— Похоже, что тянуть больше нельзя. Пора в путь, — произнес Финч, в надежде, что эта фраза придаст ему мужества. На этот раз пес слегка подтолкнул мальчика, требуя, чтобы его двуногий товарищ двинулся дальше.

— Я боюсь, — осмелился наконец признаться мальчик.

О волшебной Чаще Финч узнал от матери. Та рассказывала о ней по вечерам, когда они сидели перед пылающим очагом. Мать пугала сына зловещими рассказами о том, что случается с отважными путниками, осмелившимися оставить лодочнику свои имена перед тем, как переправиться в Глухомань. Все верно, вспомнил он, любой путник, который осмеливался проплыть по притоку реки, должен был оставить в особой книге свое имя. Именно по ней тамошние властители вели учет тем, кто пропал без вести. От этих мыслей ноги у Финча сделались ватными. А что, если и они с Нейвом сгинут здесь навсегда, и никто большие ничего о них не узнает? Догадается ли Уил, где следует искать его тело? Что тогда будет с Валентиной?

Нейв негромко зарычал, понуждая мальчика идти дальше. Сняв ремешок, который Ромен велел ему носить на запястье, Финч привязал его к ветке ближнего дерева, вознеся при этом молитву Шарру, чтобы кто-нибудь когда-нибудь заметил этот знак. И, самое главное, чтобы этим кем-то непременно был Уил, если, конечно, Уил окажется в этих краях.

Финч сделал несколько глубоких вдохов, собрал все свое мужество и решительно шагнул под своды Чащи. Над миром нависли сумерки, лес казался зловещим царством вечных теней. Мальчик сделал еще несколько шагов вперед, и у него возникло ощущение, будто он неожиданно погрузился в непроглядную вечную ночь. Неужели это игра воображения? Неужели ему только кажется, будто ветви наклоняются и тянутся к нему, желая прикоснуться к лицу? Финч попытался уверить себя в том, что это не так, и решил не сводить глаз с пса — Нейв с поразительной легкостью продирался сквозь плотный полог листвы. В лесу было поразительно тихо, не было слышно ни чириканья птиц, ни звуков, издаваемых небольшими животными, ни жужжания насекомых. Тишина казалась Финчу осязаемой; вскоре ему сделалось жутко, и он даже втянул голову в плечи и обхватил себя руками. Спустя какое-то время до его слуха донеслось журчание воды. Река протекала где-то рядом, неподалеку от тропы, по которой двигались мальчик и собака. Чтобы не отставать от Нейва, Финчу пришлось перейти на легкий бег.

Он вдруг поймал себя на том, что бессознательно повторяет про себя одну и ту же фразу. «Я не причиню тебе вреда», — раз за разом мысленно произносил он, давно сбившись со счета. Скорее всего именно восприимчивость к магии убедила его в том, что это Чаща отвечает ему. Правда, произнести эти слова вслух он никогда не смог бы, как не смог бы расправить крылья и взлететь над землей.

Спустя некоторое время Финч решил, что Чаща и вправду не сделает ему ничего плохого. Шепот — а именно шепотом казались звуки, издаваемые волшебным лесом, — постепенно сделался нежным и успокаивающим. То, что поначалу пугало, представлялось зловещим, теперь словно прониклось к нему расположением. Хотя мальчик довольно бесцеремонно раздвигал встречавшиеся ему на пути ветви, листья приветливо касались его лица, и каждое такое прикосновение вызывало ощущение приятной щекотки. Времени на то, чтобы остановиться и задуматься, отчего это происходит, у Финча не было. Нужно двигаться вперед. Он даже не заметил, что, стремясь не отстать от Нейва, давно перешел на быстрый бег.

Наконец мальчик и пес выбрались на другой край леса. Казалось, будто путешествие через темную мрачную Чащу длилось целую вечность. Но стоило им выйти на открытое пространство, как Финч понял, что оно заняло всего несколько минут. Стало ясно, что все это время он и его четвероногий друг шли берегом Темной реки. Ее течение оказалось не таким стремительным, как предполагал Финч, а сама река не слишком широкой. Однако было в ее темных водах нечто действительно зловещее. На другом берегу, куда вел бревенчатый мост, среди огромных валунов, которые далее переходили в знаменитые Скалистые горы, стояла небольшая избушка. Из трубы струился дым. От дверей вела дорожка, уходившая к крошечной пристани, где на волнах покачивались три лодки, аккуратно привязанные к деревянным столбикам. Эта была неожиданно уютная, домашняя картина, однако шум реки напомнил Финчу о том, что зевать нельзя; надо быть настороже.

Нейв сделал несколько шагов по мосту и оглянулся на Финча. Мальчик понял: пес велит ему идти в направлении избушки. Как только Финч ступил на бревна моста, ему почудилось, будто он снова ощутил уже знакомое покалывание во всем теле. Ощущение прошло очень быстро. Наверно, это просто от страха, подумал мальчик. Вдруг сейчас мост возьмет и спросит, как об этом рассказывается в старинных сказках: «Враг ты или друг?» Или откроется дверь избушки и на пороге появится тролль?

Финч приблизился к двери и постучал. Тролль не появился. На стук отозвался обычный человеческий голос, причем вполне дружелюбный. Кто-то сообщил, что сейчас откроет дверь.

— Иду! — крикнул незримый хозяин, открывая дверь. — Убей меня Шарр, вы только посмотрите! — добавил он, прижав руку к груди.

— Не бойтесь, не укусит. Он просто большой, — заверил хозяина Финч, обрадованный тем, что в избушке все-таки обитает не сказочный тролль.

Обитатель дома недоверчиво посмотрел на незваного гостя и его мохнатого спутника. Полное круглое лицо забавно сморщилось. Судя по румянцу, хозяин не чурался выпивки и был рад нечастым приходам гостей.

— Что же, тогда заходи, юный путник. Меня зовут Самм. Твой зверь… в общем, кто бы он ни был, пусть подождет за порогом.

— Это собака, сударь.

— Мне все равно. Давай заходи скорее, а то напустишь холода в дом!

Финч бросил взгляд на Нейва, но тот уже лег возле двери. Пес знал, как следует вести себя, и мальчик, успокоенный поведением четвероногого друга, без всякой опаски вошел в дом. Вкусный запах горячей похлебки заставил его вспомнить о том, что он уже долго ничего не ел, хотя Нейв постоянно приносил ему по вечерам пойманных зайцев. Он почему-то живо представил себе, как этот внешне дружелюбный старичок бросит его в клетку, а затем сварит из него суп, но тут же поспешил выбросить из головы глупые сказки, слышанные в детстве.

— Ну, отвечай, парень, что же привело тебя в Чащу?

Финч сделал глубокий вдох.

— Мне нужно попасть в Глухомань, сударь. Я хотел бы попросить у вас лодку.

— Понятно. А зачем тебе туда, малыш?

— Вы только не обижайтесь, но могу я не отвечать на ваш вопрос? — бесхитростно спросил Финч.

— Нет, сынок. Без моего согласия ты вернешься обратно и не видать тебе Глухомани.

— Я думал, сударь, что лодочник не откажет мне в просьбе и даст лодку, чтобы переправиться через Темную реку.

Толстяк вздохнул, а его серые глаза лукаво блеснули.

— Это верно. Тебе все правильно рассказали.

— Так вы не откажете мне? — уточнил Финч.

— Не откажу, если у тебя найдется монетка, чтобы заплатить за переправу. Я мог бы, конечно, отговорить тебя от похода в те края, юноша. Ты слишком молод для таких приключений.