Это был его босс, менеджер проекта «ТерраГрин Рисайклинг» Скотт Брэндл.

Ли Вэнь бежал сквозь ураган. Его худощавое тело качалось из стороны в сторону, уворачиваясь от летящего мусора. В его глазах пылал огонь.

Мими нашла видео, которое он спрятал. Отвратительные цвета и ритмично прыгающая картинка снова появились перед его глазами. Мими остановила видео и увеличила лицо девушки, наполненное отчаянием, а затем стала продвигать видео дальше, кадр за кадром. Сердце Ли Вэня обливалось кровью при виде этого лица, этого милого лица, которое он был не в состоянии забыть, на которое не мог смотреть ни секунды. Мими остановила кадр, казалось бы, не слишком отличающийся от остальных. Снова увеличила изображение, до тех пор, пока поле зрения не наполнили темные радужки девушки, две пропасти отчаяния, поглощающего свет. Программа преобразовала изображение из цветного в черно-белое, а затем автоматически сгладила его. На нем, будто раны, горели несколько красных точек. И постепенно они стали ярче.

Ли Вэнь увидел то, что отражалось в глазах его младшей сестры, ныне мертвой. Языки темно-красного пламени. И окаменел от ярости.

Он не мог простить себе того, что бесчисленное количество раз проходил мимо этого человека; он даже помогал ему решать его проблемы, сам настраивал ему телесную пленку с изображением языков пламени. После того как Тесак издевался над Мими, точно так же, он сосредоточился на том, как использовать этот случай для торговли с кланом Ло. И даже представить себе не мог, что его желание отмщения уже оказалось похороненным под грудой точных расчетов, занимавших его изо дня в день.

Он наконец увидел черный боевой доспех, стоящий на ветру, будто могильный камень. У его ног что-то стояло на четвереньках, будто подлизывающаяся собака.

В своем воображении Ли Вэнь бессчетное количество раз представлял себе, как он убьет своего врага. Представлял, что отрежет ему член и яйца и засунет ему в рот, переломает ему руки и ноги, выколет глаза, проколет барабанные перепонки, отрежет язык, лишит его всех чувств и присоединит к системе поддержания жизни, чтобы всю оставшуюся жинзь он провел в бездне тьмы, наполненной болью и молчанием, из которой нет выхода.

Он так долго ждал этого дня; однако теперь, когда день настал, его охватил невыразимый страх. Он никогда не убивал человека, по крайней мере, своими руками. Ли Вэнь заставил себя идти медленнее. Огляделся по сторонам. Никого нет; лишь развалины, обдуваемые ветром и омываемые дождем. Он начал искать подходящее оружие.

Ржавый гвоздодер. Он пару раз взмахнул им, ударяя в грязь. Брызги полетели на него, будто кровь.

Твою мать, беззвучно выругался он на себя. Это тот ублюдок, который убил твою сестру, долбаный трус.

Он еще пару раз взмахнул гвоздодером, сделал глубокий вдох и двинулся на Тесака.

Тесак стоял в грязи на четвереньках. Обмотанная вокруг его шеи цепь была туго натянута, но его тело вытянулось, будто он изо всех сил пытался от чего-то сбежать. Ли Вэнь ткнул ему в спину гвоздодером. Никакой реакции. И перевернул Тесака. А затем увидел то, от чего попятился, едва не упав.

Цепь туго стягивала шею Тесака, и она стала лилово‐красной. Лицо было темно-зеленого цвета, а язык вывалился изо рта и теперь упал на грудь. Меж его ног была смесь экскрементов и эякулята, как у человека, казненного через повешение. Ему пережало сонную и позвоночную артерии, и его мозг умер от недостаточного кровоснабжения. Жидкости его тела излились наружу, когда в результате смерти расслабилась гладкая мускулатура нижней части тела.

Ли Вэнь отбросил гвоздодер. Стоя у трупа, он ощутил пустоту внутри. Ветер внезапно прекратился, как и дождь. Неожиданно воцарилась тишина. Ли Вэнь посмотрел на небо, потерянно, и увидел просвет в густых облаках, будто глубокий колодец, в котором сияли бесконечно чистые звезды. Он жадно впитывал звездный свет, будто пытаясь осознать загадочную суть Вселенной.

Этот глаз смотрел в него.

Ли Вэнь вздрогнул. Казалось, посредством звездного света в него вливалась некая сила, наполняющая Вселенную. Здесь не было места гневу и злобе, лишь глубочайшее благоговение. Он закрыл глаза и ощутил эту силу всем сердцем. В его сознании поверх мерцающего зведного неба появилось лицо его сестры. Она улыбнулась так, как улыбалась всегда. Ли Вэнь больше не мог сдерживать себя, и слезы хлынули по его лицу, будто твердейший лед в его сердце наконец-то окончательно растаял, освобождая его.

На смену «глазу» тайфуна шел новый ураган, еще более яростный.

– Зачем ты здесь, Скотт?

– Чтобы забрать вас отсюда.

– Сейчас?

Кайцзун замешкался.

– Но Мими сейчас очень слаба. Ей не стоит…

– Дай-ка погляжу.

Скотт подошел к Мими, держа правую руку у пояса. Протянул левую, чтобы коснуться сонной артерии. Мими открыла затуманенные глаза, глянула на него, и от ее газельего взгляда у Скотта сжалось сердце. Однако он не раздумывал. Его правая рука вылетела вперед. В ней был инжектор – один из даров «Цветка мать-и‐мачехи». Он прижал его к шее Мими и нажал кнопку.

– Что ты делаешь? – вскричал Кайцзун и выбил инжектор из руки Скотта.

Испуганная Мими поглядела на Скотта и попыталась встать, но в следующее мгновение ее голова упала на грудь, а сама она растянулась на кровати, будто лишенный костей осьминог.

– Не беспокойся. Это транквилизатор. Для безопасности.

– Убирайся к чертям от нее!

Кайцзун оттолкнул Скотта.

– Поверить не могу, что Ло Цзиньчен говорил правду, ты, жадный ублюдок!

– Прости, Кайцзун, – ответил Скотт с искренним сожалением на лице. – Мир куда более сложен, чем ты думаешь. Надеюсь, у меня когда-нибудь будет шанс объяснить свои поступки.

– Объясняй сейчас! Иначе ты не выйдешь из этой комнаты с ней!

Скотт опустил голову, видимо, всерьез задумавшись над словами Кайцзуна. Слегка вздохнул. А затем молниеносно присел, нанося удар ногой в живот Кайцзуну. Кайцзун упал, и Скотт прыжком оказался верхом на нем, тут же сжав ему рукой горло. Как бы ни пытался Кайцзун сопротивляться, железная хватка Скотта была подобна манипулятору робота.

Лицо Кайцзуна покраснело, у него в горле заклокотало. Силы покинули его руки, они едва касались Скотта, будто мягкие щупальца, а затем упали на пол.

Он перестал шевелиться. Его глаза стали похожи на пресноводные жемчужины, затуманенные конденсатом воды.

Скотт отпустил шею Кайцзуна. Стараясь не глядеть в его невидящие глаза, снова извинился. Подхватив бесчувственное тело Мими, он вышел из хижины и усадил на «Дукати» перед собой. Завел мотор мотоцикла, и колеса, оставляя глубокий след в грязи, понесли его к неизвестному будущему.

Это сон, сказала себе Мими. Все это не на самом деле.