Вентиляционный отросток исчезал в обыкновенной алюминиевой трубе, по которой когда-то с крыши стекала вода. Гениально.

Спустившись вниз, он залез на штабель из шин и разбил нижнее окно, затем притянул к себе ломом водосточную трубу. Она согнулась, и в обнажившемся сочленении он увидел зеленый садовый шланг и оранжевый высоковольтный провод — тот самый «удлинитель».

Теперь оставалось проследить, куда уходит труба. В пяти футах от земли она резко изгибалась и шла к северо-восточному углу здания.

Он знал, что это за комната. Спрыгнув с покрышек, он проложил себе дорогу среди хлама, а потом двинулся по неосвещенному коридору, пока не отыскал помещение, расположенное в северо-восточном углу здания. Внутри стоял старый разбитый фургон. Он огляделся в поисках инструментов, канистр с бензином, но ничего не нашел. Это явно не то место, где занимаются техобслуживанием. Почему же фургон стоит здесь? Его тут прячут?

Он заглянул под грузовик, осмотрел колеса. Потом увидел люк как раз под левым передним колесом фургона.

— Цзин Ли! — крикнул он. Постучал ломом по крышке люка.

Кажется, он что-то слышит.

Дверца фургона была открыта. Он осмотрел приборную панель, залез под сиденье, заглянул в бардачок. Ключей нет. Он посмотрел в зеркало заднего вида, стараясь разглядеть, что там, в кузове.

Там лежало чье-то тело. Цзин Ли? Он выскочил и отодвинул боковую дверь.

Пит Блейк. Полголовы снесло выстрелом. Он добрался сюда раньше, чем я, подумал Рэй. Как он узнал про Виктора?

Он вернулся к люку, ударил в него посильнее. На этот раз он точно ее услышал.

— Иду! — прокричал он.

Надо было сдвинуть колесо с люка. Это оказалось достаточно просто. Он нашел два деревянных бруса сечением шесть на шесть дюймов и, положив один на другой, сунул под фургон, под то место, где был двигатель. Потом вынул нож и вырезал воздушный клапан из правого заднего колеса. Лишенная клапана покрышка выпустила струю застоявшегося, пропахшего резиной воздуха, и фургон, осев на сдувшуюся шину, опустился на деревянные брусья, которые должны были послужить рычагом, чтобы поднять переднюю часть машины. Он проделал все то же с левой задней шиной, в результате колесо просело на шесть-восемь дюймов. Рэй слышал, как тело Пита Блейка перекатилось назад по полу фургона. Теперь передние колеса поднялись в воздух больше чем на фут: как раз достаточно, чтобы открыть люк.

— Цзин Ли! — позвал он.

— Рэй! Я здесь!

Он яростно рвался внутрь; наконец он открыл люк и увидел грубо сколоченную деревянную лестницу, уходившую в темноту. Он скатился по ней вниз, стал светить во все стороны фонарем. Что-то вроде протекающей ванны, от которой исходит чудовищная вонь. Помещение давно следовало проветрить.

На диване, забившись в угол, лежала Цзин Ли, связанная клейкой лентой и веревками.

— Все в порядке, — сказал он, дергая за цепочку выключателя, — все хорошо.

При свете он смог разглядеть ее получше. Ее били по лицу. Она заплакала. Он обнял ее, поцеловал в голову, почувствовал, как она дрожит у него в руках. С помощью ножа он управился с веревками и потом быстро разделался с лентой.

Она вся тряслась, и он снова ее обнял.

— Ох, Рэй, — всхлипнула она.

— Давай выбираться отсюда.

— Тут еще цепь, — сказала она.

Точно. Замок и звенья цепи слишком крепкие, чтобы их сломать, поэтому он налег ломом на штырь, к которому была прикована цепь, и быстро снял с него ее последнее звено.

— Придется тебе носить цепь с собой, пока я не смогу тебя расковать.

— Ладно.

Рэй поднял ее на ноги, она едва могла стоять. Он погладил ее по щеке:

— Пить хочешь?

— Нет.

— А есть?

— По-моему, я просто ослабела, вот и все.

Слишком слабая, долго она на ногах не продержится. Он присел на корточки и мягко опустил ее себе на плечо, так что ее голова свешивалась ему за спину

— Это называется пожарный захват.

