– Может быть.

– И как оно туда попало?

– Хороший вопрос, – сказал Ричер. – Должно быть, выпало из самолета.

* * *

Им налили еще по чашке кофе, и Хелен погрузилась в размышления; ее явно что-то тревожило.

– Все это очень плохо, – наконец сказала она.

– Ну на самом деле нет. Генри и Сьюзан не стоит опасаться части инертного оборудования. Оно не станет подпрыгивать и кусать их за задницы.

– Ничего подобного. Именно так оно и сделает. Не в буквальном смысле. Они противозаконно находятся в лесу, отставая на двадцать четыре часа от всех остальных. Здесь явно речь идет о чем-то секретном. Военные должны найти эту штуку и вынести из леса. Предположим, бомба или ракета. Такие случаи известны, не так ли? Бомбы и ракеты падают с самолетов. Случайно. Иногда, верно? Я читала в книге. Но чаще – совершенно сознательно.

Возможно, тут большой заговор. Что, если Генри и Сьюзан примут за тех, кто должен забрать этот предмет? Тут не требуется особого воображения. Они проникли в лес, не обращая внимания на запрещающую ленту, и оказались там одни, в их распоряжении двадцать четыре часа, и их задача – опередить правительство и передать ракету дальше по цепочке. А потом наступит день, самолет сядет в аэропорту Дж. Ф. Кеннеди, и снова будет одиннадцатое сентября.

– Генри и Сьюзан – туристы. Любители дикой природы. Сейчас время летних отпусков. К тому же они канадцы.

– И что?

– Канадцы – самые милые люди на свете. Почти такие же хорошие, как швейцарцы.

– Но их в любом случае проверят.

– Фамилии и другие данные есть в нескольких базах данных. Тут не возникнет никаких проблем.

– Но у Сьюзан есть история.

– Какого рода? – спросил Ричер.

– Понимаете, она чудесный человек. Она всем сочувствует.

– И это проблема?

– Конечно, – ответила Хелен. – Потому что всем значит всем. В буквальном смысле. И если посмотреть на ее взгляды под определенным углом, то можно заметить, что ее симпатии могут быть направлены не к тем странам, которым благоволит США. Это вырвано из контекста и вполне уравновешивается другими вещами, но факты есть факты.

Ричер ничего не ответил.

– У нее страстная натура. И она очень активна в политическом плане.

– Что значит «очень активна»?

– Она занимается этим почти все время. У нее это как работа. Генри приходится одному заниматься магазином.

– Значит, она не в нескольких базах данных. А в нескольких сотнях.

– И в большинстве из них выделена как активистка. Нет, она не Че Гевара и не председатель Мао, но компьютерная память сейчас стоит очень дешево, и им нужно ее чем-то заполнять. Я уверена, что она в первом миллионе. И не сомневаюсь, что у них уже есть заранее подготовленные меры. Экраны засветятся, как рождественская елка, и ее отправят в Сирию или в Египет. Она есть в системе. Возможно, они позволят ей вернуться домой через год или около того, она будет странной и немного сумасшедшей. Если сможет это пережить.

– Может быть, там не ракета, – сказал Ричер. – Например, скучный «черный ящик» с закодированной информацией. Может быть, он упал со спутника, а не из самолета. И его уже невозможно использовать. В таком случае желание добыть ящик покажется им безумным. Они не станут гоняться за тенями. И если увидят выходящих из-за угла Генри и Сьюзан, одетых как туристы, то и посчитают их туристами. Дадут им выпить воды и отправят дальше.

– Но уверенности у вас быть не может.

– Это одна из целого ряда возможностей.

– А есть другие?

– Боюсь, некоторые из них могут оказаться достаточно близкими к вашим тревожным предположениям.

– И много их?

– На самом деле практически все. Главная состоит в том, что Сьюзан – гражданка другого государства с не самым лучшим досье. Вдобавок она оказалась в центре мероприятий, которые проводят люди из национальной безопасности.

– Мы должны помочь им выбраться, – сказала Хелен.

Ричер с самого начала знал, что сопротивляться бесполезно. Он был реалистом. Стоиком в первоначальном значении слова. Человеком, принимающим обстоятельства такими, какие они есть, и не пытающимся их изменить.

– Как быстро они идут? – спросил Джек.

– Не очень быстро, – ответила Хелен. – Они разговаривают и никуда не спешат. Они будут сходить с тропы, чтобы оставить следы на нетронутой земле, будут всё рассматривать, слушать пение птиц и шелест ветра в кронах. Мы сможем их догнать.

– Лучше опередить.

– Как?

* * *

Они начали с кухни кафе, где недоумевающий повар отдал им два похожих на мачете ножа – вероятно, их использовали для рубки мяса. Затем отправились к пристани и взяли напрокат изящную байдарку, рассчитанную на двух человек, ярко-оранжевого цвета, с сиденьями, покрытыми водонепроницаемой тканью; очевидно, ее следовало завязать вокруг пояса гребца. Получалось, что ты надевал лодку, как штаны. Чтобы вода не проникала внутрь. Ричер подумал, что это уже перебор в такой теплый августовский день на озере со спокойной, как у мельничной запруды, водой.

Он устроился на заднем сиденье, где с трудом поместился. Хелен на переднем чувствовала себя вполне комфортно. Стоявший на пристани служащий отпустил веревку, и они поплыли вперед. Сначала не очень уверенно, но довольно скоро у них стало получаться лучше. Намного лучше. Задача заключалась в том, чтобы поддерживать ритм. Длинные аккуратные гребки, толкающие байдарку вперед. Как будто плывешь. Только быстрее. И быстрее обычной ходьбы. И определенно быстрее, чем неспешные разговоры и оставленные следы на нетронутой земле. Возможно, в два раза. Или даже больше. И это было хорошо.

Озеро сворачивало, как согнутый палец, что позволило им совершить естественный фланговый маневр, сначала двигаясь параллельно тропе, потом, срезая дистанцию, все время держа курс на дальний конец пальца, к тому месту, где должен находиться ноготь и где он, по их расчетам, практически сходился с тропой. Потому что после поворота озеро уходило в лес точно так же, как штат Мэн углублялся на территорию Канады. Словно клинок. Или ножевая рана. От самой дальней точки должно было остаться около двухсот ярдов до тропы. Максимум четверть мили. Здесь первобытный лес немного сдавал свои позиции. Из-за воды. Словно залив или устье реки.

Ричер продолжал грести. Не как при спринте. Скорее гонка на среднюю дистанцию. Что-то около мили. Как в черно-белом фильме о тощих мужчинах, бегущих по гаревой дорожке. Мешковатые белые футболки. Гримасы. Терпение. Выносливость. Мачете лежали между ног Ричера и перекатывались взад и вперед, взад и вперед после каждого гребка.

* * *

Дальний конец пальца имел форму каменистой буквы V, плотно прилегающей к стволам деревьев, и это позволило им удерживать байдарку в равновесии, пока они выбирались на сушу, где имелись удобные упоры для рук. Однако продвинуться внутрь леса более чем на фут оказалось не так-то просто. Им приходилось протискиваться сначала одним плечом вперед, потом другим, стараясь беречь оказавшуюся сзади ногу, словно они шли через переполненную на вечеринке комнату, где вместо людей вокруг стояли статуи, твердые, как железо. И не в свете свечей, а в странном зеленом сиянии, проникавшем внутрь сквозь миллионы неподвижных молчаливых листьев.