– Отлично. Раз, Бруно здесь, то я могу поехать в сарай и отработать наш номер с Джози, а завтра Лола прогонит Бруно по его номеру с цыпой, – облегчённо вздыхаю. Гарри приближается к Бруно и протягивает ему руку.

– Спасибо, что всё же приехал.

– Спасибо, что не послал в задницу, – хмыкает Бруно, пожимая его руку.

– У меня будет ещё эта возможность. Джози? Мы едем? – Отпуская Бруно, Гарри поворачивается ко мне, и я киваю.

– Да, конечно. Я оставлю вам ужин. Он немного остыл, но от этого не менее вкусный. Мама готовила. Отвезу и им. Мы вернёмся через три часа где-то, – быстро выкладываю контейнеры, салфетки, бутылки с водой, пиво для папы и приборы на стол. Ну как стол, старая коробка, которая у них служит и стулом, и столом, и даже спальным местом.

– Спасибо, Джо, – бросает Колл.

– Папа, прояви благоразумие. Ты взрослый уже, – подмигиваю отцу, протягивая, как подношение, бутылку его любимого пива.

Закатывая глаза, хватает её у меня из рук, а Гарри тянет меня к выходу, забирая из рук сумку с едой для остальных.

Мы выходим на улицу и храним молчание. Я не знаю, что сейчас творится в его голове, но, надеюсь, что не новая ссора из-за Бруно.

В таком же молчании мы садимся в машину и выезжаем с территории.

– Ты злишься? – Тихо спрашиваю его.

– Злюсь? Нет. Я, по-моему, сплю, – зевая, бормочет он. – И от меня жутко воняет.

– Точно не злишься, что я привезла Бруно? Он ждал меня…

– Кроха, мне сейчас настолько плевать на всё. У меня руки не гнутся, спина болит, и я голоден, как никогда. И я не злюсь. Я рад тому, что Бруно заменит меня, и Чак оторвётся на нём. Он самое худшее наказание человечества, так что я уже отомстил Бруно, – прыскаю от смеха, и Гарри слабо улыбается.

– Тебе нужно отдохнуть. Сколько ты уже не спишь?

– Со мной всё нормально. У нас ещё полно дел, и солнце даже не село.

Но по тёмным кругам под глазами, по усталому виду и едва открытым глазам, по всему облику Гарри я вижу больше, чем он хочет сказать. Он на нуле, ещё немного, и рухнет от слабости. Он хоть и выносливый, но всё же пашет больше, чем мы. Наравне с папой и даже больше. Он, помимо постройки сцен, мотается в сарай и репетирует, гоняя девочек, которые уже боятся его. Он постоянно на ногах, и мне немного жаль его. Ладно, мне жаль его настолько, что хочется отвезти его домой, помыть, покормить, уложить спать, поцеловать и просто смотреть на то, что он рядом. Но я подавляю в себе эти желания, потому что уверена, Гарри никогда не согласится лечь раньше, чем это сделает папа. У них какое-то странное соревнование, кто вымотается первым. Идиотизм. Но, видимо, у парней свои забавы и своё виденье конкуренции. Мальчики всегда остаются мальчиками, вне зависимости от того, сколько им лет. И от этого ещё интереснее наблюдать за тем, как они растут.

Джозефина

– Эй, ты чего не спишь? – Гарри кладёт ладони мне на плечи и притягивает к своему телу, утыкаясь в щёку носом.

– Не могу… я так волнуюсь. Поставила тесто на завтра, чтобы в обед приготовить наши мини-десерты. Боюсь, что они не получатся, или же… просто не могу уснуть, – шепчу я.

– Джози, тебе нужно отдохнуть и набраться сил. Завтра будет сложный, но и весёлый день. Мы доделаем фонарики, установим всё и в назначенное время поедем раздавать флаеры. Всё пройдёт хорошо, – мягко убеждает меня.

