В 1924–1928 годах Московским зоосадом управлял М. М. Завадовский, известный биолог, который сыграл в жизни сада огромную роль. В эти годы площадь зоосада увеличилась вдвое: ему была выделена новая территория, где осуществился новый принцип экспонирования животных — в больших вольерах за рвами. Был построен «Остров зверей», «Полярный мир», «Турья горка», а зоосад стал называться зоопарком. В 1924 году при нем был организован Кружок юных биологов зоопарка — знаменитый КЮБЗ — который дал нашей стране несколько поколений известнейших биологов, натуралистов, художников-анималистов. КЮБЗовцами были А. П. Кузякин, С. К. Клумов, А. М. Чельцов-Бебутов, Н. Н. Воронцов, А. Н. Яблоков и многие другие. Руководил кружком П. А. Мантейфель, в его создании принимал участие П. П. Смолин.

Отметим, что по примеру Москвы и в других городах СССР стали открываться зоопарки. Однако Московский зоопарк все равно оставался самым большим в стране — он располагался на 22 гектарах земли. Для сравнения (данные 1941 года): Алма-Атинский зоопарк — 19,5 га, Ростовский зоопарк — 14 га, Ленинградский и Казанский по 4,5 га, остальные — до двух га.

Даже в тяжелейшие годы войны Московский зоопарк продолжал функционировать, не закрываясь ни на день: сюда приходили дети, военные, уходившие на фронт, и пациенты госпиталей. Работники зоопарка бесстрашно защищали и успокаивали животных, гасили зажигательные бомбы, дежурили в зоопарке дни и ночи. Однажды во время налета на Москву на территорию зоопарка было сброшено более 500 зажигательных бомб и более 10 фугасных. Известна история, когда супруги Закусилло остались с животными, хотя видели, как загорелся от зажигательной бомбы их дом (многие сотрудники тогда жили на территории зоопарка). Во время войны животные даже размножались, например, родился бегемот Август. Директором зоопарка в те годы был Т. Е. Бурделев.

В 1950—1970-е годы зоопарком руководил вернувшийся с Великой Отечественной войны бывший юннат и работник Московского зоопарка Игорь Петрович Сосновский, которого знают по его многочисленным статьям и книгам о животных и зоопарке. Его талант популяризатора привлекал к зоопарку и школьных учителей, приводивших сюда детей на экскурсии, и просто широкую публику. Бывали дни, когда зоопарк посещали до 30 тысяч человек, а за год проводилось до 10 тысяч экскурсий! Короче, просветительская работа была одной из важнейших в деятельности зоопарка. Причем все экскурсии были бесплатными.

В конце 80-х зоопарк переживал большие материальные трудности, он начал ветшать и разрушаться, были проблемы с кормлением животных. Из террариума, расположенного на втором этаже знаменитого «Острова зверей», лягушки периодически падали на головы живущих на первом этаже амурских тигров — в таком состоянии были перекрытия. Ветлечебница находилась в крохотном домике без необходимых условий. Такое положение было во многих павильонах и службах зоопарка. В итоге уже на закате СССР в зоопарке началась реконструкция, которая продолжилась в 90-е. После этого зоопарк приобрел свой современный облик.

Про Московский зоопарк было снято множество документальных фильмов (один из первых в 1927 году), он также фигурировал и в целом ряде художественных картин: например, в фильмах «Дети Дон Кихота» (1965), т/ф «Два капитана» (1977) и др. А вот Ленинградский зоопарк стал героем очень популярного в СССР в 70-е годы телефильма «Боба и слон» (1972).

Еще одно учреждение, без которого рассказ о советском детстве будет неполным — это цирк. Одно из самых любимых советскими детьми мест, где они попадали в настоящую сказку, в которой одновременно существовали веселые клоуны, храбрые канатаходцы, эквилибристы и наездники, загадочные фокусники-иллюзионисты и забавные животные разных видов и пород.

