О да, подумала Клэр, он красив. Она вдруг отчетливо увидела перед собой его лицо, сосредоточенное и напряженное в порыве страсти, его губы, нежно ласкающие ее груди, его теплое обнаженное тело. И конечно же, он знал, как обращаться с дамой, особенно в постели, доставляя ей удовольствие не меньшее, чем себе, а может, и большее. Столь безупречное поведение в постели, наверное, тщательно просчитано им заранее, не так ли?

Клэр отбросила эти мысли. Было слишком больно думать об этом. Она была безнадежно влюблена в Кассиди. Безнадежно, вот в чем состояла главная проблема. У них не могло быть общего будущего. Даже если не брать во внимание это расследование, в котором они выступали по разные стороны баррикад. Но Кассиди олицетворял собой систему, которой боялась и которую не принимала Клэр. Сколь сильна была ее любовь к Кассиди-мужчине, столь же велико было ее недоверие к Кассиди-любовнику.

Этот конфликт был глубокой душевной болью Клэр, он рождал отчаяние, сознание безысходности, парализовывал волю, мысли и чувства. И Клэр, уступив, предпочла хранить свою тайную любовь глубоко в сердце, пытаясь делать вид, что ее попросту не существует. Она протянула матери свою чашку:

— Налей мне, пожалуйста, еще немного. Тебе удается заваривать божественно вкусный чай. — Клэр направила их разговор и более безопасное русло. Через полчаса Мэри Кэтрин с подносом удалилась. Оставшись одна, Клэр вернулась к газетам.

Джошуа яростно отрицал свою причастность к убийству отца. Ариэль обвиняла Кассили в некомпетентности. Она также предположила, что по неким личным мотивам он пытается отвести подозрение от главного действующего лица. Назвать это лицо она скромно отказывалась, даже когда ее напрямую спросили, имеет ли она в виду Клэр Лоран. Такое молчание лишь подкрепляло очередную инсинуацию.

Клэр, естественно, с облегчением восприняла новость, что уже не является основным подозреваемым, но все равно не могла себе позволить расслабиться. Она все еще находилась в эпицентре урагана, и ей предстояло выдержать второй, может быть, даже более яростный натиск стихии. Если Джошуа Уайлд так разнервничался из-за голословных обвинений Кассиди, трудно было предсказать его дальнейшие шаги, которые он наверняка предпримет, чтобы отвести от себя удар. Вместо одного врага Клэр тогда получит сразу двух.

Глубоко задумавшись, Клэр даже подпрыгнула, когда под рукой вдруг зазвонил телефон. Она сняла трубку лишь на третий звонок.

— Алло?

— Клэр, это ты?

— Андре? Bonjour. Рада тебя слышать. Как ты?

— Прекрасно, прекрасно, у меня все в порядке. Нет, на самом деле… — Он сделал паузу. — Меня очень беспокоит Ясмин.

Клэр нахмурилась, полностью разделяя его беспокойство. После разрыва с любовником Ясмин вела себя странно. Клэр как будто бы и не в чем было упрекнуть ее, но она чувствовала: что-то не так. Внешне Ясмин оставалась прежней. Пока продолжались съемки в Роузшэрон, она все так же шутила со всеми, привычно скандалила с Леоном и к каждой фотографии подходила с неизменной выдумкой, демонстрируя богатое воображение и вкус. Но и энтузиазм ее был напускным, и в веселом смехе слышались фальшивые нотки.

А едва переступив порог «Французского шелка», она отбросила внешнее притворство и сделалась мрачной и замкнутой.

Ясмин молчала и насчет компоновки каталога. Клэр волновалась с чисто профессиональной точки зрения, но, поскольку оставалось еще несколько недель до составления договора с издателем, она терпеливо выжидала. Днем Ясмин даже не показывалась — торчала в своей комнате, по ночам уходила из дома, возвращаясь лишь к рассвету. Она никогда не говорила, куда уходит, и не приглашала Клэр с собой.

Клэр догадывалась, что Ясмин следит за домом конгрессмена Петри или пытается встретиться с ним. Она все порывалась предостеречь подругу от таких подростковых выходок, но Ясмин не давала повода к разговору по душам. Она, словно чувствуя намерения Клэр, делала все, чтобы избежать его. Дверь ее комнаты была всегда заперта. К столу она не выходила.

Ясмин прежде неизменно окружала себя поклонниками, любила общество, обожала быть в центре внимания. Она ненавидела одиночество. Вот почему Клэр была так обеспокоена столь резкой переменой, произошедшей в Ясмин. Клэр уважала желание подруги побыть одной, понимая, что та пытается успокоить свое разбитое сердце. Но, по-видимому, пришло время вмешаться.

Андре, должно быть, испытывал ту же тревогу.

— Ты давно не видел Ясмин? — спросила его Клэр.

— С прошлой недели, когда вы еще были в Миссисипи. Она приходила в отель, пробыла около часа, потом ушла. Клэр, ты знаешь, я никогда не выдавал чужих тайн, но, поскольку ты так близка Ясмин…

— Я не сомневаюсь в твоей преданности, Андре. И в твоей порядочности. Я в них неоднократно убеждалась. Будь уверен, я не стану упрекать тебя в сплетнях.

— Если бы я думал о тебе иначе, я бы и не позвонил.

— Все-таки что заставило тебя позвонить? Я слышу тревогу в твоем голосе. Ты, видимо, говорил с Ясмин, когда виделся с ней?

Он рассказал об их встрече в отеле и о том, какой расстроенной Ясмин его покидала.

— Я ее никогда такой не видел. Она была просто в жутком состоянии. А как она сейчас?

Клэр, не забывая о праве Ясмин на личную жизнь, ответила:

— Той ночью что-то произошло, что ее очень огорчило. Она мне рассказала обо всем на следующее утро. Думаю, после нашего разговора ей стало легче.

— Она вернулась в Нью-Йорк?

— Нет, осталась в Нью-Орлеане. Здесь потише, нет такой суеты. Думаю, она хочет все спокойно обдумать, прежде чем вернуться домой.

"И Алистер Петри живет в этом городе», — подумала Клэр, вспоминая его фотографию на первой странице утренней газеты. Она, однако, не стала говорить Андре о конгрессмене. Если даже он и знает имя любовника Ясмин, то все равно не выдаст его никому. Так что Клэр решила не провоцировать Андре и не ставить его в неловкое положение.

— Как ты думаешь, она уже понемногу приходит в себя после этого… потрясения? — спросил он.

Это был сложный вопрос. Сейчас, хотя они и жили под одной крышей, подруги общались гораздо реже, чем когда Ясмин находилась в Нью-Йорке и почти каждую ночь звонила Клэр, болтая подолгу и обо всем. Так что на вопрос Андре Клэр пришлось ответить уклончиво: «Во всяком случае, ей не хуже».

— Ну что ж, слава богу, — сказал он и даже тихонько рассмеялся. — Для тебя ведь не секрет, что я всегда восхищался Ясмин.

— Нет, не секрет, — улыбнувшись, поддразнила Андре Клэр, но тут же легкая тревога вновь омрачила ее лицо. — Может быть, я сама слишком отстранилась от нее. Думаю, нам пора еще раз поговорить с ней по душам.

— Прошу тебя, дай мне знать, если понадобится моя помощь. Любая.

— Хорошо, Андре.

— Клэр, ты… ты не сердишься на меня? То недоразумение с мистером Кассиди…