Вообще-то Миша Агиевский был абсолютно прав. Не ошибись Большой Папа в свое время, переключая телевизионные каналы, фиг бы меня до него допустили. Мой номер – шестой. Сей очевидный факт Большой Папа объяснил еще проще и доходчивей, чем это сейчас делает господин Агиевский.

– Вы слушаете, Станислав Сергеевич? Алло-о! Откликнитесь!

– Да, я вас слушаю.

– Посмотрите еще разик, пожалуйста, за окошко. Далеко ли до левого поворота к дачам?

Я вытянул шею. Впереди, метрах в двухстах, торчал указатель левого поворота. Машина ехала быстро, и дорожный знак подле развилки стремительно приближался. Я удивился – шофер не озаботился сбросить скорость перед поворотом. Еще больше я удивился, когда машина промчалась мимо дорожного указателя. Шофер и не думал сворачивать в сторону дачного поселка, гнал автомобиль, как и прежде, вперед по основной трассе.

– Алло-о! Станислав Сергеевич! Что же вы молчите? Свернули к дачам?

– Нет, проехали мимо.

– Озадачены, Станислав Сергеевич?

– Да, более чем.

– Раздосадованы?

– С чего бы мне досадовать?

– Бросьте, Станислав Сергеевич! Конечно же, раздосадованы! Опять вы проиграли, а я выиграл! Я снова вас перехитрил! Вы приехали один, без «хвостов», но вы объяснили товарищу Верховскому, где находится моя дача, и надеялись на его помощь, я угадал? Ну же, угадал?

Я промолчал. Миша Агиевский расценил молчание как знак согласия и продолжил трепаться:

– Представляю, как сидите вы, Станислав Сергеевич, и капитан милиции Верховский. Вы уже успели рассказать товарищу капитану о своих злоключениях, Виктор Верховский стер со щеки скупую мужскую слезу, сжал кулаки, и тут звонит телефон– это я вам звоню, приглашаю на обед. Вы, Станислав Сергеевич, соглашаетесь, а закончив разговор, сообщаете его содержание другу-милиционеру. Виктор выслушал вас внимательно и говорит: «Езжай, Стас! Где находится дача этого гада, я знаю. Сейчас соберу верных людей, правильных ментов, и мы тебя выручим. Возьмем штурмом дачу. Постарайся продержаться до нашего прихода, Стас!» Пожав друг другу руки и сурово, по-мужски, обнявшись, вы расходитесь в разные стороны. Герой Стас спешит в логово к негодяю, к злодею со шрамом на лице, а милиционер-герой бежит собирать команду крутых оперов. Вот удивится капитан Верховский со товарищи, когда, нагрянув ко мне на дачу, застанет там подмосковных ментов, снимающих показания у Любови Игнатьевны. И начнет тогда товарищ Верховский спрашивать: «А где же друг Стас и злодей со шрамом?» А ему ответят: «Господин со шрамом поехал в лес, в указанное шантажистом место, передавать выкуп – полтора миллиона долларов в обмен на похищенную жену. Два гектара леса оцеплено, операция по захвату вымогателя разработана лично товарищем генералом, отвечающим за порядок в столичных окрестностях!» Ну? Как вам? Понравилась моя драматургия? А? Станислав Сергеевич?

– Очень, – ответил я вполне искренне.

А ведь, в общем и целом, Агиевский многое предугадал! Заменить в его истории капитана милиции на мафиозного Большого Папу, крутых оперов на бандитских «быков», переиначить сцену прощания Стаса Лунева с представителем сильных мира сего, и Михаила Александровича Агиевского можно смело называть провидцем-ясновидцем!

