— Буду! С чаем! — объявила Клава.

Инкуб улыбнулся на ее непосредственность, отрезал кусочек с большой желтой клубничиной и положил на блюдце от чайной пары. Чашку с чаем и ложечку, разумеется, захватить забыл. Но Клава не расстроилась. Забрав из его рук блюдце, она велела своему кавалеру:

— А ты чего одетый расхаживаешь? Раздевайся и ложись! — и похлопала свободной рукой по соседней подушке.

— Зачем? Секс у тебя сегодня уже был! Я пытаюсь устроить любовь. Как могу, так и пытаюсь.

— Неплохо получается, — деловито одобрила Клава. — Но я хочу свой десерт! Так что без разговорчиков на место!

Со вздохом, инкуб покорно разоблачился и улегся рядом. А так как софа была неширокой, то пришлось потесниться.

Клава заулыбалась, слыша его напряженное сопение. Но ей обещали любовь! И отступаться от задуманной шалости она не собиралась. Откинула одеяло в сторону, чтобы инкуб не думал кутаться, как девственница перед брачной ночью — и весь кусочек кремового тортика плюхнула ему на живот. И со вкусом размазала вверх, на грудь, и вниз. Особенно вниз. Инкуб только сдавленно охнул, не ожидал он от нее подобного изощренного коварства.

— Лежи и не крутись, а то белье испачкаешь! — строго предупредила Клава, приготовившись всё размазанное тщательно слизывать с кожи, покрывшейся гусиными пупырышками от холодного крема.

— Извращенка! — прошептал Флавиан, закатывая глаза.

— Суккуба! — важно поправила его Клава. — И ты сам сделал меня такой, сам выбрал для меня профессию. Так что я просто требую своего законного эмоционально-чувственного питания. Помолчи лучше, пока у меня будет рот занят, я всё равно не смогу тебе отвечать. Ты же не хочешь, чтобы я поперхнулась?

И она сразу начала с самого сладкого, того, что против воли самого инкуба столь упрямо и неотвратимо восставало из комочков тающего крема и кусочков бисквита.

— Как же ты научилась… — пробормотал Флаф между плохо сдерживаемыми всхлипами.

— Напрактиковалась! — горделиво отозвалась суккуба, на мгновение выпустив изо рта «эклер».

Когда она управилась, довольно нескоро, ибо не торопилась, инкуб, вылизанный от шеи до колен, даже вздрагивать уже не мог.

— Ой, чайник выкипает! — опомнилась Клава, спрыгнула с софы, понеслась к плите, не помыслив прикрыться. Флавиан нашел-таки в себе силы приоткрыть глаза и полюбоваться на ее подпрыгивающие округлости.

Вернувшись к постели с чашкой чая, громко прихлебывая на ходу, Клава удивилась: она думала, что после второго захода за вечер инкуб вырубится, ведь он-то не привык каждый день ставить рекорды со своими «одна из десяти на третьем свидании». Но нет, он не собирался отдаться объятиям сна. Салфеткой пытался оттереть с себя сладкие следы, а сам явно о чем-то опять крепко задумался.

Она забралась в постель, обняла его со спины, тесно прижалась.

— Что? — спросила в загривок.

— Почему я влюбился в тебя? — спросил Флавиан тихо. — Против всех причин и обстоятельств. Зачем?

— Не обращай внимания, — улыбнулась она, а сердце сладко ёкнуло. — Это всё мои феромоны. Медсестра сказала, в меня влюбляются все, кто со мной переспал. Хотя, думаю, есть и некоторые исключения.

— Я просто ничтожество, — еще тише пробормотал инкуб. — Никто, без имени, без семьи, без дома. Ни на что не способен, кроме как ублажать женщин. И тех с трудом, кое-как.

— У-у! — протянула Клава. Потрогала рукой его лоб. — Да ты, похоже, всё-таки простудился. Был бы ты девчонкой, я бы сказала, что у тебя «пэмээс». Но ты ж вроде как парень. Значит, точно простуда.

— Нет, я серьезно! — стоял на своем Флаф, распаляясь от собственных мыслей всё больше. — Даже мой младший брат гораздо талантливее меня! У него природный дар к магии, стихийные проявления, необузданные и мощные. Когда он закончит обучение, он станет великим ученым или несравненным творцом! Перед ним открыты все возможности — и на любом пути он проявит себя с лучшей стороны. А я? Я оказался инкубом. Инкубом! Знали бы мои родители, до чего я пал, — он с горечью рассмеялся.

— Погоди, у тебя есть младший брат? — Клава отфильтровала главное, но отвлекаясь на эмоции. — Да еще маг? Но ведь ты сам говорил, что у тебя в семье нет никого с даром?

— До его рождения и не было, — неохотно буркнул Флаф. — Когда я привез его на вступительные экзамены в Школу при Академии, меня тоже случайно просчитали. Разглядели задатки. Много ли надо таланта, чтобы сделаться инкубом, это же не алхимия и не метафизика.

— Так это твой братишка — тот херувимчик с золотыми локонами и голубыми глазищами? — догадалась Клава.

— Он самый. Ты его видела, — с очевидной неохотой признал Флавиан.

— Да, и я подумала, что ты тайный педофил, раз подглядываешь за детьми, — хихикнула она.

Флаф шутку не оценил, покачал головой:

— Надеюсь, до такого я всё-таки не докачусь в своем падении.

— Ну, что ж ты так? — погладила его по плечу Клава, заглянула в лицо. — Можно подумать, тебя насильно заставили этим заниматься! Или… Что? Правда заставили?

Он промолчал и отвернулся.

Клава насторожилась. С чего бы это вдруг он решил перед ней открыться? Сам заговорил о себе, о своей семье, да еще с нею. Сейчас? Очень подозрительно!

— Ты должна вернуться в свой родной мир, — произнес он твердо, не глядя ей в глаза.

— Ну, вернусь когда-нибудь, — пробурчала Клава, сбитая с толку.

— Немедленно! — вспылил он вдруг. Схватил ее за руки, сжал в своих ладонях, но глаза не поднимал, словно был в чем-то перед ней виноват. — Ты собрала достаточно энергии, чтобы самой открыть портал. Это не так сложно, как кажется, ты справишься. Тебе опасно здесь находиться, понимаешь? Тебе нужно убираться из этого мира, не откладывая! Иначе ты пострадаешь.

— Что ты такое говоришь? — еще больше растерялась она. — Как я могу прямо сейчас? У Персика…

— Оставь своего кота здесь! — оборвал ее Флавиан. — Ты не сможешь его забрать с собой, заряда хватит только на одну тебя.

— Как это так?! Я никуда не уйду без Персика! — возмутилась Клава.

— Оставь его! — повторил Флаф. — Здесь ему ничего не угрожает. И здесь ему будет лучше. В твоем мире уже нет для него места, он мутировал. Там он не проживет столько, сколько может прожить здесь. Там он снова деградирует и вернется в состояние животного, а здесь проживет долгую жизнь разумного существа. Ты обязана выбрать для него лучшую судьбу и отказаться от него ради него самого.

— Подожди, как я могу… — пролепетала Клава, хлопая глазами, чтобы согнать невольно навернувшиеся слезы. — Но как я его брошу? Как он без меня? Как я без него?!

— Нет времени на раздумья, ты понимаешь?! — рявкнул Флаф, встряхнув ее за плечи. — Если