Отметим, что после развала СССР в 1991 году постсоветская либеральная пропаганда нагородила гору лжи о советском режиме: дескать, он самый тоталитарный, самый жестокий, самый мрачный. Короче, из всех зол он — самый-самый. Дело дошло до того, что его поставили на одну доску с гитлеровским. Большей несправедливости трудно себе представить, особенно если вы сами имели счастье жить в Советском Союзе, видели все воочию и сохранили в себе хотя бы остатки совести. Если сохранили, то согласиться с приведенными выше эпитетами по адресу советского строя будет невозможно. Например, с перлом, родившемся в голове известного рок-музыканта, который однажды мною уже поминался на страницах этой книги — Андрея Макаревича. Итак, цитирую:

«Советская власть не переносила проявлений чувства юмора… Удивительное дело! Почему тоталитарный режим не терпит улыбки?… Если нормальные люди и смеялись, то чему-то очень своему и очень в своих компаниях. На людях следовало не смеяться, а — радоваться. Успехам нашей самой передовой в мире державы, например…».

Итак, по мнению г-на Макаревича, советский строй «не переносил проявлений чувства юмора» и «не терпел улыбки». И это сказано по адресу страны, которая за годы своего существования способствовала рождению на свет не десятков, а сотен (!) выдающихся деятелей, работавших в «веселом жанре», начиная от кино, театра и заканчивая эстрадой и цирком. Либо г-н Макаревич держит нас всех, бывших советских граждан, за идиотов, либо идиотом является он сам. Поскольку объективная истина такова: даже если бы при советском строе родилось на свет всего двое выдающихся комиков — Аркадий Райкин на эстраде и Юрий Никулин в цирке — уже за одно это ему стоило бы поставить памятник. А ведь, помимо них, в СССР были сотни других — как выдающихся, так и просто талантливых представителей «веселого жанра», что называется, на все вкусы. И в том же цирке, к примеру, за 74 года существования СССР работали сотни клоунов. Причем отметим, что до Великой Октябрьской революции клоуны в цирке выполняли роль всеми обижаемых исполнителей — в процессе представления коллеги их намеренно обижали, шпыняли, чтобы тем самым вызвать смех у публики. Великий советский клоун Михаил Румянцев (Карандаш) писал в своих мемуарах, что ему в детстве (а родился он в 1901 году) было жалко клоунов — такими несчастными они порой выглядели по ходу спектакля. Поэтому, например, большинство тогдашних детей, мечтая стать циркачами, хотели пойти в акробаты, жонглеры, фокусники или наездники, но очень редко в клоуны.

Совсем иная картина сложилась после победы Советской власти, когда клоуны из некогда обижаемых по сюжету участников представления превратились в одних из почитаемых. То есть сменилась их ролевая функция. С этого момента клоуны стали душой цирка, артистами, на которых держалось все представление. С этого момента отбоя от желающих стать клоунами уже не было — эта профессия стала считаться одной из важнейших и почитаемых в цирке.

Советские клоуны дарили людям такую радость, которая не забылась даже сегодня — спустя почти четверть века после распада Советского Союза. Разве в нынешнее время есть такие клоуны? Есть новый Михаил Румянцев, Юрий Никулин, Михаил Шуйдин, Олег Попов, Акрам Юсупов, Борис Вяткин и десятки других — подлинных мастеров своего жанра? Ведь если по г-ну Макаревичу советский строй «не терпел улыбки», то у нынешнего буквально рот до ушей — настолько он любит смеяться над всем и вся. Уже два десятка лет он смеется, однако вот ведь парадокс — получается все пошлее и пошлее. Поскольку он не смеется вовсе, а стебается. Поэтому в этой стебанутой среде априори не могут появиться вторые Райкины и Никулины — одни только гарики бульдоги. Ведь в основе нынешнего российского строя лежит не мечта о справедливом обществе, где живут равноправные люди, а мечта о бесправном социуме, где меньшинство будет унижать большинство и распоряжаться его судьбой по собственному разумению. Поэтому и юмор у такого строя по большей части убогий и пошлый, а само понятие клоунады стало носить сугубо политический оттенок (среди политиков даже свои клоуны появились). Такой юмор необходим правящему меньшинству, чтобы легче было осуществить свою бесчеловечную цель — раскультурить человека. Сегодняшний юмор в большинстве своем рождает на лицах людей вовсе не улыбку, а пошлую ухмылку, за которой скрывается хищный оскал. И господа макаревичи прекрасно об этом знают, потому и брызжут злобной слюной по адресу того строя, который рождал в людях совсем иной смех, иную улыбку — не хищную, а человеческую. Именно такая улыбка и появлялась на лицах людей, которые во времена СССР приходили в цирк.