Выходит, везли меня сейчас в лес. Там меня по-быстрому, но с затеями угробят, причем Миша позаботится, чтоб при разборках никто не помешал, ни один случайный грибник-натуралист или турист не забрел в обложенный ментами лесной участок. Михаил Александрович оттягивается на полную катушку под сенью родимых лип, развлекается, не жалея денег, перед поездкой в Австралию, где с ним будут цацкаться тамошние англоязычные психиатры. Однако хватит рассуждений о тихих радостях сумасшедшего миллионера. Порассуждаю лучше о бурной радости режиссера-халтурщика Стаса Лунева.

Честное слово, я искренне обрадовался, когда выяснилось, что лесную экзекуцию не почтит своим присутствием Любовь Игнатьевна Агиевская. В драматургию Миши Агиевского вполне органично вписывался придуманный мною совсем недавно неординарный «режиссерский ход».

– Алло, Станислав Сергеевич, машина уже свернула с шоссе на неприметную лесную дорожку?

– Еще нет.

– Скоро свернет, будьте уверены. Минут пятнадцать потрясетесь на ухабах и окажетесь на уютной лесной полянке, где я вас с нетерпением дожидаюсь... Ладненько, отдыхайте пока, а я тем временем займусь шашлыками. Покушаем на пленэре?.. Угощу вас прощальным обедом, как обещал. На том свете, согласно свидетельствам поэта Данте, вас шашлычком не угостят, разве что раскаленные угольки от кострища предложат на завтрак! Ах-ха-ха...

Телефонный разговор закончился. Антон отобрал у меня мобильник, одарив гаденькой улыбочкой, врубился, мол, Стасик, чего тебе предстоит? В ответ я подмигнул Антону, дескать, врубился и мне не страшно.

Порядка пяти минут после окончания телефонного трепа две иномарки, одна за другой, шуршали колесами по асфальту. Затем «наша» головная машина свернула на действительно неприметную и ухабистую лесную дорожку. Второй автомобиль остановился на обочине у поворота с шоссе в лес рядом с омоновским автобусом.

Да, у поворота стоял знакомый мне автобус, битком набитый бравыми омоновцами, как раз теми, что арестовали вчера утром меня, Толика и Захара. Черт его знает, может, и наврал по обыкновению Миша Агиевский про грандиозное оцепление двух гектаров леса, но подкормленные гостем с Севера омоновцы были тут как тут. И их вполне достаточно, чтоб не позволить случайному грибнику свернуть с залитого солнцем асфальта в тень деревьев на достаточно протяженном участке дороги – межи, разрезающей лес на две неравные части. Насколько я помню карту местности, по левую сторону от шоссе в гуще зеленых насаждений спряталось несколько дачных поселков, справа, там, куда мы свернули, на карте сплошная зеленая клякса.

Я порадовался за милиционера Иннокентия. Поедут омоновцы в райцентр, непременно обратят внимание на сироту-мотоцикл, пошукают вокруг и освободят Кешу, ежели он раньше не сумеет перетереть узлы ремня, стянувшего Кешины запястья.

Дорога-разгильдяйка посреди леса нещадно швыряла иномарку. Мужики справа и слева матерились, то и дело наваливаясь на меня одновременно с двух сторон. Антон пристегнул себя к креслу ремнем безопасности. Шофер клял избалованных хорошими дорогами иностранных автомобилестроителей. Короче, ехали весело, но не долго. Как и обещал Агиевский, через пятнадцать минут машина выкатила на просторную лесную поляну.

Поляна. Плешь среди деревьев. Не такая огромная, как та, на которой вчера остановился омоновский автобус, дожидаясь покупателей живого товара, однако тоже ничего себе полянка – размером с хоккейное поле.

На краю поляны мнут траву четыре автомобиля, не считая иномарки со мною на заднем сиденье. Четыре на четыре – шестнадцать. И во вновь прибывшей машине еще четверо людишек Агиевского. Всего – двадцать рыл. А я один, я двадцать первый.

Посреди поляна вытоптана ногами дачников, пришельцев с другой стороны шоссе. Не иначе местные дачники облюбовали это местечко для пикников с обещанными мне шашлыками.