— То есть я могу идти? — Гаррик встал. Он неохотно выпустил из рук Библию и положил ее перед магистратом. — Если смею сказать, сэр… Я надеюсь, что помог отправить эту ведьму на костер. Преподобный Гроув был хороший человек, и Дэниел тоже был христианин. А когда в город входит Сатана, за ним идут только грех и слезы.

— Мистер Гаррик? — окликнул Мэтью старика, который уже выходил из камеры. — Как по-вашему, это Рэйчел Ховарт или Сатана совершили эти убийства?

— Я бы сказал, что Сатана. Я видел тело Гроува в церкви, и я видел Дэниела в поле. Горло исполосовано так… женская рука такого сделать не может.

— По вашему мнению, мнению человека богобоязненного, неужели Сатана мог войти церковь и убить служителя Господня?

— Я бы никогда так не подумал. Но это ведь произошло?

Как только Гаррик вышел из тюрьмы, Рэйчел сказала:

— Теперь вы понимаете? Ему все это приснилось!

— Вполне реальная возможность. — Мэтью посмотрел на магистрата, который потирал пальцами небритый подбородок. — Вы согласны, сэр?

Вудворд ответил не сразу. Ему показалось, что Мэтью весьма усерден в попытках опровергнуть свидетельство Гаррика. Да, мальчик очень умен, но Вудворд никогда не видел Мэтью таким острым и живым. Конечно, никогда раньше Мэтью не был в положении руководителя, и, может быть, его способности просто отреагировали на трудность задачи, но… что-то было слегка пугающее в его желании разрушить показания Гаррика, данные под присягой на Библии.

За этой горячностью следует понаблюдать пристально, решил Вудворд. Он глотнул горького чаю и прошептал:

— Заседание суда еще не закончено. Воздержимся от мнений.

— Мне кажется, сэр, — продолжал напирать Мэтью, — что свидетельство мистера Гаррика несет в себе все признаки сна. Некоторые вещи он вспоминает весьма живо, в то время как другие — те, которые он должен был бы знать, — не удержались у него в памяти.

— Хотя голос у меня ослаб, — кое-как произнес Вудворд, — уши пока еще действуют. Я слышал то же, что и ты.

— Да, сэр. — Мэтью решил, что лучше пока отступить от темы. — Простите мою невоспитанность.

— Прощаю. Теперь помолчи.

Мэтью стал чистить перо. Вудворд налил себе еще чашку, а Рэйчел ходила туда-сюда по камере.

Вернулся Николас Пейн со свертком белой ткани. Рэйчел тут же перестала ходить и подошла к решетке, чтобы ей было видно. Пейн положил сверток на стол перед Вудвордом и стал разворачивать материю.

— Минутку, — попросил Мэтью. — Именно в таком виде вы нашли эти предметы?

— Да, именно в эту ткань они были завернуты.

— Сверток был перевязан?

— Он был точно такой, как вы сейчас видите. И куклы точно в том же виде.

Он развернул ткань и показал четыре небольшие фигурки, сделанные из соломы, палочек и чего-то вроде красной глины. Они имели форму человека, но даже без попыток передать черты лица; красная глина голов была гладкой. Однако у двух фигур были черные ленты, завязанные вокруг палочек, изображавших горло. При более тщательном рассмотрении Вудворд увидел, что эти палочки были перерезаны ножом.

— Я полагаю, что эти две означают преподобного Гроува и Дэниела Ховарта, — Пейн. — Остальные, наверное, жертвы наведения порчи или те, которые были бы убиты, не схвати мы ведьму.

Рэйчел издала негодующий звук, но у нее хватило мудрости придержать язык.

— Отрицайте все, что вам хочется! — к ней Пейн. — Но я сам нашел это под половицей вашей кухни, мадам! Под тем самым полом, по которому ходил ваш муж! Зачем вы его убили? Потому что он узнал о вашем ведьмовстве? Или он вас поймал, когда вы служили своему господину?

— Если они и были спрятаны в моем доме, их туда кто-то подложил! — ответила Рэйчел с заметным пылом. — Может быть, вы сами! Может быть, вы и убили моего мужа!

— Ради чего? У него ничего не было такого, чего бы я хотел иметь.

— Нет было! — возразила она. — У него была я!

Лицо Пейна застыло с остатками насмешливой улыбки в углах рта.

— И я могу назвать причину, по которой вы сделали этих кукол и спрятали их у меня в доме, — продолжала Рэйчел, прижавшись лицом к решетке и сверкая глазами. — По-вашему, я не видела, какими глазами вы на меня смотрели, когда думали, что Дэниел не видит? Вы думаете, я не замечала, как вы пожираете меня глазами? Так вот Дэниел это тоже видел! И он за неделю до того, как его убили, предупредил меня, чтобы я остерегалась вас, потому что у вас голодные глаза и вам нельзя верить! Дэниел был человек серьезный и спокойный, но в характерах он очень хорошо разбирался!

— Это уж точно, — отозвался Пейн. — Раз женился на ведьме.

— Посмотрите на магистрата, — велела Рэйчел, — и расскажите ему насчет своей интрижки с Лукрецией Воган! Да про нее знал весь Фаунт-Роял, кроме мистера Вогана, да и тот про себя знал, только он слишком трусливая мышь, чтобы пискнуть! Расскажите ему про свои дела с Блессед Пирсон, про шашни с Мэри Саммерс! Давайте, глядя ему в глаза, признайте это как мужчина, которым вы хотите себя изобразить!

Пейн не стал глядеть на магистрата. Он по-прежнему смотрел на Рэйчел и даже засмеялся, хотя, по мнению Мэтью, несколько сдавленно.

— Вы не только окаянная ведьма, — сказал он, — но еще и просто сумасшедшая!

— А вы расскажите нам, почему такой красивый и здоровый мужчина никогда не был женат! Не потому ли, что вы предпочитали овладевать тем, что принадлежало другим мужчинам?

— Нет, вы точно сумасшедшая! Я не женился, потому что жизнь провел в странствиях! И еще я ценю свободу, а мужчина губит свою свободу, когда отдает ее женщине!

— А пока у тебя нет жены, ты свободен превращать чужих жен в шлюх! — парировала Рэйчел. — Мэри Саммерс была уважаемой женщиной, пока вы не наложили на нее руки, и где она сейчас? Когда вы убили ее мужа на дуэли, она зачахла от тоски в тот же месяц!

— Эта дуэль, — холодно ответил он, — касалась чести. Квентин Саммерс плеснул мне в таверне вином в лицо и обозвал шулером. Мне ничего не оставалось, кроме как его вызвать.

— Он знал, что вы подбивали клинья к его жене, но не мог вас поймать! И он был фермер, а не дуэлянт!

— Фермер или кто, но первый выстрел был за ним. Он промахнулся. Если вы помните, я всего лишь прострелил ему плечо.

— Пулевая рана в этом городе — смертный приговор! Просто он умирал дольше, чем если бы вы прострелили ему сердце!

— Насколько я понимаю, я пришел сюда, чтобы принести кукол, — Пейн повернулся к магистрату, — это я сделал. Вы желаете оставить их у себя, сэр?

Даже если бы голос Вудворда не был так слаб, он бы пропал у него от этих обвинений и заявлений, налетевших, как птицы в бурю. Ему нужно было еще все это переварить, но одна вещь выступила сразу и рельефно.