превратились ее ступни, тормозили движение, и так затрудненное плотными слоями воды. Она чувствовала, что все ее усилия напрасны.

Стефан вжался в угол, чтобы дать другу как можно больше места. Ему вдруг пришла в голову страшная мысль, заставившая похолодеть: «Мы здесь умрем».

Скользкими от пота пальцами он поправил на плече лямку, которая так и норовила соскользнуть.

«Надо перекинуть ее через шею», – мелькнула еще одна мысль, но тут же исчезла, раздавленная паникой.

Стефану почему-то стало трудно дышать, и он начал делать неглубокие вдохи, стараясь не сорваться.

«Наверное, кислород заканчивается», – подумал он.

«Стефан!» – вдруг раздалось в его голове.

Этот ясный голос разогнал панические мысли, и юноша озадаченно уставился перед собой, не понимая, откуда идет звук.

«Стефан! Немедленно успокойся! Ты уже под чарами. Тебе не нужен кислород. Перестань дышать, за тебя это делает твоя кожа!»

«Ага… перестать дышать… как же», – обреченно подумал он, продолжая судорожно хватать губами воздух.

«Стефан! Это я! Посмотри на меня! Это я, Луна!»

Стефан повернул голову и увидел девушку, прильнувшую к иллюминатору. Заметив, что его лицо свело судорогой, она бросила пробку и поспешила к нему на помощь. От взгляда Луны он немного пришел в себя, но в этот момент Аметрин выдернул пробку и в кианоскаф хлынула вода.

Стефан опять окунулся в панику. Она заливала его так же стремительно, как вода – их маленький аппарат. Судорожно глотая воздух, он крутился на месте, как волчок, и колотил кулаками по обшивке аппарата.

Аметрин, уже находившийся под водой, бросился к нему. Крепко схватив друга, он потянул его на себя.

«Прекрати немедленно! – раздался в голове Стефана его гневный голос. – Перестань сопротивляться! Ты можешь дышать под водой. Прошу тебя. Поверь мне!»

– Не-е-ет! – отчаянно закричал Стефан, прижимая лицо к крыше кианоскафа.

«Стефан, умоляю! Успокойся! Стефан! Слушай меня! Ты можешь дышать под водой», – в голове, не смолкая ни на секунду, звучал голос Луны.

Дождавшись, когда кианоскаф заполнится водой, она, не сводя испуганных глаз с бьющегося тела Стефана, стремительно подплыла к круглому люку аппарата. Торопливо крутанув гладкое колесо, которое, к счастью, не оказало никакого сопротивления, она потянула на себя дверцу. Аметрин тут же вывалился наружу, крепко держа за шиворот Стефана, выпускающего пузыри воздуха. Его тело содрогалось в конвульсиях, а глаза закатились.

«Стефа-а-ан!» – мозг пронзил отчаянный вопль Луны, и прохладные руки нежно обхватили его лицо.

«Посмотри на меня. Всё в порядке. Ты жив. Кожа дышит за тебя. Пожалуйста, успокойся», – голос убеждал, уговаривал, а ладони настойчиво сжимали голову.

Стефан вновь хотел сделать глубокий вдох, но не смог. Другая рука крепко зажала ему рот и нос.

«Иначе он не остановится», – прозвучал решительный голос Аметрина.

«Отпусти меня, я сейчас задохнусь», – Стефану казалось, что он кричит во все горло.

Но вдруг он понял, что не может говорить. Он под водой. И его рот крепко закрыт. Тем не менее он говорит, говорит телепатически. А это значит, что чары действуют.

«Конечно действуют», – сказала Луна.

Стефан сразу же обмяк. Прислушался к себе и понял, что его легкие не нуждаются во вдохе. Он спокойно дышит, только не вдыхает воздух. Грудная клетка мягко опускалась и поднималась, а нос и рот при этом по-прежнему были крепко зажаты рукой Аметрина.