— Подходящее название.

— Почему?

— Потому что ты пожарный, хотя ты никогда мне об этом не говорил.

Он втащил ее вверх по лестнице, и когда его голова высунулась из люка, Виктор ударил его в темя лопатой, и он тяжело рухнул вниз, а Цзин Ли упала на него.

— Рэй! — закричала она, увидев глубокую рану у него в голове.

Виктор спрыгнул вниз, задев Рэя ногами. Тот застонал. Рубашка Виктора спереди была забрызгана кровью. Если что, у него при себе пушка сыщика, но сначала ему хотелось немного поразвлечься.

Китаяночка вскрикнула.

Виктор стукнул ее лопатой, чтобы не лезла. Потом занес лопату над шеей Рэя, словно нож гильотины, и уже приготовился рубануть, но Рэй перекатился на бок, и удар пришелся по цементному полу.

Рэй подполз к Цзин Ли. Она шагнула назад, подняла ведро с вонючей химической жижей и дала его Рэю.

— Пусть горит! — крикнула она.

Она заслонила Рэя, как раз когда Виктор взмахнул лопатой, и плечом приняла удар.

Рэй понял. Он резко поднял ведро вверх, и раскаленная лампочка погрузилась в жидкость. Смесь тут же вспыхнула. Виктор сунул руку в карман. Рэй плеснул на него из ведра, пылающая жидкость, преодолев разделяющее их пространство, попала ему в глаза, нос и рот. Виктор взвыл и слепо бросился на Рэя, схватил его за горло, и оба они попятились к ванне: там-то Рэй и споткнулся. Падая, он мотнулся вбок, а Виктор неуклюже рухнул прямо в ванну, и ее вязкое содержимое тотчас же вспыхнуло. Крупный мужчина корчился под пылающим студнем, его ослабевшие руки пытались ухватиться за край ванны, ноги дергались, наконец он перестал шевелиться и погрузился в огонь.

Каморку заполнил черный дым. Рэй набрал в грудь воздуха, снова перекинул Цзин Ли через плечо и стал карабкаться вверх по лестнице, вон из этой комнаты; он протолкнул ее под днищем фургона и вылез следом. Ударом ноги он захлопнул за собой люк, зная, что тело Виктора скоро обратится в обугленный, изъеденный жаром, лишенный лица кокон.

Он вынес Цзин Ли наружу. Она с трудом переводила дух, а он размышлял о том, что он, пожарный, только что предал огню человеческое существо. Я никогда в жизни этого не хотел, подумал он, чувствуя, как по лбу стекает кровь. Голова кружилась, но в целом он был в порядке. Как странно: он поскользнулся, а Виктор упал сверху, но не вбок, а вниз. Большего везения не бывает, подумал Рэй: повезти так же еще может, но не более того.

Ничто не вечно под луной. Апартаменты, вознесенные на тридцать этажей над Центральным парком, и миллиардер, писающий в свою ванну. Операция по удалению простаты назначена на ближайшее утро. Будет много крови, и потом придется долго приходить в себя. Я могу пообещать вам еще десять лет, сказал ему хирург, и это сравнительно неплохо. Но для того чтобы восстановиться, ему потребуется несколько недель, и потом, как он подозревает — как он знает, — он уже никогда не будет прежним. Он станет усталым, осторожным, ослабевшим. Постареет. Как хорошо, что проблема с «Гудфарм» разрешена, акции остановились на своей законной первоначальной цене, а затем были проданы, и восемьдесят девять миллионов, вырученные от этой операции, перечислены в «Марц нью сенчури партнерс фанд», где, как он надеялся, его деньгам будет спокойнее. Да, возникло некоторое неудовольствие, связанное с этим китайским спекулянтом, но накануне операции вспоминать подробности ему не хотелось. Что касается Тома Рейли, то парень выстоял до конца: вот кого он хотел бы видеть капитаном. Да повергнется земля к его стопам! Уолл-стриту этот парень понравился. Что ж, будущее Тома Рейли рисуется в радужных тонах. Впрочем, я слышал, что он разводится. Ну и ладно: такие, как он, легко женятся снова.