– А если нет? Если ничего не получится, и мы не соберём нужное количество подписей, чтобы перебить собранные Нэнси и отцом Лолы? Если никто не придёт? Если они испугаются или поведутся на россказни Нэнси про нас? Она же до сих пор языком треплет и специально подливает масла в огонь. Она…

– Кроха, – Гарри поворачивает меня к себе и широко улыбается.

– Плевать. Вот просто плевать на то, что будет завтра. Как минимум мы повеселимся на собственной крутой вечеринке, которую я тебе обещал. Ты не можешь никак повлиять на ситуацию и на разумы людей. Всё, что могли, мы сделали. Остальное зависит от их желания приблизиться к запретному. А по моему мнению, оно очень сильно развито у людей. Сам был таким. Если нельзя, то обязательно я это сделаю.

– Ты ничего такого не делал. Не выдумывай, – прищуриваюсь я.

– Поверь, я делал много такого, отчего волосы встают дыбом. И не это важно. Ты посмотри на ситуацию с другой стороны. Твой отец стал терпимее ко мне и к нашим отношениям. Ребята, действительно, стали ближе друг к другу, даже Бруно сейчас не такой противный, как раньше. Эта ситуация меняет нас. Она делает нас лучше и раскрывает нас с разных сторон. Я о многом даже не подозревал, а особенно о том, что ты прекрасно смотришься на сцене и умеешь танцевать, легко всё схватываешь и уверенно держишь дрель в руке. Последнее меня немного пугает. Не хочу иметь дырку в неположенном месте, – прыскаю от смеха и слегка пихаю его в грудь.

– Дурак.

– Хорошо, дурак так дурак, но я прошу тебя, пошли спать. Я проснулся, а тебя нет. И мне стало некомфортно. Я не усну, если тебя не будет рядом. А завтра будет завтра. Надо жить тем, что происходит сейчас. Порой, да, необходимо думать наперёд, но мы это уже сделали. Теперь остаётся только ждать и показать то, что мы умеем. Всё. Пошли, – Гарри тянет меня за собой обратно в дом, и я подчиняюсь ему.

Я не знаю, как можно, вообще, спать, когда завтра произойдёт такое, отчего мне страшно. Мало того, что это всё незаконно, спонтанно и не санкционировано, так ещё и предстоит оказаться на сцене в дурацком наряде. Я боюсь повторения прошлого. Боюсь снова лечиться от своих страхов и прятаться. У меня-то теперь есть возможность сделать это. Я уеду в Лондон. А остальные? Что будет с ними? Чёрт, так страшно.

– Не думай, кроха. Спи, – Гарри, обнимая меня за талию, целует в плечо, и я тяжело вздыхаю.

– Тебе не страшно? – Шёпотом спрашиваю его.

– А почему мне должно быть страшно? – Искренне удивляется он.

– Ну… как бы ты не каждый день выступаешь на сцене. Не каждый день решается твоя судьба. Не каждый день мы идём против постулатов и правил, принятых здесь.

– Джози, каждый человек чего-то боится. И это вполне нормально, если ты волнуешься. Но поверь мне… просто доверься, и всё получится. У тебя всегда всё получается. Ты хотела получить работу в Лондоне. Она твоя. Да и много ещё примеров. Тебе незачем сомневаться в себе. Я же в тебе не сомневаюсь, – тяжело вздыхая, поворачиваюсь в его руках, и мы оказываемся лицом к лицу, лёжа на моей маленькой кровати.

– Когда я уеду, что будет с тобой? Мы не говорим об этом, времени нет. Но я всё равно заснуть не могу, поэтому, может быть, обсудим? Мне нужно это, Гарри.

– Хорошо. Что ты хочешь услышать?

– Я не хочу, чтобы ты говорил то, что я хочу услышать. Я хочу слышать то, что ты на самом деле обо всём этом думаешь? Раньше ты не отличался ответственностью и желанием двигаться вперёд. Ты сидел на диване. Ты лежал на нём. Нехотя ходил в пекарню. Всё делал через силу. Сейчас ты тоже так поступаешь? Через силу?