— Как думаешь, он ещё вернётся? — спросил Престон, опершись на лопату.

Тиффани кивнула.

— Лукавец точно вернётся. Отраве всегда где-нибудь да рады.

— А чем ты займёшься теперь, когда он исчез?

— Ну, ты знаешь, много всего увлекательного: всегда есть кто-то, кому нужно ногу перевязать или нос высморкать. Словом, хлопот полон рот.

— Так ли оно увлекательно?

— Ну, наверное, не слишком, — признала Тиффани, — но по сравнению со вчерашним обычный день внезапно покажется очень удачным днём.

И они направились к залу, где свадебный завтрак уже плавно перетекал в обед.

— Ты — очень изобретательный и находчивый юноша, — обратилась Тиффани к Престону, — и спасибо тебе большое за помощь!

Престон радостно покивал.

— А тебе спасибо на добром слове, госпожа, большое тебе спасибо, но с одной маленькой, как бы это получше выразиться, поправкой. Тебе, в конце концов, шестнадцать, ну, около того, а мне семнадцать, так что ты, наверное, согласишься, что называть меня юношей… признаю, нрав у меня по-юношески бодрый и неунывающий, но я старше тебя, моя девочка.

Повисла пауза.

— Откуда ты знаешь, сколько мне лет? — осторожно спросила Тиффани.

— Полюбопытствовал, — усмехнулся Престон. Радостная улыбка не сходила с его лица.

— Зачем?

Но ответа Тиффани не дождалась: из дверей зала вышел сержант, со шлема его дождём осыпались конфетти.

— А, вот ты где, госпожа. Барон о тебе спрашивал, и баронесса тоже. — Он помолчал и поулыбался. — Славно, что у нас снова есть баронесса. — Взгляд его упал на Престона, и сержант нахмурился. — Как всегда, лентяя празднуем, рядовой Престон?

Престон лихо отсалютовал.

— Вы не ошиблись в своём умозаключении, сержант; вы озвучили абсолютную истину.

Сержант, как всегда, одарил Престона озадаченным взглядом и недовольным хмыком, означавшим: «В один прекрасный день я выясню, что ты такое говоришь, парень, и то-то тебе влетит!»

Свадьбы очень похожи на похороны тем, что, когда всё заканчивается, никто, кроме главных действующих лиц, толком не знает, что теперь делать, и поэтому все интересуются, не осталось ли вина. Но Летиция выглядела ослепительно, что для новобрачной входит в обязательную программу, а слегка опалённые кончики волос были аккуратно спрятаны под сверкающую, искристую диадему. Роланд тоже вполне отмылся; если свинарником от него и попахивало, то только на очень близком расстоянии.

— Насчёт прошлой ночи… — нервно начал он. — Эгм, это всё на самом деле случилось, да? Я помню свинарник, а потом мы все долго бежали, но… — Голос его беспомощно умолк.

Тиффани оглянулась на Летицию. Та одними губами произнесла:

— Я помню всё!

Да, она действительно ведьма, подумала про себя Тиффани. Это обещает быть интересным.

Роланд откашлялся. Тиффани улыбнулась.

— Дорогая госпожа Болен, — начал он, и в кои-то веки Тиффани простила ему «публично-ораторский» голос. — Я сознаю, что я оказался причастен к нарушению принципов естественного права в отношении твоей достойной особы. — Он умолк и снова откашлялся, а Тиффани подумала: «От души надеюсь, Летиция посбивает с тебя чопорность». — Памятуя об этом, я переговорил с юным Престоном, а тот в своей дружелюбной манере поболтал с посудомойками и выяснил, куда делась сиделка. Часть денег она успела потратить, но большая часть здесь, и я рад сообщить, что эти деньги — твои.

В этот момент кто-то ткнул Тиффани в бок. «Кем-то» оказался Престон; он прошептал:

— И вот это мы тоже нашли.

