Но Кейн, судя по всему, понял, что имел в виду Афафренфер. Он кивнул и ответил искренней улыбкой.

– Прошло не так уж много времени, – умоляюще проговорил Афафренфер.

– Мне хватило его, чтобы понять, – возразил Кейн. – Мы сделали для Дзирта До’Урдена все, что могли. Этого недостаточно, но пусть будет так. А теперь ему пора возвращаться домой.

– Да, магистр. – Афафренфер почтительно склонился. – Мне сообщить ему об этом?

– Нет. Пойди и приведи его. – Кейн оглядел остальных монахов. – Оставьте нас. Я хочу побеседовать с Дзиртом наедине.

Когда все ушли, Кейн обернулся к боковой двери, негромко позвал, и перед ним появилась Ивоннель.

– Я польщена твоим доверием, – заговорила она.

– Ошибочно было бы думать, что я доверяю таким, как Джарлакс или как ты, Ивоннель. Мне сказали, что ты наделена сверхъестественными способностями.

– И все же ты согласился исполнить просьбу Джарлакса и принял меня в своем доме.

– Потому что я тебя не боюсь, – пожал плечами Кейн. Ивоннель на это улыбнулась и спросила:

– Неужели ты можешь читать в моей душе, магистр Цветов?

– Я знаю, что у Дзирта есть множество друзей, которые охотно отдадут за него жизнь, – ответил монах. – Джарлакс, насколько я понимаю, относится к ним, и поэтому в данном случае я не жду от него подвоха. Я не солгал своим братьям, когда сообщил им о своем решении относительно нашего заблудшего друга. Эта болезнь, которая почти уничтожила такого воина, как Дзирт, воина с необыкновенной душой и сердцем, великой репутацией и самодисциплиной, остается загадкой. Загадкой и трагедией. Я не могу исцелить его, потому что…

– Потому что он сам себя не в состоянии исцелить, – договорила Ивоннель, и мгновение спустя заинтересованный Кейн кивнул в знак согласия.

– А ты, значит, считаешь, что тебе это по силам? – усмехнулся монах.

Ивоннель сначала собралась кивнуть, но вместо этого покачала головой:

– Я не могу знать этого наверняка, но хочу попытаться.

– Почему?

И Ивоннель поведала ему о проклятии, которое сама наложила на Дзирта, и о том, как он потряс ее, избежав коварной ловушки при помощи силы воли и, возможно, чего-то еще, таившегося глубоко в его сердце. Она рассказала ему о своих намерениях и поделилась мнением о «недостающем кусочке головоломки», разгадке тайны безумия Дзирта.

Монах некоторое время задумчиво смотрел на девушку.

– В этом мире существует два вида демонов, – медленно произнес он наконец. – С одним из них ты хорошо знакома, поскольку родилась в Мензоберранзане и, естественно, не раз имела дело с Паучьей Королевой и ее слугами. Это демоны Бездны, материальные демоны, и некоторым они представляются подобными богам.

Ивоннель весьма красноречиво фыркнула.

– Но я говорю, что это ложь! – объявил магистр Кейн уверенно, с необычной для него страстностью в голосе. – Ложь, поскольку мы сами – боги, мы стоим выше этих фальшивых созданий. Они существуют лишь благодаря нам, являются порождением наших коллективных кошмаров. Если бы никто не поклонялся им, если бы никто не верил в них, если бы никто не боялся их, они не имели бы никакой власти над смертными. Но, увы, этому не суждено сбыться.

* * *

Ивоннель долго, пристально смотрела на монаха; она была несколько заинтригована и не сразу смогла сформулировать возражения.

– Ты сказал, два вида демонов, – промолвила она после довольно продолжительной паузы.

– Второй вид создаем мы сами – это демоны ненависти и страха, – пояснил Кейн. – Они обладают большим могуществом. Несмотря на то что они лишены материального облика, они так же реальны, как любое существо из Бездны. Дзирт До’Урден породил собственного демона безнадежности и позволил ему поселиться в своем сердце и сознании, прочно укорениться там.

– А подобный демон защищает себя, создавая новые страхи в душе своего «хозяина», – кивнула Ивоннель и добавила: – Чума Бездны посеяла в Подземье сильную панику и породила великое отчаяние. Лишь единицы из заболевших смогут вырваться из крепких пут безумия. Даже если заручиться помощью могущественного жреца, мага или псионика, демон страха помешает жертве принять исцеление.

– Но, возможно, у Дзирта особенный случай, – заметил Кейн.

Ивоннель лишь пожала плечами.

– Пытаясь найти способ справиться с этой болезнью, я действую в интересах своего народа, – туманно отозвалась она.

Она слышала столько рассказов об искусном воине Дзирте До’Урдене. Многие жители Мензоберранзана, которые знали его и его отца, втайне признавали, что Дзирт мог бы стать величайшим мастером оружия за всю историю города. И, несмотря на то что мастера оружия не пользовались большим уважением – в конце концов, это были всего лишь мужчины, – Ивоннель Вечная знала, что хорошо обученный воин является таким же произведением искусства и настолько же совершенным созданием, как любая жрица или маг.

– Что будет, если твой план не сработает? – осведомился монах.

– Тогда я заберу его домой к Кэтти-бри и остальным, если сумею, – мрачно ответила она. – А если не сумею, то доставлю домой его тело, чтобы друзья смогли должным образом оплакать его смерть.

– А вдруг ты не сможешь с ним справиться? Что, мне придется разбираться с обезумевшим Дзиртом До’Урденом, который начнет громить монастырь Желтой Розы?

Ивоннель лишь рассмеялась; очевидно, эта мысль показалась ей абсурдной.

– Хорошо, но как насчет второй части твоего спектакля? – продолжал Кейн. – План, который ты придумала, жрица Ллос, предполагает предательство, а предательство по отношению к такому существу чаще всего приводит к смерти. Или хуже.

– Ведь я попросила о помощи тебя, – напомнила ему Ивоннель. – Ты действительно настолько велик, как рассказывают?

Магистр Кейн кивнул.

– Дзирта скоро попросят покинуть это место, – добавил он.

– Я буду ждать его за полями, которые окружают ваш монастырь, – объявила дроу.

Ивоннель покинула комнату через ту же боковую дверь. За ней пристально наблюдали, пока она шла через коридоры и просторные залы монастыря Желтой Розы, но братья и сестры вели себя учтиво и не приближались к ней, за исключением того момента, когда понадобилось открыть ей входную дверь и убедиться, что она идет в правильном направлении.

Очутившись за стенами монастыря, Ивоннель пересекла широкое поле и спустилась по склону горы в лес, где оставила Энтрери и дракона, на спине которого они прилетели из Лускана.

Она нашла Энтрери в одиночестве.

– Где Тазмикелла?

– У них с сестрой есть поместье неподалеку от Хелгабала, – объяснил Энтрери. – Покидая дом, они скрыли его от взглядов посторонних, наставили вокруг ловушек и всяких защитных заклинаний, но, очевидно, наша подруга захотела проверить, на месте ли ее сокровища. Она же, как-никак, дракон.

– Сестры так охотно согласились отвезти нас в эту страну; я сразу догадалась, что у них здесь какие-то свои дела, –