– Вещи были как-то упакованы?

– Да, в большой черный полиэтиленовый пакет. И там не только ношеное оказалось, но и новое. У нас куплено.

– Вы только по этим признакам определили, что добро принадлежит обворованной немке?

– Нет. В кармане одной юбки мы с супругою моей нашли пустой конверт, на котором было написано: «Фрау Вермахт». Это же она?

– Да, – подтвердила я. – А если она очень захочет обменять вещи на деньги? За сколько согласитесь?

– Киса! – завопил мужик. – Сколько бабок брать?

После совещания о своей Кисой сказал: тысячу долларов. Можно евро. Можно рублями по курсу. Я предложила позвонить мне завтра в это же время, и я дам ответ.

– А не сдашь ментам?

– Кого я когда сдавала ментам?

– Ах, ну да, ты же у нас пресс-атташе коза ностра, – усмехнулся мужик. – Точно. А мафии, как я понимаю, ношеные немецкие шмотки не нужны?

– Не нужны, – подтвердила я, представив на минуту лицо Ивана Захаровича, если бы его заподозрили в фетишизме. Да еще с такими фетишами.

Потом спросила, не запомнил ли мой поклонник номер машины, из которой выбросили одежду, и ее марку. Мне любезно продиктовали эту информацию. Он повторил, что в машине сидело двое мужчин, один – водитель, второй – сзади. Тот, который сзади, и выкидывал тюк.

– Мужиков описать можете?

– Откуда? Я только затылки видел. А потом остановился. Но номер запомнил. А вдруг бы бомба была? Ты ж сама нас про террористов регулярно предупреждаешь?

На всякий случай спросила и про коробки с фарфором.

– Вот чего не было, того не было. А они и фарфор сперли? – вдруг очнулся мужик. – Киса! Слышь, там и фарфор был! Куда ж они его дели, мазурики? Юль, как думаешь, мне по трассе стоит еще разок проехаться, во всех сугробах посмотреть или как? Вообще-то я уже принял сегодня. А супруга моя машину не водит. Племянника вызывать?

Я посоветовала этого не делать, потому что «мазурики» вполне могли взять фарфор себе. Если это наши мужики, причем, вероятно, молодые, зачем им шмотки на крупную немку? (Про себя добавила, что членам банды Ганса Феллера они, скорее всего, тоже ни к чему, даже для подарка мамам.) Искренне поблагодарила мужика и решила прямо ехать к Андрюше в управление. Потом все-таки позвонила ему. И хорошо сделала.

– Я в гостинице, – сказал приятель. – Можешь сюда подъехать?

Подхватила Пашку, которому в холдинге уже, естественно, налили, и мы отправились в отель. Вид и у Андрюши, и у двух оперативников был усталый. К ним присоединились еще двое. В ожидании бизнесменов, которых также следовало проверить, ребята сидели в холле.

– Ну?! – спросила.

– За что люблю наших старушек, так это за бдительность, – сказал Андрюша. – Нигде в мире нет таких. С биноклем следить за гостиницей! Знаешь зачем? Чтоб не пропустить вражеского шпиона! И вовремя сообщить в органы. Чтобы приняли меры и шпион не украл наши секреты.

– Зачем их красть, если гораздо легче найти человека, который их продаст?

– Ну это же не объяснить бабке, выросшей в советские времена и пропитавшейся идеями, которые внушали нашим людям на протяжении семидесяти лет? Знаешь, Юля, когда я выйду на пенсию, открою детективное агентство. Найму старушек. Наша пенсионерка, если ей дать достойную прибавку к пенсии, стоит нескольких молодых бугаев, у которых вместо мозгов мускулы.

– Так что она видела, бабка? – Меня распирало любопытство.

А видела бабка, как сегодня уезжала большая группа немцев. Вначале подали автобус, потом носильщики вынесли чемоданы, и они какое-то время стояли на улице – пока водитель заходил в гостиницу (видимо, встречался с руководителем группы). Потом водитель автобуса открыл багажное отделение и носильщики стали загружать чемоданы туда. Но все чемоданы не вошли. Немцев же набралось тридцать восемь человек, и каждый тащил большое количество барахла. Для перевозки багажа также прибыл и микроавтобус, куда и загрузили не поместившиеся вещи. Как сказала бабка, она уже неоднократно видела, как проклятым фрицам, которые нам в Великую Отечественную столько домов порушили и сожгли, не уместить свое барахло в один автобус.

– Вы спросили об этом у персонала гостиницы? – шепотом поинтересовалась я у Андрюши.

– Спросили. Это нормальная практика. С носильщиком говорили. Он не заметил ничего необычного. Не помнит, в какой именно автобус – большой или маленький – грузили злосчастный чемодан.

– Но в маленьком он был точно не один? – Точно. Это и бабка подтверждает, и турфирма, и носильщик. Носильщики, менеджер и представитель турфирмы, с которыми мы говорили, даже не подумали упомянуть грузовой микроавтобус. Для них он – в порядке вещей.

– А водителя нашли?

– Пока нет. Но одно могу сказать точно: в аэропорт и большой автобус, и маленький прибыли одновременно. Хотя, конечно, могли тут по городу попетлять разными дорогами… До выезда на Киевское шоссе. Маленький-то – более маневренный.

После этого я поведала Андрюше про звонок одного моего поклонника.

– Тысячу баксов хочет? Давай лучше не будем немке ничего говорить. А то еще устроит нам – тебе, мне, этому мужику – какие-нибудь неприятности. Обвинит в получении взятки. Она – не сомневаюсь – сдерет с местной турфирмы хорошую неустойку. И правильно сделает. Обойдется без своих шмоток. На те бабки, которые сдерет, купит себе все новое. И они ей, не сомневаюсь, заплатят. Пусть лучше Киса носит немецкие шмотки и радуется, что раз в жизни ее муж нашел ну если не золотую рыбку, то хоть мешок с барахлом. А мы лучше постараемся доказать преступный сговор владельца микроавтобуса с… С кем?

Я задумалась. Кому была выгодна смерть банкира? Можно было перечислить слишком многих. Во-первых, клиентов банка, которые лишились своих денег. Среди них имелись очень влиятельные люди. На их счетах было немало денег. Во-вторых, могли постараться чеченцы. Тут несколько причин. В-третьих, сбежавший от не очень бдительного конвоя Григорий Петров – если ему побег устраивал не банкир, а ведь такой вариант тоже исключать нельзя. В-четвертых, лично господин Балаев. В качестве мести за сидение в подземелье, хотя, если честно, на Балаева я не думала. Он, как мне кажется, не стал бы устраивать шоу.

Андрей считал, что упаковывание банкира в чемодан немки было сделано кем-то, кто хочет подставить других немцев – из банды Феллера. Нельзя исключать, что среди туристов были и аферисты. У них же на рожах не написано, кто они?

– У некоторых написано, – заметила я, припоминая тех, с кем мне довелось побеседовать в небольшом провинциальном городке.

– Это у тех, кого используют, чтобы отвлечь внимание.

– Кстати, про отвлечение внимания, – вдруг сказала я.

Мы с Андрюшей уставились друг на друга.

– Самолет уже давно улетел, – сказал он. – А проверить всю группу тщательно таможенникам не пришло в голову. И было некогда. А потом они там все стали раскрывать свои чемоданы, выкладывать барахло на пол… Ты же сама помнишь, что творилось в аэропорту. И все орали. Их и пустили потом потоком… Значит, ты считаешь, что это мог устроить Ганс Феллер?