Он рассмеялся. Этот резкий отрывистый смех выразил все то унижение, которое он был вынужден переносить каждый день в попытке облегчить участь своих людей. Потом он опустил голову, явно устыдившись, что выдал свои эмоции. Искренне сочувствуя молодому вожаку эта, Сано отметил, что госпожа Харумэ дала господину Мияги весомую причину желать ее смерти. Вспомнив, что Рэйко находится в компании даймё, он похолодел. Борясь с порывом тотчас мчаться к жене, он обдумывал показания Данзаэмона. Все сказанное вожаком эта звучало правдиво. Он всем сердцем любит Харумэ и действительно сожалеет о ее смерти. Но у каждой медали есть своя оборотная сторона.

— Госпожа Харумэ была беременна, — сказал он.

Данзаэмон вскинул голову. От потрясения его взгляд потускнел, как кусочек льда на холодной воде.

— Значит, ты этого не знал, — проговорил Сано.

Эта на мгновение закрыл глаза.

— Нет. Она мне не сказала. Но я должен был предвидеть, что это может случиться. Милостивые боги! — От ужаса его голос перешел в шепот. — Наш ребенок умер вместе с ней.

— Ты уверен, что ребенок твой?

— Она говорила мне, что сёгун ни на что не способен… а господин Мияги ни разу не дотронулся до нее. Кроме меня, никого не было. У меня два сына, и моя жена… — Сано вспомнил беременную женщину, которую видел в прихожей, — доказательство мужской силы Данзаэмона. — Наверное, справедливо, что ребенок так и не родился.

В интересах расследования Сано не мог безоговорочно поверить в искреннее горе главаря эта, чье умение выживать наверняка включало в себя способность лгать.

— Если бы ребенок родился и оказался мальчиком, сёгун объявил бы его своим наследником, а Харумэ супругой. В этом случае она могла бы давать тебе значительно больше, чем деньги, выманенные шантажом у Мияги. А твой сын стал бы следующим правителем Японии.

— Вы, наверное, шутите, — недоверчиво посмотрел на него Данзаэмон. — Этого никогда бы не случилось. Вы узнали обо мне и Харумэ, в конечном счете узнал бы кто-нибудь еще. Был бы скандал. Сёгун ни за что не признал бы своим ребенка эта. Его убили бы вместе со всеми нами.

— Не по этой ли причине ты отравил госпожу Харумэ? Чтобы прервать ее беременность, не допустить скандала и спастись самому?

Данзаэмон заморгал, ошеломленный неожиданным поворотом разговора, и резко вскочил на ноги.

— Я не убивал Харумэ! Я рассказывал вам, как я к ней относился. Я не знал о ребенке. И даже если бы знал, то скорее убил бы себя, чем их!

— На колени! — приказал Сано.

Эта повиновался, но его зрачки от гнева превратились в точки. Теперь Сано доподлинно знал, что представляет собой мужчина, которому Харумэ подарила свою любовь. Данзаэмон это понял и сдался, Сано прочел это на его лице. У него был мотив для убийства, к тому же она умерла, делая татуировку ради него.

— Думайте что хотите, — сказал Данзаэмон. — Арестуйте меня, если считаете нужным. Вырывайте под пытками признание. Но я не убивал Харумэ. — Он упрямо поднял голову и решительно посмотрел в глаза Сано. — Вы ни за что не докажете, что убил я.

В этом и состояла слабость версии Сано. По результатам проведенного его детективами расследования, в тушечницу по дороге из имения Мияги в замок Эдо ничего не подмешивали. Таким образом, тушь могла быть отравлена либо в начале, либо в конце своего путешествия, где эта никак не мог оказаться. У Данзаэмона не было возможности совершить убийство.

— Я знаю, что ты не убивал Харумэ, — успокоил его Сано. — Теперь же я хочу, чтобы ты помог мне. — Данзаэмон настороженно взглянул на Сано. — Ты говорил, что Харумэ подолгу беседовала с тобой. Не припомнишь ли чего-нибудь, что могло бы нам указать на убийцу?

— Как только я услышал о ее смерти, то вспомнил все наши разговоры, стараясь найти ответы. Была одна наложница, которая жестоко относилась к Харумэ, и дворцовый стражник, который ей досаждал.

— Госпожа Ишитэру и лейтенант Кусида уже стоят в списке подозреваемых, — сказал Сано. — Был кто-нибудь еще?

— Наемный убийца, который метнул в Харумэ кинжал.

— Она тебе рассказывала об этом?

При воспоминании у Данзаэмона потемнели глаза.

— Я был там, когда это произошло. Мы как раз вышли из гостиницы. Она всегда уходила первой, я следовал за ней на расстоянии, чтобы удостовериться в ее безопасности. Обычно я провожал ее до храма Канон в Асакусе, потом отправлялся своей дорогой. Но в тот день не смог заставить себя уйти и пошел за ней на базар. Я встал у прилавка с печеньем и видел, как она вошла в переулок у чайного домика, повернулась спиной и поднесла к лицу рукав кимоно. — Голос Данзаэмона задрожал. — Я знал, что она плачет из-за разлуки со мной. Потом Харумэ вскрикнула и упала. Я увидел кинжал, торчавший из стены чайного домика. Вокруг закричали люди. Я забыл о том, что нужно притворяться незнакомцем, и бросился к Харумэ. Тут кто-то налетел на меня. На ней был темный плаще капюшоном. Она так торопилась скрыться, что я понял: кинжал метнула она.

В волнении, испытанном от известия, что покушавшийся внешне напоминал убийцу торговца снадобьями, Сано не сразу осознал слова Данзаэмона.

— Она? Ты хочешь сказать, что это была женщина?! — Шойэй описал нападавшего как мужчину… или нет? Сано вспомнил смятение торговца, когда он спросил его о том, как выглядел мужчина. Тогда Сано не придал этому значения. Не пытался ли торговец сказать, что его зарезала женщина? — Ты уверен?

Вожак эта кивнул.

— Ее волос и одежды не было видно под плащом и капюшоном. Нижнюю часть лица скрывал шарф. Но у нее были выбриты брови.

«По моде, распространенной среди благородных дам», — подумал Сано. Его сердце учащенно забилось, как бывало всегда в конце успешного расследования.

— Ты не говорил об этом полиции, — предположил он.

Эта беспомощно пожал плечами.

— Когда Харумэ увидела, что я бегу к ней, она крикнула: «Нет! Нет!» Я понял, что она хотела сказать. Мы не могли позволить кому-либо увидеть нас вместе и заподозрить, что мы не просто незнакомые люди, случайно оказавшиеся в одном месте в одно время. Мы не могли допустить, чтобы в полиции меня спросили, что я там забыл и почему вмешиваюсь не в свое дело. Поэтому…

Его тяжелый вздох выразил трагедию мужчины, который не смел даже помочь любимой.

— Я повернулся и пошел прочь. Теперь я понимаю, что, если бы сообщил о виденном, полиция могла бы схватить убийцу. А Харумэ осталась бы в живых… — Затем обреченно добавил: — Но произошло то, что произошло. — «Сколько раз на дню он покорялся судьбе и покорно ее принимал», — подумал Сано. — Невозможно повернуть время вспять или изменить мир.

— Твой рассказ поможет воздать по заслугам убийце госпожи Харумэ, — сказал Сано. — Так ты отомстишь за ее смерть.

По тому, как затвердели губы главаря эта, и по отчаянию, плеснувшемуся в его глазах, Сано понял, что для него это слабое утешение. Он поблагодарил Данзаэмона за ценное сообщение и поднялся.