Это было похоже на рой сцепившихся, ползущих друг у друга по головам муравьёв, лавиной накатывающих на блюдце с подслащенной водой. О том, чтобы сражаться со всей этой массой, можно было даже не помышлять — они просто надвигались сплошной стеной. Ещё пара минут — и они сойдутся в центре, раздавят нас, перемелют в фарш.

Это зрелище сложно было игнорировать, и тем сильнее раздражало спокойное, граничащее с безумием поведение Энки. Не обращая никакого внимания на надвигающуюся угрозу, он продолжал скользить взглядом по защитному куполу и тому, что под ним. Выставил вперед ладони, едва не касаясь полупрозрачного поля, и что-то шептал, беззвучно шевеля губами.

Я заглянул в Суму, пробежавшись по её содержимому. Локон Кайроса? Сомневаюсь, что разовый бафф к удаче, пусть даже и огромный, мне сейчас особо поможет. Странное семечко, которое я выторговал у лепрекона? Тоже бесполезно. Эх, жаль, что не осталось гранат со Священным огнём…

Впрочем, кое-что против нежити у меня как раз завалялось.

Убрав Губитель, я выудил наружу Крест Триединого. Пробежался взглядом по его описанию, высвеченному интерфейсом амальгамы.

Серебряный крест Триединого. Артефакт Лабиринта. При использовании испускает волну священного света, отпугивающего нечисть любых видов и наносящего ей урон. Особенно эффективен против бестелесных сущностей. Имеет шесть зарядов, медленно восполняющихся со временем. Перезарядку можно ускорить при посещении святых мест. При каждом использовании креста вероятно повреждение самоцвета. Треснувшие самоцветы медленнее восстанавливают заряд, при сильном повреждении — полностью утрачивают силу.

Из всех артефактов, добытых в Лабиринте, про этот я уже почти успел позабыть. Щит Вепря, Губитель Скверны и Флягу я активно использовал и на Аксисе. Кольчуга Инквизитораиз освященного серебра тоже постоянно была под одеждой, прикрывая торс, как бронежилет. Я уже настолько привык к ней, что вообще не замечал её веса. Но Крест и остальная мелочёвка из Лабиринта последние дни лежали в Суме мёртвым грузом.

— Ну что, Валера, настало твоё время… — пробормотал я, пародируя вдруг всплывший в памяти бородатый мем из прошлой жизни. — Глаза берегите!

Вспышка света, вырвавшаяся из креста и ударившая широким конусом в толпу нежити, оказалась такой яркой, что я и сам невольно зажмурился, хотя и был готов. Регину, похоже, уберегли амальгамные линзы и светофильтры шлема. А вот Гарримар взревел, прикрывая глаза ладонью, и отпрянул в сторону. Кожа его вдруг зашипела и слегка задымилась, в ноздри мне ударил отчётливый запах горелой шерсти. Я запоздало сообразил, что священный свет, источаемый Крестом Триединого, действует на нечисть всех видов, а Зверь тоже, прямо скажем, не плюшевый медвежонок. Одно влияние тёмного кристалла чего стоит.

К счастью, френдли-файр получился поверхностный — гракх успел отскочить в сторону. Энки, который тоже мог оказаться уязвим к свету, и вовсе был за моей спиной. Зато на толпу костяных тварей передо мной заклинание сработало, как надо, мгновенно пробив в ней широкую просеку. На сами кости и прочие материалы, из которых состояло воинство, он никак не воздействовал, зато светящуюся ядовито-зеленую сущность, управляющую ими, выжигал дочиста. А без неё скелеты тут же осыпались на землю кучей тлеющих останков.

— Ого! Мощная хреновина! — одобрительно оскалился Зверь, небрежно прихлопывая загоревшуюся на кончиках бороду. — Я думал, ты меня уже ничем не удивишь.

