Да.

Но может, ты всё-таки поедешь с нами?

Не знаю, ответил Эдеварт. Он ни в чём не мог отказать ей после такой ночи. Она не стала, как другие женщины, отказывать ему в близости, чтобы добиться своего, мог ли он после этого не пойти ей навстречу! Тебе так хочется уехать в Америку? — спросил он.

По крайней мере, отсюда, ответила она. Но пожалуй, лучше всего в Америку. Мне здесь так беспокойно, и чем дальше, тем хуже, сама не понимаю, что со мной творится. А теперь, когда я посмотрела эти американские журналы...

Я подумаю, сказал он.

О, Эдеварт, я так благодарна тебе! — воскликнула она, потеряв голову от радости. Она подчинила его себе и долго шептала ему ласковые слова, повторяя, какой он добрый и как она ему благодарна... Боже милостивый, она ему так благодарна! Она обняла его, легла на его широкую грудь, зажгла в нём новую страсть и заставила дать новые обещания. Ещё до наступления утра он пообещал ей всё, о чём она просила.

Эдеварт плывёт в лодке за Хобьёрг. Его гложет недовольство собой, как он мог дать ночью такие обещания! Он в Америке! А его лавка дома, в Поллене, пойдёт прахом? И как переживёт это старый отец? Отец, который так гордился каждой маленькой пристройкой к дому и говорил: Посмотрела бы на тебя сейчас наша мать!

На пристани он встречает Августа. У того плохие новости: пришёл ответ из Тронхейма, в нём говорится, что пробы камней с этой горы исследовались уже много раз, гору даже бурили, это место известно давно. Я опоздал, заключил Август.

Не может того быть! Эдеварт даже испугался.

Август постоял минуту, словно придавленный тяжёлой судьбой, потом заставил себя выпрямиться и сказал: Теперь я не смогу помочь тебе!

Но Эдеварт об этом и не думал, ему было просто жаль друга: вот уж не везёт так не везёт!

Да, ответил Август, и часы мои пропали, и всё остальное. Хотя, должен признаться, мне это безразлично, не было и нет!

Почему?

Да потому, что вся эта гора — сплошное дерьмо!

Да что ты!

Я же не слепой и не дурак, кое-что я всё-таки нашёл, им меня не обмануть, но в бумаге значатся только серный колчедан и прочая ерунда, а мне они ни к чему! Притом их там так мало, что добыча не окупится. Выходит, вся эта гора — пустая порода, лишь кое-где кое-что да ещё с примесью пяти-шести сортов разной дряни.

Эдеварт не знал что и сказать.

Нет, чёрт побери, это не золото! — закончил Август. Что ты теперь будешь делать?

Я? Вот приехал за американской девочкой. Она ночевала здесь в усадьбе.

Я имел в виду, что ты собирался поехать домой и начать строиться.

Строиться я не могу. Один выход — уехать из страны.

Если бы и я мог уехать! — вздохнул Август. Я бы и раздумывать не стал! Но сейчас, похоже, мне придётся какое-то время ещё поработать на пристани, надо заработать немного денег.

У тебя совсем ничего нет?

Совсем. Но у меня есть револьвер.

Могу дать тебе пару далеров, предложил Эдеварт. Мне как раз прислали из дома.

Ишь какой важный, у тебя их тоже не больно-то много!

Это ещё как сказать, возразил Эдеварт. Ежели собрать всё, что у меня есть и здесь, и дома, в Поллене, может, я и смогу помочь тебе. Тогда ты поедешь со мной?

Не задумываясь! — ответил Август...

Эдеварт плывёт домой с Хобьёрг. Ей дали с собой всякой еды и сладостей, Юлия подарила ей куклу в шёлковом платье и подарит ещё одну, побольше, но Хобьёрг должна сама приехать за ней, а Ромео подарил ей колечко с красным камешком, из тех, что продают в лавке.

Тебе было весело? — спрашивает Эдеварт.

Да. И я хочу снова поехать туда за большой куклой.

Зачем тебе столько кукол?

Чтобы играть в дочки-матери!

Что же вы там делали, играли?

Она неохотно отвечает на его вопросы и, по обыкновению, держится с ним настороженно, смотрит на него как на чужого. Вдруг она смеётся и говорит словно самой себе: Там два таких смешных котенка, я так смеялась над ними!

Хобьёрг полна впечатлений, время от времени она смеётся, а дома показывает матери свои подарки и, не дожидаясь расспросов, рассказывает ей, как было в гостях: Юлия играла на пианино, та-та-та, очень красиво! Мы зашли на кухню, там обедал один человек, знаешь, тот, с блестящими зубами, он говорит по-английски. Я им спела, и ещё там была кошка с двумя котятами, она ходила за ними и смотрела, как они играют. Мне подарят одного котенка, я возьму его домой, они такие смешные!

А в гостиной у них красиво? — спрашивает мать.

Да, очень. А в пекарне все белые от муки, у них даже на носах мука, а на руках тесто, так смешно, жалко, что ты их не видела! Потом мы пошли в курятник и накормили кур, а потом побывали и в других местах.

Кто же тебе всё это показывал?

Все. Нет, только не мадам, она слишком толстая и всё время сидит в гостиной, со мной ходили Юлия, Ромео и сам хозяин; а ещё хозяин показал мне свои золотые часы и дал послушать, как они тикают, потом он ушёл. Экономка показала мне их кладовую. Там на полках и в ящиках хранятся всякие вкусные вещи, и мне дали пирожное. У них ужасно весело.

Они приглашали тебя приехать ещё?

Конечно, ведь я поеду за куклой.

Юлия дала тебе ночную сорочку?

Да! Но она оказалась мне коротка, это была кофта.

Кофта, представляю себе! — фыркнула Лувисе Магрете. Они надевают кофты вместо ночных сорочек! А про маму они у тебя спрашивали?

Да. То есть нет. Они спрашивали о папе. Я опять видела телят, они совсем не кусаются, только лижут руки.

И они ничего не спросили у тебя о маме?

Нет. Но я сказала, что у тебя есть два кольца, одно с жемчужинкой.

Нет, они ничего не спросили о маме.

Когда в следующий раз Лувисе Магрете повезла дочку к Кноффам, её ждало там новое разочарование — она сама нисколько не интересовала Кноффов, они забавлялись с Хобьёрг, наряжали её, а Лувисе Магрете даже не пригласили в комнаты. К счастью, Андерс Воде, не расстававшийся со своим летним плащом, оказался в лавке и вместе со старшим приказчиком Лоренсеном всё время занимал её. Они с Лоренсеном уже назначили время отъезда из страны и теперь уточняли некоторые подробности. Эдеварт стоял и слушал их разговор, но так как они говорили по-английски, он ничего не понял.

Пришла служанка с просьбой «оттуда» — нельзя ли Хобьёрг опять остаться у них на ночь? И никакого приглашения матери. Лувисе Магрете взглянула на Эдеварта: Не понимаю, зачем им ребёнок так надолго.

Старший приказчик Лоренсен хитро улыбнулся и тихо сказал ей: Так захотелось Ромео, а они во всём стараются угодить ему.