в столице Гренады Сент-Джорджесе был традиционный базарный день. На улицах селяне выставляли лотки с папайей, ананасами, бананами, грейпфрутами, салатом, помидорами, соленой рыбой и прочили богатствами гренадской земли и омывающего ее океана. Но многим было не до покупок – люди обсуждали неожиданно (с их точки зрения) возникший в стране кризис.

А в это время при посредничестве Луисона между Бишопом и группой Коарда шли тайные переговоры о ликвидации того самого кризиса. Коард продолжал убеждать своих противников, что идея совместного руководства корректна и позволит наладить настоящее деловое сотрудничество в партии. Бишопу он предлагал отказаться от всех партийных постов, но сохранить премьерское кресло. Кроме того, Бишоп должен был выступить по радио и признать свою причастность к распространению слухов о заговоре со стороны Коарда. Бишоп был готов на раздел власти, но никакой ответственности за слухи признавать не желал. Он понимал, что на его стороне гренадские массы и Гавана.

Луисон убежал Коарда, что тот вверг революцию в фатальный кризис и на улицу вот-вот выйдут тысячи людей. Коард снисходительно ответил, что он сможет спокойно «пересидеть» массовые демонстрации. Пусть люди выходят на улицы до тех пор, пока не устанут и не успокоятся. Ведь такая тактика Гейри принесла тому успех в 1973–1974 гг[367].

Однако Коард явно храбрился, он понимал, что пока Бишоп жив, именно он остается главным политическим игроком на Гренаде. После долгих проволочек Коард все же согласился на созыв 17 октября (понедельник) заседания ЦК, который должен был окончательно сформулировать предложения по выходу их политического кризиса.

Между тем на рыночной площади субботнего Сент-Джорджеса появился Кенрик Рэдикс. Его сразу же обступили люди. Рэдикс произнес краткую речь и под шумное одобрение собравшихся фактически выставил Коарду ультиматум: «Если до понедельника Бишоп не выступит перед массами, то все предприятия и школы должны прекратить работу. Я думаю, не настало ли время прибегнуть к оружию».

Коард испугался, но одновременно решил при случае использовать призыв Рэдикса для оправдания силового разрешения конфликта (если ЦК встанет на сторону Бишопа). Органам госбезопасности поручили найти записанное на магнитофонную пленку выступление Рэдикса и держать его наготове.

На рыночную площадь для агитации за спокойствие и порядок послали партийных функционеров, но народ едва не линчевал их. Бывшего председателя Национальной молодежной организации просто прогнали с площади. Вдогонку ему полетели разгневанные слова: «И это те принципы, о которых вы все время говорили? Да вы готовите контрреволюцию». Одна женщина саркастически заметила: «А Гейри сидит себе во Флориде и от радости пьет шампанское»[368].

Коард по-прежнему был о «массах» весьма низкого мнения. Он знал, что толпа легко возбуждается, но не менее легко поддается страху и панике. Главное – вовремя припугнуть. Поэтому в этот же день 15 октября по радио от имени армии выступил соратник Коарда Корнуэлл. Он обвинил Бишопа в стремлении к единоличной диктатуре (хотя о домашнем аресте премьера ничего не сказал) и пригрозил, что «любые признаки контрреволюции» будут немедленно подавлены силой.

Но тут в события на Гренаде вмешались кубинцы. Когда 13 октября 1983 года о снятии Бишопа сообщили кубинскому послу на острове Рисо, тот бы просто в шоке и немедленно оповестил Гавану. Уже 15 октября Кастро направил в ЦК НДД гневное письмо. В нем он называл «грязной ложью» сообщения о том, что Бишоп якобы жаловался ему на кризис в НДД, когда останавливался в Гаване на пути из Восточной Европы. Он, Кастро, так же как и все кубинские коммунисты возмущены происходящими на Гренаде событиями и выражаю полную солидарность Морису Бишопу. Однако пока кубинские СМИ замалчивали события на Гренаде: видимо, Кастро надеялся, что внутриполитический кризис там еще удастся решить путем внутрипартийного примирения в рядах НДД.

Но его симпатии были полностью на стороне Бишопа, которого кубинский лидер искренне уважал и считал другом. Мать Мориса Бишопа так вспоминала об отношениях ее сына и Кастро: «Морис всегда обожал Фиделя, а тот в свою очередь относился к нему как к сыну. Их связывала очень крепкая дружба. Они обожали друг друга. Фидель обычно говорил, что Морис слишком велик для (маленькой) Гренады»[369]. Заметим, что после убийства своего мужа «мангустами» Гейри мать Бишопа заболела раком. В 1980 году ее лечили на Кубе, а затем кубинские врачи наблюдали ее и на Гренаде.

Скорее всего, именно резкая и однозначная реакция кубинского лидера и заставила Коарда начать упомянутые выше переговоры с арестованным премьером.

Но наделся Коард все же больше на силу. Он думал, что Кастро ничего не останется как со временем признать изменения в гренадском руководстве. Уже вечером 15 октября были арестованы Рэдикс и другие участники стихийной демонстрации на рыночной площади. Армия хватала и других сторонников Бишопа, которых свозили на армейскую базу в Форт-Фредерик. Многие сторонники премьера предпочли перейти на нелегальное положение.

В воскресенье 16 октября молодому члену ЦК НДД Назиму Берку[370] поручили проинформировать работавших на Гренаде иностранцев о положении в стране. Берк обвинил Бишопа в развале всех общественных организаций, неумелом руководстве и слабости. Также премьер ввиду своего мелкобуржуазного происхождения слишком потакал частному сектору в экономике. Иностранные специалисты покидали брифинг в мрачном и растерянном настроении.

В понедельник 17 октября на Гренаде практически никто не работал. По радио с интервалом в полчаса голос Хадсона Остина зачитывал заявление ЦК НДД. Люди обратили внимание на то, что даже объявлявший заявление диктор решился на акт гражданского неповиновения. Он «ошибочно» представил всесильного «генерала» как «Хадсона Филлипса». Намек поняли все – Филлипс был реакционным тринидадским политиком, хорошо известным на Гренаде.

Хадсон ознакомил «братьев и сестер» с тем, что «партия в течение прошедшего года во все возрастающей мере сталкивалась со стремлением Мориса Бишопа к власти». Хотя главный принцип НДД, продолжал Остин, это коллективное руководство, «…на протяжении последних четырех с половиной лет товарищ Морис Бишоп решительно отвергал это коллективное руководство по многим пунктам истории нашей страны и по другим важным вопросам и исходил из того, что ничего нельзя предпринимать против его воли. Кроме того, он все более нервно реагировал на критику в свой адрес, становился все более недоверчивым, так как боялся, что другие видные руководящие члены партии могут попытаться лишить его власти. Это стало очевидным год назад, когда он подозревал в этом Бернарда Коарда»[371].

Хадсон в своей речи признал, что весь народ хочет знать, где находится Морис Бишоп (которого якобы никто не любит больше, чем члены партии)… и не ответил на этот вопрос! Вместо этого последовал призыв сплотиться вокруг