Радоваться, правда, было преждевременно. Хоть Крест и пробил здоровенную проплешину в толпе, затянулась она почти мгновенно — нежити было очень много и, кажется, сзади напирали всё новые и новые волны. Толпа росла, задние ряды скелетов уже взбирались на спины застрявших впереди и пёрли по головам, так что нашествие всё больше напоминало накатывающее цунами.

А в Кресте тем временем осталось всего пять зарядов. И один из самоцветов в нем, кажется, слегка треснул, так что перезаряжаться будет медленнее. Впрочем, у нас в любом случае вряд ли хватит времени на то, чтобы дождаться.

— Постой! — вдруг выкрикнул Энки. — Дай-ка мне эту штуку!

Не дожидаясь ответа, он вырвал у меня крест из рук и сжал его в ладони так, будто смять пытался. Кожа его зашипела, словно погруженная в воду раскаленная болванка. Я был прав — доля игниса, составляющая суть демона, очень остро реагировала на артефакт Триединого. Однако это его, кажется, сейчас нисколько не заботило.

— Ко мне! — зарычал он, едва сохраняя человеческий облик от боли и напряжения. — Да ближе! Ближе!

Мы и без того уже почти прижимались друг другу — нежить была от нас на расстоянии нескольких шагов, а особо настырных особей, вырывавшихся вперёд из толпы, приходилось отбрасывать. До того, как нас окончательно прижмут к защитному куполу, оставались считанные секунды, а демон ещё и отобрал у меня единственное оружие, способное хоть как-то проредить эту толпу…

Выставив щит перед собой, я подался назад, уперся в твёрдый, как стена, бок Гарримара. Регина, отступая, прижалась ко мне спиной с другой стороны. Энки, бормоча на незнакомом лающем языке какие-то не то заклинания, не то ругательства, вдруг взревел и, как мне показалось, ударил в защитный купол крестом. Подробностей я не разглядел, потому что защитное поле вдруг вспыхнуло, заливая всё вокруг нестерпимо ярким светом. Что-то похожее на вспышку Креста, только во много раз сильнее и длительнее.

Свет, казалось, обжигал, слепил даже сквозь плотно сомкнутые веки, так что я невольно сжался, пряча лицо в сгибе локтя. Позади меня заорал в голос Гарримар, и с каждой секундой его вопль становился всё громче и яростнее. В ноздри ударила вонь горелых волос и мяса, исходящая явно от него.

Кончилось всё так же неожиданно, как и началось, и мы вдруг повалились на землю — защитный купол лопнул, напоследок отшвырнув нас ударной волной.

Я почти сразу же вскочил на ноги, но вот для того, чтобы хоть что-то разглядеть, понадобилось ещё с полминуты — перед глазами плясали цветные круги и фрагментированные, беспорядочные сигналы интерфейса амальгамы. Голосом Ама предупредила, что амальгамные линзы повреждены, восстановление займёт несколько минут, и до этого необходимо отключение.

Но самое главное стало понятно сразу. Световая волна выжгла вокруг всю нечисть в огромном радиусе — как я понял, демон замкнул мощь артефакта на защитный купол, используя его, как нечто вроде линзы, рассеявшей свет Триединого на огромную площадь. Даже туман, окружавший поляну Эреш, растаял, видимость во все стороны составляла метров триста. Правда, глядеть оказалось и не на что — всюду лишь мёртвая земля, усеянная густым слоем дымящихся костей.

Регина тоже пришла в себя. Похоже, у неё были проблемы с оптикой шлема — она трясла головой, хлопая по виску и беспомощно озираясь. Наконец, раскрыла забрало и, щурясь, оглядела побоище.

Неподалёку от меня, рыча и ругаясь от боли, поднялся с земли Гарримар. Он был здорово обожжён — вся кожа покрылась алыми пятнами и набухающими на глазах волдырями. Борода и густая, похожая на львиную, грива, чернели обгоревшими проплешинами, кое-где волосы ещё тлели на кончиках, будто сигаретные окурки. Но великан остался жив, и это главное. А уж насчёт того, что на нём всё заживёт, как на собаке, я не сомневался.