– Да ты посмотри, в каком хлеву мы живем! – Джейк распахнул черный пиджак, демонстрируя пятна на жилете. – Прачка в кредит больше не берет, мыло кончается, денег…

– Ой, мыла ему! – М.Р. хлопнул себя по ляжкам. – Тут воды нет по-человечески, а этому мыло подавай!

С водой было плохо по-прежнему: то она была, то ее не было, то еле текло, то вместо воды из крана лилась ржавая жижа.

– Ваше сиятельство, – сказал Джейк противным голосом, – ты закончила? Все, сделай мне еще писем напоминательных штук пять, и можешь идти повалять дурака. Пока никого нет.

Пока русская графиня, страдальчески вздыхая, стучала на машинке, Дюк сказал:

– Я кассу нашел.

– Ого!

– Да. И несгораемый шкаф. Вскрытый, правда, но несгораемый.

– А зачем нам касса? – поразился Д.Э. – Чеки давать?

– Чеки давать не надо. Для отчетности.

– А отчетность кому? – полюбопытствовал Д.Э. – Мы же нелегальное заведение!

– Мне, – скромно сказал Дюк.

– О!

– Знаю я вас! Тридцать шесть баксов девчонкам на тряпки спустил!

– Это для представительства! – отбивался Д.Э. – Ты посмотри, какими лахудрами они были! Подаяния просить только!

– А шпиц?

– Подобрали бездомную собачку.

– Подобрали и раскормили! Он от конфет плешивый весь и чешется!

– Это все барышни!

– Ты тоже, между прочим, старался! Он толстый, старый, и у него астма! И вообще, облезлый, как будто его моль побила!

– Не обижай животное! – отбивался компаньон – Он толстый, старый, у него астма, только и осталось удовольствий, что пожрать, да чтобы пузо кто-нибудь почесал!

Джейк умолк и насторожился.

– Это что, опять? – возмутился он.

– Где? – моргнул Дюк.

– А вот, слышишь? Ты правым ухом повернись, тетеря глухая!

Дюк повернулся. Прислушался. Сглотнул.

– Эй ты, длинный! – послышалось с лестницы. – Еще раз тронешь наших девочек – конец вашей богадельне!

– А ты мне не тыкай, – заорал Джейк, – не проткнешь! А будешь так разговаривать – вперед ногами с моей территории вынесут!

– Да ты знаешь, с кем ты говоришь?!

– Я-то знаю! – нагло соврал Д.Э. – А вот ты, по-моему, не очень!

– Фараонам лапшу вешать будешь! Слыхали мы про твоего Лиса! Только его что-то не видно!

– Как было бы отлично бронированную спинку дивана, – сказал Дюк.

– Эй! – заорал его компаньон. – Или ты сейчас выметаешься, или я считаю до трех!

– Ширли, не бойся, – успокаивал Дюк.

– Вот еще! – трясущимися губами сказала русская графиня.

– Сейчас будем палить! – Джейк сунулся по карманам в поисках револьвера.

Револьвера не было.

– Боюсь, сэр, – печально произнес Дюк, – что палить будут по нам. Ширли, отдай ему свой.

Ширли мрачно полезла за корсаж и вытащила блестящий дамский «смит-и-вессон».

– Считай-считай! – ответили Джейку.

Совсем близко послышались тяжелые шаги, возня, плюхнулось, кто-то грязно выругался. Потом что-то с грохотом отшвырнули, и под три сухих щелчка прямо над диваном образовалось три дыры.

– Мы же хорошие! – вполголоса возмутился Джейк.

– Ну, значит, в нас будут палить еще более хорошие, – резюмировал Дюк, прицеливаясь.

И добавил на ухо компаньону:

– Не признавайся, что не умеешь!

– Умею, – не моргнул тот. – Что уставился? В погребе, по крысам. Папенька учил.

М.Р. как-то не спешил выражать радостное изумление.

– Твой старик, помнишь, что сказал? – Д.Э. усмехнулся. – «Уметь держать в руках оружие не значит уметь стрелять». Ну, я и промолчал.

Дюк закрыл рот.

– Спокойно, сэр! – компаньон прищурил один глаз. – Целься, пли!

Продырявленная штукатурка плевалась и испускала струйки пыли.

Через провал проскакал рыжий померанский шпиц и, царапая когтями пол, забился под диван.

– А вот было бы здорово, – орал оглохший на оба уха М.Р. перекрикивая звуки стрельбы, – пишущая машина-пулемет! Патент!

– Бюро на вертящейся ножке! – ответил ему Д.Э. – Мгновенный разворот! И кресло!

– Я тоже хочу палить! – крикнула Ширли.

– Обойдешься! – Джейк задвинул ее диваном вместе с бюро, и тут все стихло.

Послышался слабый щелчок.

– Шеф все узнает! – голосом опереточного злодея пообещал Джейк.

В провал сунулась небритая рожа.

– Передай своему шефу, – рожа сплюнула, – чтобы приезжал быстрее. И упаси тебя картавый, если ты врешь!

Рожа повернулась, продемонстрировав бычий затылок над сальным воротом пиджака, снаружи опять плюхнулось, выругались, потом шаги – и настала тишина.

Ширли высунула голову из своего укрытия.

– Та-ак, – сказал Д.Э. Саммерс, перегибаясь через спинку дивана. – Мадемуазель, а что это у вас в волосах за лента?

Он потянулся потрогать, но графиня хлопнула его по рукам.

– А, – Д.Э. рассматривал руки, – из машинки, старая… понятно. То-то у вашего сиятельства вся морда черным измазана. Так, значит, лента еще годилась? Ввели в расход заведение, ваше сиятельство? Не «ну», а полтора доллара штраф!

– Ой, сквалыга! – у Ширли всегда было плохо с чувством юмора. – Ленты пожалели! Это с глаз краска! От слез!

– А? – оскорбился Д.Э. – Я сквалыга? Три доллара штрафа!

Он лег животом на подоконник.

– Ишь ты, рыло кастрюльное, не ушел. С девкой своей беседует! Устроился, как у себя дома! Ну, сейчас мы ему покажем. И ему, и его потаскухам. Поехали, сэр!

– Тебе следовало грабить на дорогах, а не содержать заведение! – плача, добавила графиня, и зажала уши ладонями.

– Смотрите, мадемуазель, чтобы на бумагу не капало! – обернулся шеф.

– Ничего вашей бумаге не сделается! – прокричала Ширли.

Джейк перезарядил револьвер.

– Грабить, говоришь? Это идея. Мне даже стрелять не понадобится: тебя хватит. Вчера пешком гулять пришлось! В полночь только позавтракал!

– Нашелся бедненький! На улице кормят до сих пор бесплатно! В очереди стоять не хотел!

– Сейчас с этими закончим, – сказал Дюк, – и несите карту. Будем выбирать дорогу. Авось грабеж прибыльным дельцем окажется.

– Ой, – Ширли всплеснула руками, – что у меня есть! Что же я сижу!