У входа группа людей на костре готовила кроликов и уху. Играл аккордеон и ему аккомпанировала гитара. Сапрыкин узнал мелодию. Это была песня «Штиль», группы «Ария». Под стать обстановке. Ветра не было, и все вокруг утопало в тишине. Утреннее небо предвещало безоблачный, солнечный день. И только злому подземному духу было под силу сорвать планы ясного неба.

Поднявшись к дому, Евгений и Рон увидели, что на музыкальных инструментах играли Рубаха и Дерил. Рубаха со своим баяном так и не расстался. Как и с соломенным сомбреро. Перед ними лежала старая тетрадь, в которой неровно были записаны ноты.

– О! Ну же говорил, что эти двое к нашему пикнику присоединяться! – радостно воскликнул баянист. – Анатольевич, смотри, я с американцем общий язык нашел! Музыка! Музыка, это универсальный международный язык, так-то!

– Ага, – угрюмо отозвался майор. – Только джокерам этого не говори. У них другой универсальный международный язык. Ненависть.

– Да херня это все, Анатольевич! Добро победит зло!

– Тогда добро должно уметь метко стрелять в голову. Так-то.

Войдя в здание, Рон и Евгений поднялись на второй этаж. Еще несколько человек рассредоточились у окон. Возле центрального окна с грустным видом сидел Карл и вертел в руках свою шляпу, то и дело нервно поправляя знак шерифа и шнуровку.

– Ребята, я уже и не надеялся вас увидеть, – вздохнул он с тоскливой улыбкой, как только они поднялись.

– Привет, Карл. Как обстановка? – кивнул ему Сапрыкин.

– Пока тихо. Вернее, здесь тихо. Они не атакуют. Но все утро мы слышим шум мотоциклов и крики где-то далеко в городе. Похоже, они готовятся к мощной атаке.

– Еще бы. Ночью Джонсон разворошил осиное гнездо, поджарив немножко клоунов прямо у них дома. Их лидер или лидеры наверняка в бешенстве и заставили основное стадо придурков любой ценой завоевать этот берег сегодня же, что сделает падение Вилючинска уже делом ближайшего времени. Будь я на месте босса каннибалов, я бы публично сделал барбекю из тех, кто проворонил визит Рона на корабль, и пообещал остальным такую же судьбу, если они не захватят Нью Хоуп.

– Странно, что ты представляешь себя лидером каннибалов, – поморщился Риггз.

– Бывало, что я представлял себя президентом Соединенных Штатов, любовником Дженнифер Энистон или сыном Дональда Трампа. Что тут сказать… Мои вкусы очень специфичны.

– Ох уж эти твои шутки, Юджин, – махнул рукой шериф.

– А что, кто-то шутил? – Евгений сделал удивленное лицо. – Кто-нибудь из вулканологов остался, кстати?

– Квалья. Он в своей комнате. Наблюдает за Авачей.

– Хорошо. Пойду, поговорю с ним.

– Окей, – кивнул Карл и взглянул на Рона. – Ну что, брат, значит все прошло хорошо?

– Более чем. Их корабль обездвижен и имеет дыру в трюме. Даже не одну. А потом, неподалеку я встретил Юджина.

– Вот как? А он там что делал?

Джонсон задумался на миг, но решил не говорить о ядерном фугасе Сапрыкина.

– Он хотел сделать то же, что и я. Но я же моложе. А значит ловчее. – Рон улыбнулся. – В любом случае, хорошо, что я его встретил. Мы смогли быстро добраться сюда. Иначе мне, скорее всего, пришлось бы оставаться в Вилючинске.

– Жаль, что не остался, друг мой. Твои навыки и навыки этого русского еще понадобятся тем, кто переживет сегодняшний день. Но здесь, в этом доме, таковых не будет.

– Это еще что значит, черт возьми? – нахмурился Рон.

