Он уже не мыслил себя без нее. При упоминании имени Онасы он впервые в жизни испытал угрызения совести, но также впервые ничего не мог с собой поделать.

Наконец он объявил Бригите, что уже месяц, как не видел жены и ребенка, и если он немедленно не вернется в Грецию, Онасе будет очень неприятно.

— Пусть выпьет холодной воды, она ее успокоит. Я тебя никому не отдам!

— Как это понимать? — засмеялся Вахтанг.

— Я люблю тебя, тебе со мной тоже хорошо, — я что, хуже твоей жены? Может быть, она моложе меня? Красивее? Богаче? — капризничала Бригита.

— Бригита, Онаса очень много сделала для меня.

— Ты будешь только со мной, и никакие аргументы на меня не подействуют, — сказала она и, помолчав, добавила: — Ты не понимаешь, я тебя запрограммировала.

— Но я должен выполнить ее просьбу, она намерена родить от меня еще одного ребенка. В конце концов она мать моего ребенка.

— Поздно, мой дорогой, все эти твои доводы бессмысленны, карьере твоего производителя пришел конец!

— Ты так думаешь, Бригита? Я бы этого не сказал! — насмешливо возразил Вахтанг.

— До встречи с тобой я трижды проверяла кровь на СПИД, и трижды ответ был положительный, — она говорила так, словно сообщала ему приятную новость. Вахтанг поначалу даже не понял ее.

— Ты ведь шутишь?

— А ты проверься, может быть, ты пока и здоров, но о детях забудь и думать! Ты что, хочешь заразить ребенка и его мать?

— Бригита, ты понимаешь, что говоришь?! — разозлился Вахтанг. — Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы поверить тебе?

— Я и сама недавно узнала об этом, мой тебе совет — проверь кровь. Если ты здоров, что может быть лучше? Здесь же, на этой улице, — медицинский центр.

На следующий же день Вахтанг отправился в клинику и сдал кровь на анализ. «Если я здоров, — думал он с трепетом, — с ней надо кончать. Больше в Бразилию я не ездок. Такая молодая и такая напористая! В зрелом возрасте это будет настоящая акула! Потому Бог и не дает женщинам одновременно и красоту, и ум, что из этого ничего хорошего не выходит».

Ответ из клиники был следующий: полной гарантии, что он здоров, нет, и через месяц надо будет провериться еще раз.

Из Нью-Йорка он вылетел прямо в Тулузу. Оттуда позвонил Онасе, сообщил, что находится в Европе. Он уехал, даже не попрощавшись с Бригитой. У него не было сил говорить и спорить с ней. Целый месяц прошел в напряженном ожидании. Наконец он явился в специальную клинику и сдал кровь на анализ. Реакция на СПИД оказалась положительной — Вахтанг был болен. Он не знал, что делать, никого не хотелось видеть. Через две недели он снова проверился, и снова реакция на СПИД была положительной.

Почти ежедневно он звонил Онасе, чувствуя себя виноватым, льстил ей, нес какие-то глупости. Кто бы мог подумать, что дочь миллиардера заразит его СПИДом! Из-за этой вздорной девчонки вся его жизнь пошла кувырком. Сейчас он должен ждать, когда придумают антиспидовую вакцину, да и выдержит ли его организм это потрясение.

А Онаса требовала, чтобы он немедленно приехал. Вахтанг полетел в Афины. Онаса была счастлива. Мальчику исполнилось уже два месяца, и все в один голос утверждали, что он вылитый отец. Онаса сразу же заметила, что Вахтанг не в духе, но ни о чем не спрашивала.

Вечером, когда они остались одни, Вахтанг собрался с духом и сказал:

— Онаса, в Париже я проверился на СПИД, и реакция была положительной. Не бойся, наш сын здоров. Я заразился в Бразилии. Не будем говорить, почему это случилось. Бог свидетель, я не собирался с тобой расставаться, напротив, думал, что всю оставшуюся жизнь мы проведем в мире и согласии, но увы! Очевидно, мне на роду написано быть неверным. Возможно, все нормальные мужчины ведут себя так, но это не оправдание для меня.

— Если ты хочешь уйти от меня, Вахтанг, я не возражаю, но я не заслужила того, чтобы ты разыгрывал подобные сцены.

— Онаса, ты ведь меня достаточно хорошо знаешь! Я сказал тебе чистую правду. Если бы не это, мы бы сейчас делали второго ребенка.

— Ты это серьезно? Я не хочу, чтобы в обществе узнали о твоей болезни!

— Не будем спешить. Официально можно и не разводиться. Может быть, ученые что-нибудь придумают, я буду испытывать на себе любые экспериментальные средства, которые только изобретут против СПИДа. И еще, Онаса, мне ни до чего нет дела, я хочу передать свои дела в фирме кому-нибудь другому. Мне нужен отдых и время, чтобы решить, как жить дальше.

— Ладно, я тоже подумаю, как мне быть. Завтра же можешь уехать из Афин. Дела передашь. Что касается танкера, то он твой, хочешь — он останется в моей флотилии, доход от него будет перечисляться на твой счет.

На другой день Вахтанг был в Тулузе. Ему ни с кем не хотелось встречаться, но Ивана он навестил. Поздравил его с рождением сына и рассказал о своей беде. Ивану было очень жаль Вахтанга.

— Эх, Иван, очевидно такова диалектика жизни, она дарит тебе счастье, а потом непременно нейтрализует его несчастьем. Когда я подумал, что все трудности позади — я создал семью, позаботился о своих многочисленных детях и их матерях, тогда мне черт и поставил подножку.

— В жизни не бывает пути только наверх, иногда приходится скатываться вниз, бывает, падаешь, и больно, но затем снова начинаешь подниматься. Ты должен оглянуться назад, вернее, посмотреть вверх, на все преодоленные тобой ступени и поблагодарить Господа за то, что он подарил тебе эту возможность.

— По-видимому, потому и наградил Бог верблюда двумя горбами, чтобы жизнь не оказалась тщетной. Я по природе оптимист и при малейшей возможности еще раз попытаюсь преодолеть все ступени, использовать тот второй горб, который иначе называется вторым дыханием.

— Не думай, что я успокаиваю тебя, Вахтанг, но ты прожил неплохую жизнь. Столько женщин и детей, пожалуй, ни у кого не было. Ни одна историческая личность не оставляла такого потомства, а это ведь самое большое богатство на свете. С этой болезнью живут по десять — пятнадцать лет, а ты со своим могучим здоровьем протянешь и дольше. Кто знает, может, Отец Небесный и не собирался давать тебе больше.

— В этом ты прав, но обидно, когда решаешь начать жить по-новому и тебе не дают осуществить эту возможность.

— Никто не знает, что лучше — новая жизнь или старая. На первый взгляд, то, как ты жил, может показаться кому-то и недостойным. Но, если задуматься, переосмыслить все, что о тебе знаешь, мнение о тебе полярно меняется. Тебя можно рассматривать как героя, потому что ты в жизни сеял только добро, ничего больше. Я слышал, один индиец, то ли на спор, то ли из упрямства родил от одиннадцати жен семьдесят детей. Не знаю, осчастливил ли он своих женщин, но плодить детей в нищете и только для удовлетворения своих амбиций никуда не годится. А ты, ты помогал женщинам, благодаря тебе они узнали счастье материнства.

— Амбиции скорее в природе женщины. Во время моих встреч с ними в Грузии ли, в России, куда, кстати, я поехал, чтобы помочь им, они засыпали меня своими упреками.