«Вот видишь, ты дышишь!» – прошептала Луна в его голове.

Ошеломленный Стефан лишь слабо кивнул в ответ.

«Можешь отпустить меня, я в норме. Простите!»

«Да, ладно, – сказал Аметрин. – С кем не бывает!»

«Например, с тобой», – расстроенно пробурчал Стефан. «Постойте, а где сумка?» – крик Луны ворвался в их головы. Стефан растерянно похлопал себя руками по бокам и похолодел.

Сумки с книгой не было.

11

В это время Черный Обсидиан, понимая, что вот-вот будет уничтожена четвертая книга, решился на отчаянный шаг. В других условиях он бы ни за что не сделал этого, но выбора не было. Из всех кандидатур осталась только одна.

«Да… Не о таком проводнике я мечтал. Слишком глупа, замучаюсь. Зато ненависти и зависти в ней хоть отбавляй, так что напор черной магии, может, и выдержит», – думал Обсидиан, направляясь в Кристаллиум.

Он решил бросить книгу воды на произвол судьбы, чтобы спасти главную.

«Ничего, с главной книгой мы поработим весь мир! В ней больше силы, чем во всех остальных вместе взятых. А потом мы создадим новые книги четырех стихий».

Паук подбежал к одной из высоких скал, где находились круглые дома-капли. Многие кристаллианцы были на работе, часть улетела на берег древнего океана, где шел очередной раунд борьбы со злом, часть занималась домашними делами. Только она сладко спала, невзирая на солнечные лучи, заливавшие комнату.

– Сильвина! – дремотную тишину разорвал свистящий шепот.

Девушка вздрогнула и поплотней завернулась в одеяло. Ее хранитель, миниатюрный Лодди, открыл глазки, но тут же был пойман в петлю липкой паутины. За долю секунды она обмотала его целиком, превратив в плотный кокон. Подхватив его, паук уселся на подушку.

– Сильвина! Вставай! Сильвина!

– Мам, отстань! Не хочу я ничего! Дай поспать! – капризно пробурчала она.

– Вставай, тебе говорю!

– Я же сказала! Я буду еще спать!

– А ну вставай немедленно, дура ты безмозглая, – обозлился паук.

– Это кто дура? – девушка рывком села на кровати, протирая заспанные глаза, и тут же пронзительно завизжала.

На ее подушке сидел самый омерзительный паук, какого она только могла себе вообразить. В лапах он держал отчаянно трепыхающийся сверток. По длинным радужным перьям Сильвина узнала своего хранителя и завопила еще громче. Паук выронил сверток, быстро размотал блестящую паутину и зашипел:

– Немедленно замолчи!

Сильвина продолжала визжать, вытаращив глаза и сотрясаясь от страха.

– Закрой рот, я тебе сказал!

Вспомнив рассказы о том, как Обсидиан молниеносно убивает даже крупного воина, обмотав паутиной и парализовав ядом, Сильвина в страхе замолчала.

– Доченька, что случилось?

В комнату вбежала мама. Паук подхватил хранителя, скользнул под одеяло и затих.

– Все хорошо, – чувствуя, как паутина обмотала ногу, прошептала Сильвина. – Мне приснился кошмар.

– Может, принести тебе чаю или теплого молока? – предложила мама, трогая лоб дочери, покрытый каплями пота.

Паутина сдавила щиколотку, причиняя нестерпимую боль.

– Нет, спасибо. Я ничего не хочу. Это всего лишь сон.

– Посидеть с тобой?

Боль в щиколотке стала еще сильнее.

– Нет, мам! Я уже успокоилась и все забыла.

Сильвина выдавила улыбку. Хватка на щиколотке была невыносимой. Девушке казалось, что паук сейчас сломает ей кости.

– Иди! Я еще хочу поспать.

– Может, все-таки уже встанешь? Время завтракать давно прошло.

– Нет! – не сдержавшись, рявкнула Сильвина.

Спохватившись,