– А на какой результат можно рассчитывать? – внимательно посмотрел на него Летизье. – Сколько процентов? В принципе? – Увидев, как вместо ответа вопрошаемый улыбнулся и развел руки в красноречивом жесте, он вздохнул. – Понятно.

– А как, еще раз, это уравнение? – после небольшой паузы осведомилась Мэтью и, порывшись в своей сумочке от «Тексье», достала оттуда ручку.

– Шре-дин-ге-ра, – продолжая сохранять абсолютно серьезный тон, услужливо подсказал ей по слогам Олег, в то время как кончик ручки не очень уверенно скользил по пористой поверхности тонкого круглого картонного кружка, вытащенного любознательной дамой из-под основания своего бокала.

Убрав ручку и картонку назад в сумочку, дама встретилась взглядом со своим соотечественником:

– Вот так. А мы... можем чем-нибудь удивить благородную компанию?

– Ну... в области физики, боюсь, вряд ли. Если только в сфере естественно-научной, анатомической. – Соотечественник, привстав со своего кресла, протянул правую руку через стол, по направлению к даме с мальчишеской стрижкой, точнее, к зажатой в ее пальцах и уже больше чем на половину выкуренной сигарете. – Вы позволите? В окурках так много смол и «свободного» никотина, столь вредных для нашего организма. – Не дожидаясь ответа, Летизье ловким, но одновременно почтительно-осторожным движением перехватил у француженки сигарету, присел на место и, вытянув вперед свою левую руку ладонью вверх, быстро, словно автоматной дробью, несколько раз ткнул в эту ладонь еще дымящимся окурком, и затем с торжествующим видом продемонстрировал ее всем присутствующим.

– Хм, интересно, – протянула, после некоторой паузы, медноволосая дама и опустила вниз глаза.

– Да, очень впечатляюще. Ну а, к примеру, бокалом закусить, это как, по силам? – подхватил Артюхов, обращаясь к автору только что произведенного естественно-научного эксперимента.

– То есть как закусить? – удивленно поднял брови автор.

– Обыкновенно. Разгрызть и... внутрь. Любимое занятие подвыпивших русских купцов. – Услышав в качестве ответа всего лишь какие-то нечленораздельные мычания, человек в смокинге констатировал: – Понятно. – За столом на несколько секунд воцарилось немного напряженное молчание. Антон взял в руки колоду, пару раз перемешал ее, после чего снова раздался его зычный баритон. – Ну что? Шулера в наблюдатели, на остальных раздаю? – Первым его взгляд встретился с серо-сине-зелеными глазами Хелен.

– Мне лично что-то уже расхотелось, – произнесла та, не то чтобы капризным, а скорее каким-то суховатым тоном.

– Мне тоже, – недолго думая, поддержала ее дама в черном платье. – Давайте лучше танцевать. – Она посмотрела на молодого человека в фисташковом костюме. – Вы не хотите меня пригласить?

– С величайшим удовольствием, – ответил тот и, пружинисто встав, галантно предложил ей руку.

– Я не буду ждать подобного намека и сделаю предложение самостоятельно, – произнес мужчина в смокинге, тоже поднимаясь, но гораздо более грузно и шумно, и вопросительно при этом глядя на даму в платье бирюзовом.

– Все понятно. Русское наступление, – развел руками человек в кремовом костюме.

– Не переживай, – покровительственно похлопав его по плечу, заметил Артюхов, пропуская вперед себя вставшую со своего места Хелен. – У тебя впереди еще столько нереализованных возможностей. Потренируйся пока с бокалом.

– Значит, вы тоже верите в то, что Атлантида существовала?

– Конечно. Родовая память человечества – вещь неоспоримая. Это ведь то же самое, что и индивидуальная память каждого конкретного человека. Она может с возрастом ослабевать... стираться... уходить в глубины подсознания, принимая со временем вид каких-то зашифрованных знаков, символов, или, как сейчас это снова стало модным говорить, архетипов. Но несомненно, что упоминания, как о самом этом... явлении, так и о постигнувшей его катастрофе, доходящие до нас из источников, относящихся к самым разным цивилизациям и историческим традициям, явно не случайны. И здесь не только Платон, о котором вы упомянули, с его ссылкой на Солона и древнеегипетских жрецов. Если мы возьмем другие древнейшие кладези знания: индийские «Веды», «Пураны», вавилонскую легенду о Гильгамеше, иудейскую Каббалу, да тот же Ветхий Завет, с его историей о потопе, то увидим, что все они, прямо или косвенно, ссылаются на имевший место гигантский глобальный катаклизм. И самое интересное, что и временные ориентиры тоже примерно сходятся.

– Да? И когда же все это произошло?

– По подсчетам Платона, Атлантида исчезла где-то за девяносто-сто веков до нашей эры, то есть, если вести счет от сегодняшнего дня, примерно двенадцать тысяч лет тому назад. Последние же данные современной науки свидетельствуют о том, что мощнейшая природная катастрофа, которая привела к изменению климата земли, пробуждению множества вулканов, исчезновению многочисленных видов животных, в том числе и мамонтов, и даже, как говорят, к смене земных полюсов, произошла одиннадцать тысяч восемьсот лет тому назад. То есть, как мы видим, погрешность весьма незначительна, даже, можно сказать, минимальна.

– Ну и где же была эта Атлантида? И вообще, что с ней случилось?

– Ну... где была, есть много версий. Но лично я более склоняюсь к той, что была где-то здесь, на том месте, по которому мы сейчас плывем.

– То есть, вы считаете, что речь идет об ушедшем под воду острове?

– Почему острове? О материке. Вернее, части материка. Дело в том, что в ту пору Северная Америка и Европа еще составляли одно целое.

– Серьезно?

– Конечно. Вы попробуйте мысленно приложить Гренландию к Европе, в районе Британских островов и Скандинавии. Только не по береговой линии, а по подводной границе прибрежного шельфа. А с другой стороны, ту же Гренландию придвиньте к границам вашей прекрасной родины – краю кленовых листьев и нереализованных возможностей, захлопнув ее западной оконечностью море Баффина и Девисов пролив. Представили?

– Ну... представила.

– Как-то не очень уверенно.

– Почему не уверенно? Представила, представила.

– И что получилось?

– Ну...

– Атлантика исчезла. Северная, я имею в виду.

– А что появилось?

– Новый материк. То есть старый, исчезнувший. Соединявший разъединенные ныне оконечности Старого и Нового Света.

– А как же он исчез, этот материк?

– Геологические сдвиги. Разлом земной коры. Кстати, место соединения двух распавшихся континентов – так называемый «шов» – проходило как раз по тому самому месту, где сейчас находится подводный Срединно-Атлантический хребет, который мы успешно пересекли около полутора суток назад.

– Неужели на самом деле земля может так разъединяться?

– И не просто разъединяться, а разрываться, раскалываться.