Пятый, или транспортный, сектор являлся в первую очередь огромным автохозяйством с водителями, механиками и мастерскими, занимавшимися уходом за машинами, включая их ремонт. Кроме того, одно из входивших в его состав подразделений ведало иными, помимо автомобилей, средствами передвижения, в основном железнодорожным транспортом. Всякий раз, когда Сталин и другие иерархи совершали поездки по железной дороге, указанное подразделение в тесном взаимодействии с железнодорожной охраной следило за тем, чтобы в пути не было никаких неожиданностей. Хотя в распоряжении Сталина имелось целых три поезда, «младший» иерарх мог рассчитывать только на то, что ему, да и то в лучшем случае, выделят лишь отдельный вагон. Сектор имел также дело и с авиатранспортом, но, поскольку у Сталина было резко отрицательное отношение к самолетам, воздушные машины редко когда предоставлялись и «младшим» иерархам, разве что только при возникновении чрезвычайных ситуаций да для зарубежных поездок. Точно также сектор почти никогда не имел дела с внутренними водными путями, но не из-за каких-то рескриптов, запрещавших пользоваться ими, а исключительно потому, что речные суда передвигались довольно медленно, в то время, как правило, вдоль водных артерий были проложены железнодорожные линии, позволявшие совершать поездки со значительно меньшими потерями времени. Когда же иерархи пользовались все же пароходами для отдыха или инспекционных поездок, сектор прибегал к помощи охраны водных путей. Больше всего проблем возникало у сектора из-за того, что он вынужден был предоставлять в личное пользование находившиеся в его ведении машины юным отпрыскам иерархов, уже достигшим водительского возраста и решившим на этом основании усесться за руль. Молодые люди не только портили автомобили, мчась подолгу на бешеной скорости, но нередко и разбивали их вдрызг. Когда же случалось такое, искореженную машину доставляли в мастерскую и тут же обменивали ее на новый автомобиль. Наиболее преуспели в приведении в негодность выделявшихся сектором машин сыновья Микояна.

По существу, сотрудники шестого сектора мало чем отличались от обычных конторских служащих, типичных фактически для всех жилищных ведомств, где бы они ни располагались, зато квартиры, которые данный сектор распределял среди иерархов и сотрудников ГУО и за сохранность которых он же и отвечал, отличались и своим многообразием, и высочайшим качеством: даже самая скромная из них выглядела просто сказочной по сравнению с тем жильем, которое предоставлялось в Советском Союзе угнетенным народным Массам. И как повсюду у занимающихся «квартирным вопросом» организаций, у этого сектора вечно не хватало подлежавшего распределению жилья, несмотря на упорную работу строительного сектора. Жилищная проблема, с которой сталкивались спецслужбы, приняла столь острые формы, что в 1947 году даже вышло специальное постановление, согласно которому впредь в каждом новом доме, сдававшемся в эксплуатацию, сотрудникам органов государственной безопасности — в их число, само собой разумеется, входили и сотрудники Охраны — должно было отводиться от трех до пяти квартир. Однако и данное распоряжение не смогло разрешить проблемы, в результате чего многие сотрудники Охраны вместе со своими семьями по-прежнему были вынуждены ютиться в одной лишь комнате, которую снимали или у москвичей, проживавших в отдельных квартирах, или у подмосковных колхозников, располагавших собственными избами.

Но иерархам, будьте спокойны, не приходилось сталкиваться с подобными трудностями. Они занимали непомерно просторные квартиры и в Домах, находившихся на территорий Кремля и в разместившихся за его стенами уютных особняках, в которых когда-то жили дворяне, и в высившихся на улицах Грановского и Серафимовича двух великолепных зданиях с дежурившими у парадной двери сотрудниками Охраны № 2, облаченными в прекрасно сидевшую на них форму. Каждая из этих «многоэтажек» практически являла собой своего рода небольшой, но «самодостаточный» городок — с собственным театром, кинотеатром, детским садом, прачечной, химчисткой и магазинами, в которых было все, что угодно. В описываемую нами эпоху квартиры в здании на улице Грановского считались более «фешенебельными», чем имевшиеся в доме на улице Серафимовича.

Этот же жилищный сектор предоставлял иерархам и подмосковные дачи: кому — одну, кому — две, а кому — и того больше, Эти загородные дома, укрывшиеся, как правило, в сосновых или смешанных лесах, обычно располагались по берегам рек, озер или прудов, к которым и близко не подпускались «посторонние лица». Иерархи — «во имя служения всеобщему благу» — проводили на дачах большую часть своего времени: просто отдыхали, ничего не делая, совершали небольшие прогулки, занимались охотой или рыбной ловлей, но чаще всего предавались попойкам.

