Выведи своих разведчиков на улицы, —  сказала ему Ивоннель.

— В Мензоберранзане много улиц.

Ивоннель подняла два пальца. —  Есть два места, на которых стоит сосредоточиться.

Менее чем через час Джарлакс вернулся с новостями от Алеандры Амвас Тол о том, что некий выдающийся мастер оружия из могущественного дома теперь носит очень примечательный меч в дополнение к своему адамантиновому трезубцу.

— Мы не можем надеяться напасть на Баррисон Дель'Армго, —  сказал Киммуриэль.

— Тогда мы найдем другой способ, —  ответил Джарлакс. —  Я оказал много услуг матроне Мез'Баррис. Возможно, она поторгуется.

— Возможно, она убьет тебя, —  сказал Киммуриэль.

Джарлакс покачал головой. —  Если она попытается, то знай, что она недооценивает меня, —  сказал он с усмешкой. —  И мы оба знаем, чем это обернется.

Глава 21

Ударный отряд

Громф удивил Кэтти-Бри, когда встретил ее в своем кабинете Главной Башни. На нем была не та мантия его нынешнего положения, а старые одеяния, которые он получил как архимаг Мензоберранзана, украшенные изображениями пауков. Он держал посох, которого она раньше не видела, железный, исписанный символами и рунами по всей длине. Великолепные руны, конечно, но издалека это казалось скорее простым посохом, тонким и прямым, древко расщеплялось у вершины и расплеталось наружу, затем снова соединялось, раз и два до третьего разрыва, который закончился простым, но изысканным завитком.

Это был интригующий артефакт, и все же ее взгляд вернулся к одеянию верховного мага Мензоберранзана. Она уставилась на него, медленно качая головой в замешательстве.

— Ты попрощалась с королем Бренором и остальными?

Она кивнула, все еще не сводя с него глаз.

— Мантия? — спросил Громф.

— Твоя новая была действительно могущественной, не так ли? Мне сказали, что мантия верховного мага Главной Башни была почти уникальной вещью и о ней ходили легенды.

— Тебе правильно сказали, —  ответил Громф. —  Но эта одежда очень похожа, создана по рецепту, данному мне как архимагу Мензоберранзана. Мне потребовались годы, чтобы создать эти одежды, и их мощь ничуть не меньше, хотя и немного отличается по направленности.

— Лучше подходит для сражений в Городе Пауков, —  рассудила Кэтти-Бри.

— Вероятно, нет, —  небрежно ответил Громф.

— Значит, просто больше подходит для поставленной задачи?

Великий волшебник пожал плечами.

— Тогда зачем ее надевать? — в ее голосе было немного подозрения, как бы она ни пыталась это скрыть.

— Не бойся, друг мой. Я ношу это не в знак верности путям Ллос. Они будут уничтожены, я обещаю.

— Тогда зачем? Чтобы показать им свой окончательный выход из неповиновения?

— У меня есть свои причины. Давай оставим все как есть. — он помолчал мгновение, затем добавил:

— Я бы позволил тебе надеть другие мои одежды, но, увы, их магия и твое сердце никогда не будут соответствовать друг другу.

Предложение шокировало Кэтти-Бри больше, чем любопытный комментарий озадачил.

Он объяснил, снова удивив Кэтти-Бри, поскольку она не часто слышала подобные речи от Громфа:

— Мои одеяния Главной Башни серого цвета, отражают мое душевное состояние и мой взгляд на мир. Такие предметы, как эти —  не простые орудия труда. Они являются продолжением существа, носящего их, усилением сердца и души волшебника. Ты больее... щедрая, чем я. Твои одежды были бы из белой ткани, а не из серой. Моя одежда была бы тебе мало полезна.

Кэтти-Бри слышала о таких вещах, поэтому приняла объяснение без вопросов —  пока не осознала цвет мантии, которую теперь носил Громф.

— Если бы я была существом, замышляющим зло, какой цвет был бы подходящим тогда? Серый?

— Черный, —  сказал Громф.

— Как мантия, которую ты сейчас носишь. Мантия, в которой, как ты уверяешь, нет злых намерений.

Громф пожал плечами, как будто это не имело значения. —  Эта мантия больше не будет мне подходить. Для меня это просто мантия.

— Тогда зачем ты надел его в эту ужасную битву? Почему бы тебе не надеть мантию, которая, как ты утверждаешь, отражает твое сердце?

— Я же говорил тебе. У меня есть свои причины.

Кэтти-Бри пристально посмотрела на него.

— Ты думаешь, мне это нужно? — спросил Громф и усмехнулся. Он оттянул воротник своей черной мантии, обнажив ожерелье, полное рубинов.

— Это наименьшая из моих игрушек, —  заверил ее Громф. —  Я прожил столетия. Я был архимагом на протяжении веков. Я был соратником Джарлакса на протяжении веков. Он собирает так много интересных безделушек, в то время как я собрал или создал многие из самых могущественных магических предметов, известных на Фаэруне. Например таких.

Он поднял руку в воздух и произнес командное слово, и в его руке появился блестящий шлем из сияющего серебра, украшенный драгоценными камнями, так много драгоценных камней! Их было около сотни: опалы, синие и оранжевые, сверкающие бриллианты и красные рубины. Шлем был открытым, но с полосками, закрывающими нос, и по одной с каждой стороны, чтобы плотно прижимать его к щекам. Два маленьких крылышка поднимались под углом от передней пластины, и все эти элементы одежды тоже были украшены драгоценными камнями.

— Я слышала об этом предмете, —  сказала Кэтти-Бри, едва ли сумев понизить голос до шепота.

— Уверяю тебя, в нем скрыто больше сил, чем ты можешь себе представить. И это даже не самая моя ценная собственность. — Он усмехнулся и бросил ей свой посох.

Как только Кэтти-Бри поймала его, она почувствовала силу посоха. В нем пульсировала магия всех школ волшебников. Ее собственное кольцо, с помощью которого она могла разговаривать с огненным Предвечным в пропасти Гаунтлгрима, взывало к ней, прося призвать могучего элементаля огня, и с посохом, она знала, что сможет!

— Ты одна из немногих, кто когда-либо держал в руках посох такой силы, —  сказал ей Громф. —  Только с ним у меня есть целый арсенал заклинаний. Огонь и молния, обнаружение, невидимость, защита и чары, колдовство... его возможности огромны и разнообразны.

— Я чувствую их, —  сказала Кэтти-Бри. —  Казалось бы, с помощью этого можно использовать множество заклинаний каждый день. И все это без обычного предварительного изучения или заучивания.

— Очень много, верно. Но я не ожидаю, что мне они понадобятся. —  Громф ткнул пальцем себе в висок. —  Уверяю тебя, у меня достаточно силы, чтобы справиться с кем угодно, любым демоном,