И Престон вложил ей в руку потёртую кожаную папку. Она благодарно кивнула и обернулась к Роланду.

— Твой отец хотел отдать тебе вот это. Возможно, она для тебя ценнее всех этих денег. Советую заглянуть в неё, когда ты останешься один.

Роланд повертел в руках папку.

— А что это?

— Просто воспоминание, — отозвалась Тиффани. — Просто воспоминание.

Сержант шагнул вперёд и высыпал содержимое тяжёлого кожаного кошеля на стол, среди бокалов и цветов. Гости охнули.

«Мои сёстры ведьмы следят за мною зорче ястребов, — думала Тиффани, — а ещё за мною пристально наблюдают едва ли не все, кого я знаю и кто знает меня. Я должна всё сделать правильно. Причём так, чтобы всем надолго запомнилось».

— Думаю, вам лучше оставить эти деньги себе, сэр, — проговорила Тиффани. Роланд облегчённо выдохнул, но девушка продолжала: — Однако у меня есть несколько простеньких просьб от имени других людей.

Летиция ткнула мужа в бок, и он развёл руками.

— Сегодня моя свадьба! Как я могу отказать в просьбе?

— Девушка по имени Амбер Пенни нуждается в приданом, которое, к слову сказать, позволит её жениху оплатить ученичество у мастера; не знаю, известно ли вам, не кто иной, как этот талантливый юноша, сшил платье, в настоящий момент украшающее вашу прелестную молодую жену. Доводилось ли вам видеть что-либо более прекрасное?

Раздался гром аплодисментов, а приятели Роланда так даже засвистели, перебрасываясь шуточками в духе:

— Это про девушку или про платье?

Когда всё стихло, Тиффани продолжила:

— Более того, с вашего позволения, сэр, пообещайте, что благосклонно прислушаетесь к сходной просьбе от любого юноши или девушки с Мела. Вы наверняка согласитесь, я прошу куда меньше, чем вам возвращаю.

— Тиффани, ты, конечно, права, — отозвался Роланд, — но, сдаётся мне, у тебя на уме есть ещё что-то.

— Как хорошо вы меня изучили, сэр, — отозвалась Тиффани, и Роланд на краткий миг зарумянился. — Я хочу школу, сэр. Я хочу, чтобы здесь, в Меловых холмах, была школа. Я уже давно об этом задумывалась — собственно, задолго до того, как подобрала название для того, чего хочу. На Родной ферме есть старый амбар; прямо сейчас он не используется, и, думаю, за неделю или около того мы приведём его в порядок.

— Ну, раз в несколько месяцев сюда забредают странствующие учителя, — напомнил барон.

— Да, сэр, я знаю, сэр, и они ни на что не годны, сэр. Они учат фактам, а не пониманию. Это как если бы вы объясняли людям, что такое лес, показывая им пилу. Я хочу устроить настоящую школу, сэр, где бы учили писать и читать, а главное — думать, сэр, чтобы люди могли выяснить, в чём их талант, сэр, потому что когда люди занимаются любимым делом, это всегда на пользу любой стране, а ведь частенько понимание это приходит слишком поздно. — Тиффани намеренно не глядела в сторону сержанта, однако с удовольствием отметила, что в зале все зашушукались. Заглушая перешёптывания, она продолжила: — В последнее время я часто жалела, что не в силах изменить прошлое. Да, этого я не могу, зато могу изменить настоящее, так что, когда оно станет прошлым, это окажется достойное прошлое. И мне бы хотелось, чтобы мальчики больше узнали о девочках, а девочки — о мальчиках. Знание позволяет понять, кто ты, и что ты, и где ты, и на чём стоишь, и чего стоишь, и что там за горизонтом — ну, словом, всё. Знание помогает отыскать своё место в мире. Я такое место нашла, чего желаю всем и каждому. А на роль первого учителя этой школы мне хотелось бы предложить Престона. Он, в сущности, знает всё, что нужно знать.