– Это фальшивка! – Трэш вскочил, судорожно глотая пространство. Он быстро взял себя в руки и расхохотался.

– Вы столько раз обманывали людей, что вам никто не поверит!

– Да мне, собственно, все равно, поверят мне или нет. Да я и не собираюсь никому рассказывать об этом. Мне просто пришло в голову, что вы будете лояльнее относиться к клонам, если узнаете, что и сами клон. В конечном итоге, все это – предрассудки. Клоны – такие же люди, как и все остальные. Никакой агрессивности в них нет. Бывают, конечно, неудачи, как, например, в случае со мной. Это всегда можно пережить. Не получилось один раз, получится второй. ВБС дарит бессмертие. Мы можем совместными усилиями создать новое поколение людей, обладающих выдающимися качествами. Они будут управлять миром разумно и эффективно.

– Захочет ли мир этого? – вздохнул Дуум.

– Мир об этом не будет знать.

– Но ведь мы узнали, значит, смогут узнать и другие. Утечка информации – это всегда лишь вопрос времени. Она неизбежна.

Людвиг Оби кивнул.

– Истинно так. В МБР знают свое дело. Но к тому времени, когда мир узнает, будет уже поздно. К тому же глупо отказываться от процветания, а оно неизбежно, если у власти стоят идеальные люди. Кроме того, остальных мы могли бы немного, если так можно выразиться, подравнять.

– В смысле? – Дуум насторожился.

– Очень просто, – Людвиг Оби несколько оживился, что выглядело зловеще, – клонирование дает возможность закладывать те качества, которые нужны, и избегать ненужных. Мы можем сделать людей законопослушными, добрыми и мягкими, солдат – отважными, балерин – прекрасными.

– Муравьи, – пробормотал Харпер.

– Что? – не расслышал Людвиг Оби.

– Муравьи-рабочие, муравьи-солдаты… – Харпер встал, подошел к окну и оперся руками о подоконник.

– Другого выхода у нас нет, – подвел черту Трэш, – иначе гражданская война и интервенция. Но мы должны контролировать ситуацию! Вам не удастся нас одурачить. А вы точно глухой?

Людвиг Оби улыбнулся. Лучше бы он этого не делал. Даже Ле Горша, кто, бывало, не морщась, ел поганки, передернуло.

– Абсолютно.

– Самарина я убью лично, – объявил Сигизмунд Трэш, встал, подошел к Ле Горшу и, не слушая возражений, вынул у него из кобуры пистолет. Затем, не говоря ни слова, он буквально выбежал из кабинета.

Выстрел прогремел как атомный взрыв.

Трэш шагал по коридору точно пьяный, который хочет скрыть свое состояние от окружающих, но не может полностью себя контролировать. Чувства его были сосредоточены на том, чтобы держаться прямо. Зубы стиснуты до предела, так что челюсть стала крепче самого крепкого сплава. Казалось, он больше никогда в жизни не сумеет ее разжать. В голове стучала одна и та же фраза, оставшаяся в голове после полусна, когда битву накрыло Суперпятно. Трэш никогда не поверил бы Людвигу Оби (нашли, кому верить!). Он не поверил бы даже метрикам. Но он почему-то верил словам, которые вложило в его мозг Суперпятно. В этом полусне было больше реальности, чем во всей его жизни.

– Клон не может быть лордом-диктатором.

Не может. Не может. Не может. Лордом. Диктатором. Не может.

Трэш заметил, что идет слишком медленно. Его энергия, бывшая предметом зависти окружающих, испарилась, словно летучий эфир. Он ощущал себя состарившимся и раздавленным. Все то, на чем держалась его жизнь, все то, что ограждало его щитом от любых, даже самых страшных неприятностей и самой смерти, все это рухнуло в течение нескольких секунд. Мир, в котором он существовал такое длительное время, оказался совсем иным, чуждым. Если бы он сделал это страшное открытие раньше, он смог бы ему противостоять. Но за столько лет сознание изначальности настолько завладело им, что разум, столкнувшись с катастрофой, в ту же секунду выбросил белый флаг.

Силы покидали его с каждым шагом. Пистолет в руке превратился в двухпудовую гирю. Он тянул его к полу, советовал присесть, привалившись усталой спиной к прохладной стене коридора.

А может, Самарин уже ушел? Внезапно Трэш почувствовал симпатию к этому толланскому клону. Они теперь были в одинаковом положении. Мир рухнул, а они этого и не заметили. Все знали об этом. Все, кроме них. Ты стоишь посреди разбитого мира и выглядишь полным идиотом. Так гениальный физик, получивший Нобелевскую премию, внезапно просыпается в психиатрической лечебнице и понимает, что вся его предыдущая жизнь была бредом. Если уж вы сошли с ума, то не возвращайтесь обратно. Возвращение не сулит вам ничего, кроме разочарований. Сумасшедшие – самые счастливые люди во вселенной, они не знают, каков мир на самом деле.

Трэш медленно осмотрел дверь. В середине краска треснула, у самого пола чернело пятно, видимо, от удара грязным ботинком. Из щели струился пыльный, солнечный луч. Трэш вздохнул и открыл дверь.

Самарин поднял глаза и снял проволочки-наушники черного ящика. Его взгляд переместился на черный ствол пистолета. Самарин попытался привстать из-за стола. Ствол взлетел вверх, как запретительный шлагбаум.

– Сядь, – негромко приказал Трэш и выполнил, наконец, то, что хотел сделать еще в коридоре, – тихо сполз вдоль стены на пол. Он на мгновение прикрыл глаза, ровно настолько, чтобы не дать Самарину ни единого шанса. Впрочем, Самарин пока еще ничего не понимал. Он видел, что с Трэшем что-то происходит. Но причины происходящего оставались для него за кадром.

Трэш поднял пистолет и направил его на Самарина.

– Они сказали, что ты больше не нужен.

– А до этого, значит, был нужен?

– Ну не всем. Мне – некоторое время. Некоторое время ВБС, они тебя даже клонировали. Только все твои клоны мертвы. И тебе осталось недолго. Всем осталось недолго. Системы, той Системы, в которой я жил и процветал, больше нет.

Трэш вывернул губы, издав разочарованный звук.

– Я хочу вернуться.

Трэш захохотал. Казалось, на секунду энергия и жизненная сила снова вернулись к нему. Но его смех оборвался так же внезапно, как и начался.

– Говорят, что гиперпространство – это и есть тот свет. Жаль, что ты не сможешь рассказать остальным – можно ли путешествовать с помощью смерти. Представь: умирая, человек на самом деле совершает прыжок в гиперпространство. Тело такой прыжок совершить не может, оно для этого слишком хрупкое. А вот душа, если она действительно бессмертна, может. Иногда, если верить легендам, некоторые умудряются возвращаться. Орфей, Психея, скорее всего Иона, побывавший якобы в чреве кита. А потом они рассказывают о других мирах, которые называют «тот свет».

– Занятная теория, – пробормотал Самарин, незаметно осматриваясь в поисках хоть чего-нибудь, что могло ему помочь.

Трэш тем временем практически перестал его замечать. Он увлекся. Чего еще ожидать от человека, который только что потерял собственный мир? Он начинает строить новый.