Сегодня мы видим вокруг себя последствия Великого расселения.

Мы видим разнообразие людей разных цветов кожи, размеров, форм и культур, не имеющих наследственной памяти о своих истинных корнях. Можно даже приблизительно подсчитать, насколько разнообразен род человеческий. Если считать, что новые поколения появляются каждые 20 лет, то получится, что любых двух человек на планете разделяет не более 3500 поколений.

Сегодня, десятки тысяч лет спустя, мы при помощи современных технологий можем приступить к воссозданию всех миграционных путей прошлого. Мы можем попытаться построить фамильное древо человеческих миграций за последние 75 000 лет.

Я наглядно убедился в этом, выступив в роли ведущего в научно-популярном фильме о природе времени. Телевизионщики взяли у меня образец ДНК, затем четыре моих гена сравнили с генами тысяч других людей по всему миру в поисках совпадений. Местонахождение людей, гены которых совпали с моими, нанесли на карту. Результат получился довольно интересный. В Японии и Китае нашлось немало людей, гены которых совпали с моими, а кроме них, была еще тоненькая ниточка точек, уходивших через Тибет к пустыне Гоби. Так что ДНК-анализ позволил проследить путь, которым прошли мои предки около 25 000 лет назад.

Насколько далеко разойдется человечество биологически за тысячи лет? Будет ли оно узнаваемо через десятки тысяч лет генетически раздельного существования?

На этот вопрос можно ответить, если воспользоваться ДНК как своеобразными «часами». Биологи заметили, что ДНК во все времена мутирует примерно с одинаковой частотой. К примеру, нашим ближайшим эволюционным родичем является шимпанзе. Анализ показывает, что наши с шимпанзе ДНК различаются приблизительно на 4 %. Исследование окаменевших останков человека и шимпанзе указывает, что мы разделились около 6 млн лет назад.

Это означает, что наша ДНК мутировала со скоростью 1 % за 1,5 млн лет. Естественно, это всего лишь приблизительная оценка, но посмотрим, не поможет ли она нам получить представление о древней истории нашей собственной ДНК.

Предположим на мгновение, что такая скорость изменений (1 % за каждые 1,5 млн лет) примерно постоянна.

А теперь проанализируем наших ближайших человекоподобных родичей — неандертальцев. Анализ ДНК и костных останков неандертальцев показывает, что их ДНК отличается от нашей примерно на 0,5 % и что нас отделяет от них приблизительно от 500 000 до 1 млн лет. Так что палеонтологические данные приблизительно согласуются с показаниями ДНК-часов.

Если проанализировать человеческую ДНК, то выяснится, что любые два случайно выбранных человека могут различаться по ДНК на 0,1 %. Согласно ДНК-часам, это означает, что разные ветви рода человеческого начали расходиться около 150 000 лет назад, что примерно соответствует истории происхождения человека.

Таким образом, имея ДНК-часы, мы можем примерно рассчитать, когда мы разошлись с шимпанзе, с неандертальцами и, наконец, с нашими собратьями-людьми.

С помощью этих же часов мы можем оценить, насколько сильно человечество изменится в будущем, если мы рассеемся по Галактике и при этом не будем слишком активно вмешиваться в свою ДНК. Предположим на мгновение, что мы остаемся цивилизацией II типа и на протяжении 100 000 лет располагаем только досветовыми ракетами.

Даже если разные человеческие поселения потеряют контакт с другими ветвями человечества, это приведет к тому, что люди смогут разойтись примерно на 1 % ДНК, что соответствует максимальной дивергенции между людьми, которую мы видим на Земле сегодня.

Вывод, который можно из этого сделать: в ходе расселения человечества по Галактике на досветовых скоростях и при потере связи между переселенцами и другими ветвями человечества мы по-прежнему в основе своей останемся людьми. Даже через 100 000 лет, когда мы, по разумным прикидкам, освоим скорость света, различные популяции людей будут различаться не больше, чем сегодня различаются между собой два случайно выбранных человека.

Эти же методы оценки применимы и к языку, на котором мы говорим. Археологи и лингвисты обратили внимание, что, когда они пытаются проследить происхождение языка, выявляется поразительная закономерность. Они обнаруживают, что из-за миграций язык непрерывно ветвится и разделяется на диалекты; а со временем эти новые диалекты сами становятся полноценными языками.

Если нарисовать дерево всех известных языков и связей между ними — как языки ответвлялись один от другого — и сравнить его с наследственным деревом, подробно отображающим древние пути миграции, получится практически идентичная картина.

К примеру, Исландию, которая с 874 г., когда на острове появились первые норвежские поселения, была в значительной степени изолирована от Европы, можно использовать как лабораторию для проверки лингвистических и генетических теорий. Исландский язык тесно связан с норвежским языком IX в. и имеет в своем составе лишь небольшие вкрапления шотландского и ирландского. (Это, вероятно, объясняется тем, что викинги брали рабов в Шотландии и Ирландии.) Значит, можно создать лингвистические и ДНК-часы и подсчитать приблизительно, сколько различий накопится в языке за тысячу лет. Даже через тысячу лет можно без труда найти свидетельства древних миграционных паттернов, навсегда отпечатавшихся в языке.

Но, даже если наши ДНК и язык после нескольких тысяч лет раздельного существования все еще похожи на себя, можно ли сказать то же самое о нашей культуре и верованиях? Сможем ли мы понять отдалившиеся от нас культуры и идентифицировать себя с ними?

Когда мы думаем о Великом переселении и цивилизациях, которые оно породило, мы представляем себе не только разнообразие физических черт, таких как цвет кожи, рост, структура волос и так далее, но и набор базовых характеристик, которые удивительно совпадают во всех культурах, даже если те потеряли контакт друг с другом тысячи лет назад.

Свидетельство тому мы видим, приходя в кино. Люди разных рас и культур, разошедшихся, возможно, 75 000 лет назад, все-таки смеются, плачут и замирают в тревожном ожидании в одни и те же моменты по ходу фильма. Переводчики отмечают универсальность шуток и юмора в фильмах, хотя языки давным-давно разошлись.

Это применимо и к нашему чувству прекрасного. В музеях, где выставлены артефакты древних цивилизаций, мы видим общие темы. Вне зависимости от конкретной культуры мы обязательно встречаем пейзажи, портреты богатых и могущественных людей, мифологические сюжеты и образы богов. Хотя чувство прекрасного трудно оценить количественно, то, что считается красивым в одной культуре, зачастую считается красивым и в другой, совершенно неродственной культуре. Например, какую культуру ни возьми, всюду мы встречаем сходные цветочные и растительные орнаменты.

Еще одной темой, которая успешно преодолевает барьеры пространства и времени, можно считать общие социальные ценности. Благополучие окружающих — один из основных глубинных мотивов человеческого поведения. Оно означает доброту, великодушие, дружбу, заботу. Разные варианты Золотого правила можно обнаружить у многих цивилизаций. Многие религии на фундаментальном уровне подчеркивают одни и те же идеи, такие как милосердие и сочувствие по отношению к бедным и несчастным.