На пристани мы наняли небольшое прогулочное суденышко, которое, возможно, еще недавно использовалось как рыболовецкое, но для океана уже одряхлело. Паттайя что-то прощебетала на местном, капитан кивнул, получил от меня задаток, и мы поплыли по зеленой воде канала. Город тоже проплывал по обе стороны, обрастал на глазах небоскребами. Подъемные краны на горизонте выкладывали все новые белоснежные корпуса элитных отелей, транснациональных компаний, хрустальных билдингов. Потом нашему взору открылись золотые пагоды королевского дворца, они сменились особняками с каменными набережными. Постепенно пейзаж становился более романтичным: на зеленых берегах, среди садов и раскидистых пальм, будто на причалах стояли деревянные двухэтажные домики и ждали случая, чтобы медленно отправиться вниз по течению. Возле одной такой затерявшейся среди листвы двухэтажной хижины на подтопленных сваях я приказал капитану остановиться. Впервые в жизни я испытывал ощущение, что время остановилось и мне его просто некуда девать. Впрочем, что-то подобное было в психиатрической клинике – но с одной разницей: время там вообще перестало существовать.

Паттайе я объяснил, что хочу узнать, что за люди живут в этом домишке, который так опасно накренился в сторону канала. Но потом я понял, что это своего рода оптический обман, возможно, специально задуманный. Фокус состоял в том, что над открытой двухэтажной террасой деревянная крыша лежала под острым углом. Да еще перила на втором этаже были развернуты наружу. Будто после схватки тайских боксеров.

Мы причалили, прижавшись гирляндой подвешенных по борту кораблика автопокрышек, к бетонной плите – единственное, что было не деревянное в этой обители водяных духов. Минуты через три-четыре на нижней террасе появился сухопарый старичок, с большими залысинами и внимательными глазками. На вид ему можно было дать и 60 и 90 лет. Тайцы «засыхают», и в течение своей жизни поддерживают примерно один и тот же физический вес. Они радуются тому, что дает им жизнь. Их любимая поговорка: «Плошка риса в день и одна рубашка – этого тайцу достаточно для счастья». В русском фольклоре вряд ли найдешь что-то сходное…

Как думаете, хозяин отреагировал на появление судна со скучающим фарангом? Правильно, он сразу улыбнулся, будто весь день ждал нас. А сам, конечно, подумал: «Какой черт их принес, прервали мое созерцание Текущей Воды у моего Дома, который еще двести сорок лет назад построил основатель их рода, какой-нибудь там Тринь Бум Бон».

Я попросил Паттайю, чтобы она сказала хозяину, что мы хотим переночевать в его хижине, чтобы наутро отправиться на рыбную ловлю. Старичок жестом пригласил спуститься на террасу. Я расплатился с капитаном судна, и мы сошли на деревянный берег домовладения. Пока я разглядывал «обваливающуюся» крышу, Патка разговорилась с хозяином. Закончив разговор, она спросила меня:

– Тебе здесь нравится?

– Пока – да.

– Он спросил меня: у твоего друга нет денег на отель?

– И что ты ему сказала?

– Я ему сказала, что у тебя есть деньги на два отеля.

– Правильно. А он что?

– Он извинился, но поинтересовался, сколько ты будешь платить.

– Хитрая бестия! Думает, разжиревший от денег фаранг за экзотику отвалит, как за пятизвездочный отель! Скажи ему, что он получит двести баксов, но чтоб были чистые постели, свежезажаренная рыба, только не головоногие уроды, зелень, холодное пиво, белое вино и виски за отдельную плату.

Патка безропотно пошла выполнять мое указание (вот что значит «дым отечества»!). А я решил позвонить в далекую холодную Москву. Трубку снял Баздырев.

– Здорово, Паша! Я не напрягаю тебя своим телефонным звонком?

– В сравнении с тем, что было раньше, то не сильно.

– Какие новости?

– Плохие. – Голос Паши был без придури, значит, действительно хреновые. – Искали по моей заявке твой документ, но не нашли. Крутят-вертят твои бывшие коллеги… Но по описи документов в личном деле значилось, что были некие бумаги о производстве особых мероприятий в отношении сам знаешь кого. Мягко говоря, их грубо сперли, эти грифованные документики… Но это еще не все. По линии Интерпола проследили твое прибытие на Украину.

– А убытие?

– Убытие тоже! С добрым утром, Таиланд! Молодец, успел! – похвалил Баздырев и добавил, распаляясь: – Ты всегда был идиотом, Вовка. На кой хрен, скажи мне, ты взял эту долбаную фамилию Раевский? Из миллиарда фамилий ты умудрился выбрать именно ту, которая значится в федеральном розыске по без вести пропавшим.

– Баздырев! Это моя фамилия, под которой я родился, вырос, служил Родине в пограничных войсках, во всех долбаных «горячих точках», в Афгане, в полиции, я имею право, ты слышишь, Баздырев, я умру под своей фамилией. Под этой фамилией мои предки воевали с Наполеоном. А долбаный – это ваш розыск, если пара негодяев в генеральских погонах навесила всем ослиные шоры и вы ни хрена не хотите видеть и понимать…

Я метался по террасе как зверь, пока Патка не повисла на мне и не отняла у меня трубку. И вовремя, я хотел швырнуть ее в тухлую воду.

– Володя, ну не надо, – умоляюще попросила она. – Смотри, из-за тебя уже дом шатается.

Действительно, пол под ногами покачивался.

Я вздохнул.

– Где этот чертов хозяин? Пусть хоть какое-нибудь пойло принесет.

Мне только не хватало перспективы скрываться в этой хижине от тайской полиции, с последующим бегством в джунгли во время тропического ливня.

Принесли початую бутылку виски. Хозяин сказал, что сейчас может предложить только это.

Льда, конечно, не было. И хранил он эту заветную дрянь в какой-нибудь пыльной кладовке. Патка налила мне полстакана, тут же появился ловко разрезанный на дольки грейпфрут (в этом они умельцы, блин). Не успел я выдохнуть и закусить цитрусом, как вновь забулькал телефон.

Это снова был Баздырев. Я оценил поступок: звонок за экватор стоит прилично.

– Я не договорил… Некоего Сычева и М-ского Николая Валентиновича, бывшего полицейского генерала, ты хорошо помнишь?

– Более чем…

– Они сейчас процветают в Госдуме и правительстве. Именно их бесфамильные закорючки – резолюции по твоей забубенной судьбе – мы расшифровали на двух сопроводительных записках.

– Спасибо, Паша, я догадывался, что это их работа. – Голос мой вдруг осип. – Ты так звонишь, необдуманно…

– Кстати, по твоему списку работают. Вераксу грохнули на его явочной хате. Дурак, стал отстреливаться через дверь, ранил одного. Спецназ через окно вошел – и завалили… А я, Вовка, вчера подал рапорт, увольняюсь. Осточертело! У нас тут на Петровке с подачи бывшего министра Грызлова все за «оборотнями» охотятся. Ходят, обнюхивают тебя, понимаешь, а вдруг ты «оборотень» – и грызут-загрызают … Я все думаю, жаль, что нас судьба не свела в другой ситуации.

– Мир тесен. Дай бог, еще сведет. Удачи!