казаться таким романтическим. Арина не привыкла жить за мужской счёт и была готова платить за себя. Это представлялось ей честной игрой. Но какую честную оплату она могла предложить Никласу с его марочными винами, изумительными коттеджами на берегу океана и «лучшей в мире фуа-гра»? Если он оставляет за ужин в ресторане сто сорок фунтов – как она может предложить заплатить половину? И что она предложит в альтернативу? Пригласить его в Макдональдс? Никласа в Макдональдс? Её не оставляло ощущение, что она играет в игру, правил которой не знает.

«Если бы здесь была Аллочка, – вздохнула она, вспомнив подружку по работе. – Она бы наверняка знала, как поступить. Наверное, потому Аллочка в своих итальянских сапожках на шпильках имеет мужа-предпринимателя и живёт в Москве. Продолжая оставаться учительницей средней школы».

Вечером Никлас сердечно поблагодарил её за оплату коттеджа, но долго разговаривать не стал. Сказал, что у него неприятный разговор с отцом по поводу персональных вложений в семейный бизнес, и ему нужно будет больше времени проводить на работе, чтобы оправдать свою должность: «Он у меня железный старикан: не работаешь – не ешь, а я и правда последнее время расслабился, то в разводах, то в разъездах, много отгулов беру из-за дочери. Отец считает, что если он делит со мной доход от компании, то вложения должны быть равными».

С дочерью он действительно проводил много времени, и это стало тревожить Арину. Ей казалось, что стоит ей переехать в Швецию, и маленькая Анналина немедленно станет камнем преткновения. Подыскивая мужа на сайте знакомств, Арина часто отвечала мужчинам с детьми, не считая, что ребёнок может стать серьёзной помехой, если он живёт с матерью. Но в случае в Никласом ей казалось, что в своей борьбе за дочь он не остановится ни перед чем и ни перед кем. Если новая жена будет вставать на пути – он просто сметёт её. А если рожать своих детей – как он будет делить внимание между двумя домами? Нет, в этих отношениях есть много подводных камней, и не потому ли Никлас так торопится заручиться её согласием, чтобы она не успела осознать, на что идёт. Он то и дело сообщал в разговоре, что сидит сегодня с ребёнком. Девочка часто болела («вот что бывает, когда феминистки-карьеристки рожают детей в сорок лет!»), а Лаура постоянно ездила в командировки. Не желая отдавать ребёнка нянькам, Никлас радовался возможности провести больше времени с дочерью.

– Дорогая, не могу долго разговаривать, я ночую сегодня у Лауры с дочерью, потому что она в пять утра улетает в Стокгольм, – сообщал он. – Но ты не беспокойся – я сплю в спальне Ани, а Ани спит с матерью.

– Ты не должен мне отчитываться, – недоумевала Арина. – Это твои жена и дочь, я не вправе спрашивать, где ты спишь.

– Это моя бывшая жена! – вспылил Никлас. – И я удивлен, что ты не доверяешь мне до такой степени, что думаешь, что я до сих пор занимаюсь сексом со своей бывшей женой!

– Я ничего не думаю, – пробормотала слегка напуганная Арина. – Я даже не уверена, что у меня есть право что-то думать. Я видела тебя всего один раз и не могу ожидать безоговорочной верности на этом этапе.

– Ты хочешь сказать, что ты не веришь в чистоту моих намерений? Ты думаешь, что я говорю тебе про свою любовь, а сам продолжаю встречаться с другими женщинами для секса?

– Никлас, я этого не говорила. Я просто думаю, что мы не так давно знаем друг друга, чтобы требовать каких-то обязательств.

– Ты хочешь сказать, что ты считаешь себя свободной женщиной, которая может встречаться с кем угодно, в том числе и для секса?

Арина тяжело вздохнула. Идиотская ситуация. Не будешь же в такой горячке рассказывать особенности своих сексуальных отношений с мужчинами.