– Неужели непонятно? Все оставшиеся здесь – смертники. У нас нет шансов. Да, мы будем драться до последнего, давая шанс беженцам уйти как можно дальше. Но мы обречены. И каждый оставшийся здесь это понимает…

Войдя в жилище итальянца, Сапрыкин увидел, что тот сидит у своего телескопа, направленного через торцевое окно в сторону вулкана. Возле другого окна, выходящего на Петропавловск, прямо на полу сидел и дремал, обняв автомат, Андрей Жаров. Спал он чутко, поскольку даже легкие шаги майора заставили его вздрогнуть и открыть глаза.

– Дядя Женя? Ты с нами? – осипшим голосом сказал он, поднимаясь.

– Да, Андрей. Я с вами. Привет.

– Тот смуглый здоровяк отправился на корабль джокеров…

– Я знаю. Он тоже здесь. У него все получилось. И он все мне рассказал. И, кстати, его зовут – Рон Джонсон. Надо бы уже запомнить.

– Хорошо. – Жаров почесал голову, опустив взгляд. Было заметно, как ему неловко смотреть старому наставнику в глаза.

– Послушай, Андрей. Последние дни ты был на взводе. Чуть не наломал дров… Но вновь стал таким, каким я тебя помню и каким я тебя и твоих друзей старался воспитать. Я рад, что ты принял верное решение. Я горжусь тобой. И спасибо тебе. – Майор протянул ему руку, и Жаров пожал ее так охотно, будто ждал этого, как самую долгожданную и заслуженную награду.

– И тебе спасибо, дядя Женя.

Сапрыкин одобрительно кивнул и, подойдя к Антонио, тронул того за плечо.

– Дружище, что скажешь? Скоро наша красотка проснется?

– Красотка? – Квалья обернулся. – Ах да, я как-то подзабыл, что у вулкана женское имя. Что поделать, сила привычки от соседства Везувия. Я не знаю, когда именно проснется. Может быть, это произойдет сейчас. А может через час или на закате. Однако вздутие склона со вчерашнего дня увеличилось настолько, что его теперь можно разглядеть невооруженным взглядом.

– Значит, взорвется не вершина, а склон?

– Все верно. Боковое извержение. По крайней мере, первый взрыв. Потом, когда вершина обрушится в адское пекло, давление магматической камеры все равно заставит вулкан извергаться вертикально. Но это произойдет не сразу. От часа до трех. Но до тех пор это будет выстрел из пушки.

– Антонио, а ты уверен, что все будет именно так, и что извержение вообще произойдет? Пойми правильно мой вопрос. Ведь если все не так, то мы просто отдали этот берег каннибалам, и они будут контролировать всю бухту. А значит, последний очаг цивилизации они задушат осадой.

– Понимаю твои опасения. Но пойми одну вещь. Внутри скопилось колоссальное давление. Последние недели подземные толчки происходят ежедневно. Большинство из них мы не ощущаем, но они есть. Моя больная нога их очень хорошо чувствует. А еще то цунами. Так вот, это давление, по всем законам физики, рвется наружу и прощупывает наш полуостров в поисках точки уязвимости. Рвется там, где тонко. Не так ли? Конечно, неплохо бы взглянуть на противоположный от нас склон вулкана. Однако у нас нет такой возможности. Но я могу с уверенностью утверждать, что точка сброса давления – это именно вон та выпуклость. Едва ли у вулкана две опухоли. Энергия внутреннего давления давит с одной силой. Магма нагрела вулкан, заставив растаять ледники на его вершине. Магма сделала горные породы эластичными. И теперь она нашла точку уязвимости. Самое тонкое место вулкана вздулось. Именно оттуда и будет взрыв. За все это я могу ручаться. Единственное, что я не могу с уверенностью сказать, когда именно это произойдет. Но я уверен, что обратный отсчет начался. И если счет идет не на минуты, то максимум на часы. Но даже если и предположить гипотетически, что извержения не произойдет… – Квалья вдруг загадочно улыбнулся. – Русские с американцами наконец-то объединились. Уже не плохо…