США тоже не избежали встречи с дефляцией. Экономисты давно пришли к согласию в том, что главной причиной Великой депрессии стала не слишком продуманная денежно-кредитная политика. В период с 1929 по 1933 год предложение денег в США снизилось на 28 процентов[178]. ФРС намерено не шла на открытие кредитного крана, безучастно наблюдая за тем, как денежная масса сокращалась по своему хотению. Процесс обращения денег в экономике стал практически бесконтрольным. Из-за массового банкротства банков в 1930 году и банковские учреждения, и люди придерживали наличность. Деньги, лежащие под матрасами или запертые в банковском хранилище, не могли попасть в экономику в виде кредитов. Федеральная резервная система ничего не предпринимала, а кредитные источники в США иссякали. А между тем ФРС следовало делать прямо противоположное – начать закачивать деньги в экономическую систему.

В сентябре 2009 года, ровно через год после краха Lehman Brothers, председатель Совета экономических консультантов Кристина Ромер выступила с докладом под довольно зловещим названием «Мы были на грани». В нем признавались огромные заслуги Федеральной резервной системы в том, что США удалось избежать экономической катастрофы, на пороге которой страна стояла. По словам Ромер, «политическая реакция в данном случае, в отличие от [1930-х годов], была быстрой и смелой. Творческие и агрессивные действия ФРС осенью прошлого года, нацеленные на поддержку кредитования, войдут в историю банковской системы как образец для подражания. По мере того как кредитные рынки один за другим замирали или замедляли темпы роста, Федеральная резервная система создавала множество новых программ, чтобы заполнить зияющий разрыв и поддержать поток кредитов».

Сбрасывали ли мы деньги с вертолетов? Можно сказать, почти так. Как оказалось, тем профессором Принстонского университета, который десять лет назад настойчиво предлагал эту стратегию (не в буквальном смысле) Японии, был не кто иной, как Бен Бернанке, отчего он и получил в определенных кругах прозвище Бен Вертолет.

После появления первых признаков проблем в экономике в 2007 году Федеральная резервная система активно использовала все свои традиционные инструменты, сократив в период с сентября 2007 года по апрель 2008 года целевые ставки по централизованным кредитным средствам в семь раз. А когда эти меры начали напоминать проталкивание в дыру мокрой лапши, ФРС стала делать то, что в одном недавнем экономическом документе описывается как «нечто не отвечающее ни одному хрестоматийному описанию денежно-кредитной политики». ФРС – «последняя надежда американского кредитора», который возлагает на этот институт ответственность за бесперебойное функционирование финансовой системы, особенно когда этой системе угрожает перекрытие доступа к кредитам и ликвидности. В этом качестве Федеральная резервная система наделена поистине потрясающими полномочиями. В Статье 13(3) закона «О Федеральной резервной системе» ей предоставляется право выдавать кредиты «любому физическому лицу, партнерству или корпорации при условии, что заемщик не может получить кредит в банковском учреждении». Иными словами, Бен Бернанке может напечатать 500 долларов и выдать их в кредит вашей бабушке на ремонт крыши, после того как ей откажут в местном банке, если Бернанке решит, что это принесет хоть небольшую пользу остальным гражданам страны.

Образно говоря, Бернанке и его команда содрали с денежно-кредитной политики скотч. ФРС потребовала от коммерческих банков заимствовать средства непосредственно у нее через дисконтное окно; обеспечила их возможностью делать эти займы анонимно (что не посылает рынку сигналов слабости) и предложила кредиты на более долгий срок. Помимо этого, ФРС впервые за свою историю напрямую кредитовала инвестиционный банк (Bear Stearns); а когда у банка возникли проблемы с платежеспособностью, выдала JPMorgan Chase кредит в размере 30 миллиардов долларов на выкуп Bear Stearns, что позволило спасти рынок от хаоса, который, впрочем, накрыл его позже, после банкротства Lehman. А в случаях, когда финансовые институты уже имели доступ к капиталам ФРС, правила по обеспечению займов были изменены таким образом, чтобы заемщики могли закладывать неликвидные активы как ипотечные ценные бумаги. Иными словами, ваша бабушка, обратившись с просьбой дать ей в кредит 500 долларов, могла предложить в качестве закладной вещи со своего чердака, даже если не было очевидно, кто в случае необходимости пожелает их купить и по какой цене. В итоге бабушка получает средства на ремонт крыши, в чем, собственно, и заключалась цель всей этой схемы[179].

Денежно-кредитная политика – дело непростое. При умелом применении она способствует экономическому росту и защищает экономику от потрясений, которые могли бы посеять в ней хаос. При использовании неправильных мер и подходов она может причинить всем огромную боль и страдания. Можно ли сказать, что упомянутые выше нетрадиционные действия Федеральной резервной системы в последнее время лишь закладывают фундамент для очередных проблем? Вполне возможно. Но еще более вероятно – по крайней мере, на это указывают все имеющиеся у нас на данный момент доказательства, – что ФРС удалось предотвратить более серьезный кризис и тем самым избавить от страданий многих людей. В 2010 году президент Барак Обама назначил председателя Федеральной резервной системы Бена Бернанке на второй четырехлетний срок полномочий, начинающийся в 2010 году. На посвященной этому событию церемонии президент сказал: «Я уверен, что, будучи экспертом в вопросах причин Великой депрессии, Бен и не предполагал, что станет частью команды, которая предотвратит еще одну депрессию. Но благодаря своему образованию, темпераменту, смелости и креативности он помог нам сделать это»[180]. Президент чрезвычайно высоко оценил заслуги Бернанке, и в настоящий момент такая оценка представляется в целом точной.

В 1992 году Джордж Сорос заработал около миллиарда долларов за один день на инвестиционных фондах, которыми он управлял. Большинству успешных инвесторов для этого потребуется несколько недель, а то и месяц. Сорос же заработал свой миллиард за один-единственный октябрьский день, поставив огромную сумму на более высокую будущую стоимость британского фунта по сравнению с другими валютами мира. И он оказался прав, став в итоге, возможно, самым известным «валютным спекулянтом» всех времен.

Как ему это удалось? В 1992 году Великобритания была частью европейского Механизма регулирования валютного курса, или ERM – Exchange Rate Mechanism, призванного управлять серьезными колебаниями обменных курсов валют разных европейских стран. Компаниям становилось все труднее вести бизнес в масштабах всего европейского континента, если они не могли предсказать, какими, по всей вероятности, будут курсы обмена разных валют Европы. (Единая валюта, евро, была принята только лет через десять.) В рамках ERM устанавливались целевые значения для валютных курсов стран – участниц данного соглашения. Все правительства были обязаны проводить политику, согласно которой торговля валютой их стран на международных валютных рынках осуществлялась в узких рамках, обозначенных этими целевыми величинами. Например, британский фунт стерлингов приравнивался к 2,95 немецкой марки и не мог упасть ниже порога в 2,778 марки.