– Никлас, я просто хотела сказать, что не могу высказывать какие-то комментарии по поводу твоих ночёвок у бывшей жены. В конце концов, ты знаешь эту женщину восемь лет, вы были три года женаты, у вас общая дочь. Я знаю тебя полтора месяца. Кто я такая, чтобы требовать каких-то объяснений?

– Ты моя девушка! – рычал Никлас. – Мне кажется, ты не осознала тот высокий статус, на который я тебя вознёс.

Арина пыталась замять разговор, понимая, что они говорят о разных вещах, и её запас английского языка просто не позволял объяснить разницу. Ей казалось нелепым ожидать верности от мужчины, с которым она знакома полтора месяца, с которым виделась всего один раз, который живёт в другой стране и с которым она даже ни разу не спала. Если бы она узнала, что он переспал со своей бывшей женой – разве это может её глубоко задеть? В конце концов, она видела его всего два дня. Никлас, очевидно, так не думал.

– Дорогая, – звонил он в очередной вечер. – Мне нужна твоя помощь. Мне нужно купить рубашку в «ТМ Левин». Я иду на свадьбу к другу, мне нужна белая рубашка под галстук-бабочку. Я пришлю тебе размеры и адрес магазина. Когда был в Лондоне – совершенно забыл, а в Мальмо такой не достать. Она стоит всего лишь тридцать пять фунтов, плюс пересылка.

Арина вздыхала и шла покупать рубашку. Тридцать пять фунтов плюс пересылка это не было «всего лишь». Но сказать об этом Никласу было неловко. Она чувствовала, что всё больше впутывается в ложь, из которой потом сложно будет выпутаться. Он уже вовсю строит планы на их поездку в Италию в конце лета – кто будет платить за эту Италию? Как сказать ему, что у неё просто нет денег не то что на Италию, но даже на поездку в соседний город? Что она должна вернуть брату тысячу фунтов, а откладывать со своей крошечной зарплаты получается очень плохо. Он решит, что ей от него нужны только деньги и она просто ищет себе богатого мужчину, чтобы жить за его счёт. Это было не так, но как доказать это мужчине, она не знала. Ведь сказать, что она с первого взгляда воспылала к нему страстной любовью, тоже было нельзя. Арина плелась в «ТМ Левин» и покупала рубашку под бабочку, гадая о разнице между обычной рубашкой и рубашкой под бабочку.

Довольно скоро Никлас перестал звонить каждый вечер. С тех пор как у него состоялся неприятный разговор с отцом, он стал уделять больше времени работе и звонил не чаще двух раз в неделю. Бормотал что-то про деньги, которые он должен накопить, чтобы купить «достойное моей принцессы кольцо с бриллиантом» и сделать грамотные инвестиции для будущей сельской усадьбы, но в его словах уже не слышалось былого энтузиазма. В какой-то момент он перестал звонить вообще. Прошла неделя, и Арина стала всерьёз беспокоиться. Она уже написала ему пару достаточно нейтральных писем, пытаясь ненавязчиво выяснить, что происходит, но он сказал, что очень занят на работе, потом у него гостили друзья из Стокгольма, и он должен был уделять им много внимания.

Она решила не расстраиваться и занялась подготовкой к майским праздникам. Купила дорогое нижнее бельё, новую косметику, пару предметов одежды из приличных магазинов. Все эти расходы отчаянно не вписывались в её бюджет, но мелочиться не хотелось. В конце концов, она уже сняла коттедж за сто семьдесят фунтов за ночь. Не поедет же она туда в футболке с надписью «Примарк» на ярлыке. Когда до поездки оставалось всего две недели, она опять попыталась выйти на контакт с Никласом, ей нужно было обсудить некоторые вопросы по поводу праздников. Никлас заявил, что ему нужно время, чтобы завершить какие-то дела, и она должна считаться с его границами. Арина пожала плечами и перестала донимать его. Международные звонки в Швецию не вписывались в её бюджет, телефоном пользовались все жильцы, и каждый месяц Пашка садился в кухне с калькулятором и разбивал счёт за услуги по комнатам; выставлять напоказ свои международные переговоры совершенно не хотелось, особенно перед Пашкой, и этот нюанс тоже было сложно объяснить своему