Не место ему среди этих грубых солдафонов. Они то и нужны, чтобы выполнять приказания тех, кто для этого предназначен. А тут все наоборот, командуют те, кому положено лишь выслушивать приказы согласно их предназначения. Вот и охраняли бы от внешних врагов. Чему полезному могут его научить в армии? Как бегать и исполнять приказы? Так он их должен отдавать, а исполнять найдутся исполнители. Для этого не надо быть семи пядей во лбу. Достаточно быть выносливым и туповатым, чтобы не понимать таких простых вещей. Похоже здесь такие и собрались. Чему он может от них научиться? Или они дожидаются, что он отупеет от их бесконечных придирок?

А на следующее утро всё продолжилось, как он и ожидал. Не успели они встать и одеться, как началась утренняя пробежка, на которой они чуть не сдохли. А ведь казалось, что хуже, чем на КМБ и быть не может. А тут они тащились последними, и только замыкающий сержант подгонял их, и шутил не умолкая. А остальные лоси уже бежали далеко впереди, и ещё был слышен громкий хохот, когда они перебрасывались шутками. Нет сомнений, что смеялись над ними, над кем же ещё? Но все другие прибежали бодренькие, и быстро стали готовиться к завтраку, и только им четверым хотелось лечь, и умереть на месте. Но не дадут, заставят тащиться на завтрак.

А на завтраке они и есть не могли от усталости, а остальные наворачивали эту мерзкую кашу за обе щеки, и казалось были абсолютно довольны жизнью. Это как же надо отупеть, чтобы находить в этом мазохизме удовлетворение?

А после завтрака начался сплошной кошмар. Повели взвод на полосу препятствий. И совсем не такую, как в КМБ. На эту и посмотреть было страшно не то, что проходить. Да это наверно местные страшилки, где всех молодых пугают, чтобы они лучше службу тянули. Никто не запрыгнет туда в окно на втором этаже.

Но он оказался неправ, и пока они вчетвером стояли, смотрели проклиная свою судьбу, остальные бойцы ловко проходили полосу, играясь брали препятствия, а в окно второго этажа тоже без усилий закинули одного, а он затащил остальных.

Такое он только в цирке и видел, когда его водили в детстве, никогда не мог подумать, что его заставят проделывать что-то подобное. А тем временем, что он предавался грустным мыслям, остальные весело перешучиваясь, как будто и не бежали по полосе, возвращались к месту сбора.

Взвод построился, и командир отозвал сержанта в сторонку, пока остальные стояли и с интересом рассматривали новичков. У него даже не хватило смелости спросить, неужели их тоже заставят такое проделывать?

А лейтенант с сержантом остановились в отдалении и что-то бурно обсуждали, знать бы что? Может, как сподручнее их угробить, и освободиться от них?

— Так, слушай Сергей, их надо научить, а не покалечить. Будьте аккуратнее на полосе, и следите за новичками, они ещё совсем зелёные.

— Да что я не понимаю, товарищ лейтенант. Но такие заносчивые уроды, что так и хочется им рыло начистить. Смотрят на нас, как на грязь. Папенькины сынки. Привыкли, что всё по их пожеланию, на блюдечке с голубой каёмочкой.

— А ты вспомни, какой сам пришёл. Так и сыпал блатными выражениями. А эти твои постоянные понты? Тот ещё был фрукт.

— Так товарищ лейтенант, я же вырос на заводской окраине. И там, на посёлке, либо ты бьёшь, либо тебя метелят. Вот и собирались в банды, чтобы своих оберегать, а если что — махаться стенка на стенку.

— Вот именно, тебя от тюрьмы только армия и спасла. А то сейчас бы парился на нарах, проживи там ещё пару лет. Разве не так?

— Так, товарищ лейтенант, с этим не поспоришь. Многие пацаны там уже чалятся.

— Вот и скажи спасибо, что тебя вовремя оттуда в армию забрали и тем спасли от тюряги. Вот и эти, также со своими тараканами. Самомнение до небес, а реально — ничего из себя не представляют. Вот мы и обязаны сделать из них людей, если родители не удосужились.

— Да понял я уже, товарищ лейтенант, буду пушинки с них сдувать. Только и вы тогда были неправы, сами только из училища, и нас поселковых пацанов плохо понимали.

— Ага, а когда в одиночку отметелил пятерых, сразу стал понимать? Скажите спасибо, что удары контролировал и никого на больничную койку не отправил. Ведь все сейчас лучшие разведчики, и именно вам поручил спеленать этих зелёных. Так что поаккуратней там, чтобы не зашиблись на полосе.

* * *

Ну, вот командир с сержантом идут к строю, и сейчас начнут нас дрючить, или и вовсе загоняют до смерти, а ведь они и жить то практически не начинали, и рано им умирать. А может отказаться выполнять эти дурацкие приказы, а там — будь что будет.

Он попытался выпрямиться и посмотреть в глаза этому зверюге командиру. А что тот может сделать? Отправить на губу, так ведь хуже издевательств, чем во взводе и не представить! Но что-то подспудно напомнило, что он также думал: и о КМБ, и о вчерашних измывательствах, а каждый день приносил что-то новое, вроде этой убийственной полосы.

И плечи сами по себе поникли, а взор быстро скользнул в сторону, от глаз этого зверя.

А как может быть иначе, ведь он командует этим зверьём, не проявившим к ним вчера никакой жалости, и скрутивших в один момент. А только вожак может командовать стаей волков. Книгу джунглей он перечитывал не раз, и постоянно представлял себя эдаким Маугли, спасающим джунгли от Шер-Хана.

Однако тут прозвучала команда, и взвод пошел для прохождения полосы препятствий, а рядом с каждым из них шёл кто-нибудь из вчерашних мучителей. Наверно на сегодня запланированы ещё большие издевательства, и только они пока не догадываются, в чём те заключаются.

А на полосе был ужас, и они бежали не разбирая пути и только бегущие рядом направляли их куда надо и подталкивали в зад на препятствиях. А он весь взмок, несмотря на ветерок и морозец. И вот надо прыгать в окно, а оно на высоте трёх метров и ни один человек туда не допрыгнет. Но вот двое забросили одного бойца, и он стал ловко подхватывать за руку всех подпрыгнувших и помогать им, забраться в окно. Вот и его очередь, а сверху из окошка ему улыбается сержант. Наверно столкнёт вниз, стоит только туда забраться. Но его подтолкнули в спину, и он подбежал и прыгнул. Боец поймал его руку