– Значит, здесь где-то прячется сучонок, – процедил Игорь. Он рывком расстегнул воротник мундира и еще раз глубоко вдохнул. – Лучше сдайся, Бородач… Найду сам – хуже будет.

Искать не потребовалось. Воротов не сделал и двух шагов, как услышал из ближайших кустов сдавленный плач. Подойдя поближе, он треснул кулаком по растущему среди кустов дереву, и между ветвей зажглись тусклые лампы системы «парк-интим». Кирилл сидел на коленях, обхватив себя руками за плечи, и раскачивался из стороны в сторону. Губы его были искусаны в кровь, а из красных глаз текли ручьи слез.

Полковник медленно наклонился и взял княжича за горло. Кирилл даже не думал сопротивляться. Воротов поставил его перед собой и хорошенько встряхнул.

– Кто надоумил тебя прилететь на Каллисто?! – грозно спросил Воротов.

– Я сам… – прохрипел Кирилл.

Несмотря на полуобморок, он осознавал, что происходит, и делать вид, что находится в трансе, похоже, не собирался. То есть как бы раскаивался в содеянном и был готов искупить… Игорь почувствовал, как ненависть, гнев и обида смешиваются в душе в гремучую смесь, а пальцы сами собой усиливают нажим. Лицо княжича начало багроветь.

– Кто дал тебе яд?!

– Я думал… это психотропное… – прохрипел мальчишка. – Чтобы она… подчинилась и улетела… со мной…

– А девку ты для подмены с собой притащил? – Воротов хлопнул свободной ладонью себя по лбу. – Какой же я осел!.. Но ты не ответил! Кто дал яд?!

– Конта…

Глаза Кирилла вылезли из орбит, лицо из багрового стало синюшным, а язык вылез изо рта. Прожурчал заглушаемый одеждой ручеек.

– Игорь, задушишь! – раздалось за плечом Воротова. – Отпусти его немедленно!

Полковник разжал пальцы, и Кирилл, хрипя, свалился к его ногам. К мальчику тотчас подбежал кто-то в белом халате. Воротов закрыл глаза и прислушался к гулкой тишине. Уши заложило, и немногочисленные звуки шли только изнутри. Сердце стучало глухо и словно нехотя, шумела, проталкиваясь по сжавшимся сосудам, вязкая кровь. Игорь не раз оказывался на краю гибели, терял боевых товарищей, видел нелепые смерти ни в чем не повинных людей, но никогда еще ему не приходилось переживать такие кошмарные минуты. Минуты абсолютного отчаяния.

– Как все это бессмысленно и жестоко… – прошептал голос за спиной.

В этом голосе звучало то же, что чувствовал Воротов. Отчаяние. Полковник открыл глаза и обернулся. Рядом стоял постаревший сразу лет на десять казначей. «Лиза!» – обожгло Игоря. Он заглянул в палату Нины всего на секунду, но этого мига ему хватило, чтобы понять, что этой ночью он потерял сразу двух близких людей. Двух женщин, ради которых стоило жить и умереть. Воротов снова зажмурился. Бледная, каменно неподвижная Нина с широко открытыми удивленными глазами и Лиза в бесстыдно распахнувшемся халатике, с повернутой под неестественным градусом головой… И разметавшиеся короны волос: цвета летнего солнца – по подушкам и цвета осенней листвы – на полу…

Игорь невольно коснулся кобуры, но пальцы за нее не зацепились. Если бы полковник был трусом, он бы, наверное, застрелился прямо здесь и сейчас. Однако Воротов трусом не был. Он одернул мундир и перевел потемневший взгляд на подоспевшего начальника дворцовой стражи.

– Княжича в камеру. С тобой разберусь по возвращении.

Начальник, словно автомат, механически отдал честь и молча указал двоим воинам на Кирилла. Говорить он не мог, поскольку до хруста стиснул зубы. Большая часть вины за случившееся лежала на нем, но он тоже был из когорты воинов Каллисто и не собирался оправдываться или выкручиваться. Он был готов отвечать за свои преступные ошибки. Даже головой. Такой уж была моральная закалка воспитанных Воротовым бойцов.

Игорь вышел через южные ворота в тот самый момент, когда к ним подлетел его «Викинг».

– В порт! – коротко приказал полковник.

– Начкар космопорта сообщил, что двух оставшихся лазутчиц взяли, – доложил водитель.

– Передай, пусть готовят мой рейдер и запросят координаты Ударной группы…

– Есть. – Водитель уважительно кивнул. Он никогда не сомневался, что полковник Воротов самый крутой мужик на свете, ну, может, после Преображенского. Сообщать князю плохие новости лично было не менее мужественным поступком, чем, например, повести солдат на кинжальный огонь. И не потому, что так же страшно или опасно, а потому, что один на один, глаза в глаза…

К тому моменту, когда «Викинг» затормозил у закрытого военного терминала космопорта, Воротов успел раздать около сотни приказов по видеофону, а на пульт водителю пришел короткий рапорт: «Рейдер готов». Полковник вышел из машины и махнул водителю, чтобы он двигался сразу к космолету – «Викинг» был стандартным модулем рейдера, а водитель Воротова, так же как Горох при князе, был «по совместительству» корректировщиком огневых систем. Сам Игорь направился в комнату для допросов, где его должны были ожидать задержанные караулом девицы с европейского корабля.

– Где? – сурово спросил полковник у замешкавшегося с рапортом начкара.

Лейтенант в мятой серой униформе внутренних войск как-то подозрительно засуетился и вытер внезапно взмокшие ладони о брюки.

– Там… в камере номер два… Только мы уже все выяснили, господин полковник! Следователь их допросил, все запротоколировал… Подробно расспросил!

Суета этого явно мобилизованного по случаю войны запасника Воротову не понравилась. Если он просто оробел при виде столь высокого начальства, это одно, а если…

Игорь прошел мимо лейтенанта и рывком распахнул дверь камеры. «Когда только успели, сволочи?» – мелькнула гневная мысль. Девицы лежали на полу словно две растерзанные куклы. Одежды на них почти не было, а те обрывки, что остались, были пропитаны кровью. Воротов прошел в камеру и присел рядом с трупами. Складывалось впечатление, что их не просто изнасиловали всем караулом и после забили до смерти, но еще и постарались изуродовать до неузнаваемости уже после смерти. Тела были покрыты порезами, ожогами, синяками и ссадинами. По грудям, лобкам и внутренней поверхности бедер были размазаны подсыхающие красные и белесые потеки. Глаза одной девицы были открыты, и в их мутнеющей синеве застыло выражение ненависти и безысходности. В глазах второй не было ничего. У нее не было глаз.

Игорь медленно поднялся и обернулся к зеленому от страха лейтенанту. Увидев, как рука полковника тянется к кобуре, лейтенант ойкнул и попятился в коридор. Воротов достал лучевой пистолет и едва уловимым движением большого пальца поставил его на максимальную мощность. При этом он сделал шаг, и под его подошвой чавкнула разлившаяся до самых дверей густеющая кровь. Трудно сказать, какой была полная цепь пронесшихся в подсознании Игоря ассоциаций, но он вдруг вспомнил утреннее происшествие в кольцевом парке. Бледные испуганные лица шпионов, проволочные петли на их шеях, злобные глазки обывателей…

Он взял лейтенанта на мушку, а левой рукой включил закрепленный за ухом передатчик.