешь права сидеть здесь и играть в карты. Неужели ты вообще не понимаешь, что происходит? Нам нужна помощь. Все слуги покинули нас. У нас двое мужчин, которые умрут, если не обеспечить им должный уход. Они пришли сюда пешком из Парижа, они бежали из Бастилии.

Софи сказала:

— Пойдем, Жанна.

Она стояла возле кровати, глядя на своего брата.

— Арман, — прошептала она, — неужели это ты?

— Да, Софи, — ответил он. — Я твой брат Арман. Вот видишь, что может сделать с человеком Бастилия. Она упала на колени рядом с кроватью.

— Но почему? В чем они обвиняли тебя… тебя?..

— Когда есть ордер на арест, нет никакой необходимости в обвинении. Кто-то предал меня. Я вмешалась:

— Сейчас не время для разговоров. Для ухода за ними мне нужна помощь, Софи. Вы с Жанной должны помочь. У нас больше нет слуг. Все они ушли.

— Ушли? Почему?

— Думаю, — сухо ответила я, — они полагают, что грянула революция.

Софи работала не покладая рук, как и Жанна, и с их помощью мы сумели привести наших мужчин в относительный порядок. Из них в худшем состоянии был Арман. Его кожа была цвета грязной бумаги, а глаза совершенно тусклыми. Он потерял почти все волосы, его щеки глубоко ввалились. Годы, которые он провел в тюрьме, убили былого Армана, превратив его в дряхлого старика.

Его напарник, без которого Арман никогда бы не добрался, быстрее реагировал на лечение и, хотя оставался еще слабым, явно поправлялся, чего нельзя было сказать об Армане.

Он рассказал нам, что нашел Армана возле тюрьмы после того, как толпа штурмовала ее, и Арман объяснил, что ему необходимо попасть в Обинье. Ему самому было некуда податься, поэтому он помог Арману, и они вместе пересекли Париж. Он описал некоторые виденные ими сцены. Народ восстал. Повсюду собирались митинги, толпы формировались в банды, отправляясь громить лавки и нападая на всех, кого, судя по внешнему виду, стоило грабить, крича при этом: «Долой аристократов!»

Я не давала ему говорить слишком много, а Арману вообще запретила разговаривать. Беседы волновали их, а они были очень слабы.

Без помощи Жанны и Софи нам было бы не справиться. Тетя Берта прекрасно знала, как ухаживать за больными, к тому же она готовила на всех еду. Лизетта работала менее энергично, чем остальные, но действовала на нас успокаивающе, поскольку была в прекрасном настроении и утверждала, что со временем все образуется.

После появления Армана и его товарища я оставила все мысли об отъезде из Франции. Я была нужна здесь, к тому же я сомневалась, что при данной обстановке в стране мне удастся добраться до побережья.

В течение нескольких дней ничего не произошло… Я уже стала надеяться, что нас оставят в покое. В Париже шло восстание. Там, по словам Лизетты, разгоралась революция, но здесь, если не обращать внимания на то, что нас покинули слуги, все пока еще выглядело мирно.

Лизетта предложила: