— Я не могу дышать… — прохрипела я, продолжая прижимать ладонь к горлу, точно таким образом смогу усмирить боль.

— Я сумею тебя спасти, — пообещал мужчина и поднял с земли, — если мы выберемся отсюда.

Мое безвольное тело буквально обмякло на его руках: тот момент сохранился в памяти всего лишь как гуща скудных ощущений, которые ещё могли донести органы чувств — сильная вибрация, ужасная боль во всем теле и расплывчатое очертание папиного лица. Остальное будто находилось вне моих возможностей понимать и осознавать.

Лаборатория продолжала рассыпаться в прах, колонны и железные балки отрывались от стен и срывались вниз. Лопались пробирки и препараты ручьем стекали на пол, разваливались шкафы, приборы издавали писклявые звуки, разрывались электропровода, где-то вспыхнул огонь… запахло горелым…

Папа ловко лавировал среди падающих железяк и отскакивал от всяких препятствий, быстро перемещая нас в неизвестное для меня направление. Нас словно охранял ангел-хранитель, каждый раз в последнюю секунду отводящий опасность. Но долго ли он сможет нас так сопровождать?

В следующий миг удача изменила: внезапно возникшая из ниоткуда балка рухнула на отца, придавив его к земле. Не знаю, специально или же совершенно случайно, но за миг до падения он отбросил меня в сторону. Я не поняла, как сумела ещё сохранить сознание, которое до этого было полностью в тумане.

Мне было до такой степени больно, что хотелось залечь здесь и больше никогда не просыпаться. В голове билась одна и та же мысль: мне теперь уже было всё равно — зачем продолжать жить, если самых близких больше нет? В чём смысл жизни, если ориентиры потеряны? Бороться за существование, чтобы потом оставшиеся дни теребить грустные воспоминания и сожалеть о прошлом? Разве это кому-то нужно?

К тому же нет никаких гарантий, что отец сможет извлечь яд, который уже так глубоко внедрился в организм. Кажется, что я вся горю в адском пламени…

«Папа… где папа?»

Эта мысль заставила собрать волю в кулак и, преодолевая себя, открыть глаза. Всё вокруг продолжало трястись и разваливаться как картонный домик. Я глядела в высокий потолок, с которого под страшными углами свисали остроконечные железные каркасы, некогда подпиравшие сооружение. Они были похожи на сталактиты в пещерах, готовые в любой миг сорваться вниз и пронзить нас как копья.

Нехотя отведя от них завороженный взгляд, я перевернулась на живот и осмотрелась: лаборатория скрыта толстой пеленой пыли. Наконец, мне удалось увидеть в развалинах отца — он лежал, уткнувшись лицом к земле, сверху распласталась длинная железяка.

— Папа… — прошептала я и поползла в его сторону.

Мужчина лежал неподвижно, и мне стало страшно подумать, как человек, внушающий целой стае чудовищ страх, мог быть повержен простыми физическими законами.

— Папа, — позвала я, взяв отца за руку. Она была холодной как у мертвеца. — Папа, пожалуйста, ответь!

К счастью, отец слабо зашевелил пальцами и поднял на меня свой взгляд.

— Ангелина, — его голос звучал как едва различимый шелест листьев. — Беги, дочка, беги…

— Нет, пап, я помогу тебе, — пообещала я и поняла, что силы более менее вернулись ко мне.

Я встала на ноги и попыталась сдвинуть железный каркас, придавивший отца.

«Я смогу, это совсем несложно… но она такая тяжелая! Ах, если бы Дая и Винь были тут…»

Я сглотнула комок в горле и сконцентрировалась на спасении человека, который только что фактически убил дорогих мне людей. Я навалилась плечом на железку, стараясь хотя бы откатить ее в сторону, но мои попытки остались безуспешными. Отец с грустью и разочарованием в глазах смотрел на мои безнадёжные выходки:

— Уходи скорей! У тебя нет способностей… ты не сможешь… — вновь и вновь повторял он.

— Хватит, папа, — со злостью отвечала я сквозь зубы. — Немедленно прекрати!

Он всё это время недооценивал меня… но я …

Внезапно скрежет металла как ножницы разрезал тишину; я резко взглянула наверх и увидела, как один из очередных каркасов сначала накренился, немного качнулся и нехотя отделился от потолка. Теперь своим острием он метился прямо в то место, где лежал отец.

— Уходи! — как сквозь толщу воды послышался последний крик папы.

Мне показалось, что этот миг был записан на кинокамеру и теперь его прокручивали как в замедленной съемке. Даже собственные движения показались заторможенными: миллиметр за миллиметром я вскинула над головой руку, чтобы бессмысленно защитить себя и отца от гибели.

Вспышка озарила лабораторию и послышалось, как ангел позвал меня где-то издалека:

— Ангелина!

Глава 20. «От любви до ненависти — один шаг»

В сущности, все равно, за что умираешь; но если умираешь за что-нибудь любимое, то такая теплая, преданная смерть лучше, чем холодная, неверная жизнь.

Гейне Генрих

— Ангелина, твой папа — Предатель! Он натравил на нас десмодов! — прокричал я, когда железная дверь с шумом ударилась о пол.

Я так и знал, что её отец так подло с нами поступит. Даже если он нейтрализовал наши способности, это не означает, что моя интуиция собирается молчать. С уходом Предателя вернулись силы, о чём знали и десмоды, до этого с нетерпением преследовавшие нас.

Сигнализация.

Я резко обернулся и увидел, как на меня несётся огромный парень с увесистой битой. Ловко подставив подножку, я подхватил тело на лету и швырнул в железную дверь: может, это поможет её сломать. Туша подростка ударилась о стальную стену и образовала в ней глубокую вмятину. Как только парень рухнул на землю без сознания, прямо рядом со мной пролетела болванка, которая врезавшись в дверь, отскочила в сторону.

Десмоды любили пошалить тяжёлым инвентарём.

— Ангелина! Ты меня слышишь?! — закричал я, приложив обе ладони к холодному металлу. Да что же такое! Почему не удаётся растворить дверь?! Учёный успел и на неё наложил изоляцию! Где же Винь, почему не помогает?

— Да, я тебя слышу, — послышался слабый голос с той стороны.

Её голос дрожит… она опять плачет… Я должен наконец сказать это… должен…

— Ангелин, я люблю тебя, люблю! — прокричал я, надеясь, что мой голос сможет заглушить все эти шумы.

Она меня слышит? Она знает о моих чувствах?

— Дайм, берегись! — проорал мне Винь сзади.

За спиной прогремел взрыв, который отбросил меня от двери на добрых пять метров. Я резко вскочил на ноги и повернулся в сторону лаборатории: дверь, разделяющая нас, даже не пострадала. Я даже не могу видеть сквозь неё!

«Из чего он умудрился её сделать? Чёрт, услышала ли она мои слова?»

— Хватит там копаться, лучше помоги мне! — с дикой злостью бросил мне братан, проскользнув рядом.

За ним