Кремлевская комендатура

На протяжении достаточно долгого периода из года в год происходило сокращение численности кремлевских охранников, и к тому времени, когда было учреждено Управление, их осталось столь мало, что было бы просто наивно ожидать от этих ребят чего-то еще, кроме участия в церемониальных действах, призванных украсить древнюю крепость. Они, как и следовало ожидать, поступили под административный контроль Управления., Практически все функции по обеспечению безопасности иерархов во время их пребывания в Кремле, которые когда-то возлагались на кремлевских охранников, были переданы ГУО. И хотя служащих комендатуры все еще можно было видеть и на кремлевских стенах и башнях, и на внутренних площадях, где размещались их посты, это мало что меняло: фактически они представляли теперь собой не более чем резерв для сотрудников Охраны № 1, занимавшихся обеспечением безопасности Сталина, и для сотрудников Охраны № 2, на чьем попечении находились проживавшие в Кремле другие иерархи. Однако данный резерв никто никогда не востребовал. И, как следствие этого, входившие в его состав охранники по роду своих занятий во многом стали напоминать тех сотрудников Охраны № 2, которые оберегали партийные и государственные учреждения или, красуясь в ладно пригнанной форме, выполняли, по существу, — правда, исключительно добросовестно, — малопрестижные обязанности сторожей, привратников или консьержей.

Но, что бы там ни было, организационная структура комендатуры была довольно сложной. Главными ее подразделениями являлись отдельный офицерский батальон, полк спецназначения, рота спецназначения и отдел связи. Далее шли отдел вооружения и амуниции, хозяйственно-снабженческий сектор, бюро пропусков и, наконец, обычный для подобных ведомств административный отдел, а также партком и комитет комсомола.

Служащие отдельного офицерского батальона несли охранную службу во всех правительственных учреждениях, находившихся на территории Кремля. Хотя особенно много офицеров дежурило конечно же у кабинета Сталина, кабинеты Молотова и Кагановича также находились под надежной охраной. Кроме того, усиленные наряды выставлялись у Троицких ворот, поскольку именно через них проезжал Сталин, в то время как у Спасских и Боровицких ворот, которыми пользовались остальные иерархи, охрана была уже не столь многочисленной.

К другим основным обязанностям служащих батальона относились сопровождение лиц, допущенных на территорию Кремля, и дежурство в бюро пропусков и на контрольно-пропускных постах. (В те дни Кремль был закрыт для обычных граждан, включая и туристов, решивших посетить Москву. И даже в период «оттепели», наступившей после смерти Сталина, граждане, получившие разрешение на посещение этого исторического места, могли проходить в ворота только группами, к которым вполне официально прикреплялся экскурсовод.) Офицеры, дежурившие на контрольно-пропускном посту у Спасских ворот, должны были проверять по утрам документы у всех административных работников и обслуживающего персонала, направлявшихся в Кремль на работу, и следить, чтобы они не пронесли с собой чего-либо неположенного, а по вечерам выяснять, все ли покинули древнюю крепость по окончании рабочего дня. Остальным категориям граждан, даже родственникам и друзьям иерархов и членам их семей, было довольно трудно получить пропуск в Кремль. В любом случае лицо, желающее пройти на эту «закрытую» территорию, обращалось предварительно по телефону или каким-то еще путем к администрации Кремля с просьбой выдать ему пропуск. После того как на руках у гражданина оказывался наконец заветный документ, один из дежурных, встречавший посетителя у контрольно-пропускного поста, провожал его по дорожкам и переходам до указанного в пропуске места — отдела или кабинета, а затем, когда тот завершал свои дела, сопровождал его уже в обратном направлении, до самых ворот. Особенно много работы у сотрудников контрольно-пропускной службы было во время съездов, конференций и других мероприятий, довольно часто проводившихся в Кремле. Офицеры проверяли участников всех подобных собраний и при входе, и при выходе, сопровождали их, когда те шли по заповедной кремлевской территории, и конечно же наблюдали за ними. Если они замечали что-либо запрещенное или подозрительное, то могли, имея на то полное право, сделать посетителю соответствующее замечание, кем бы он ни был, и в исключительных случаях даже арестовать его. Кроме того, офицерам, дежурившим у ворот, вменялось в обязанность следить за тем, чтобы никто не пронес в Кремль фотоаппарат, бинокль или нечто подобное, не говоря уже-об оружии. Все вещи, которые не разрешалось проносить в «заповедную зону», надо было сдать в камеру хранения в здании ГУМа, расположенного напротив Кремля, по ту сторону Красной площади.