чёрта я не спокойна! — разгневанно выкрикнула я, — За всё это утро я пролила годовой запас слёз!

— Ну-ну-ну, не нервничай, — Давид приобнял меня за плечи, успокаивая, — Для нас всех этот день очень тяжёлый.

Я закрыла глаза, положив голову на плечо Давида. Из глаз вновь прыснули слёзы, и я всхлипнула.

— Лис, ну ты не плачь, — с другой стороны ко мне подошла Карина, — Всё ведь будет хорошо. Я помогу вам со всем разобраться.

— Спасибо… — прошептала я, прижимаясь к подруге.

Давид пообещал взять на себя интервью с журналистами и осторожно поговорить с Лизой. Я же поехала домой к родителям Стаса, твёрдо решив обсудить произошедшее с ними.

Отец Стаса, слушая меня, долгое время отпирался, даже не догадываясь, что я знаю всю правду и о том, что он покрывал своего сына, зная об его причастности к аварии.

В конце концов Владимир Петрович признался, что четыре года назад в нему приходила моя бабушка и что она пообещала никому ничего не говорить при условии, что он устроит её внучку в лучших университет Москвы.

Когда я слушала рассказ Владимира Петровича, в моё сердце словно вонзались сотни ножей. Всё это было так больно и обидно… Ведь меня предали. Родная бабушка предала всю нашу семью. Но я совершенно не понимала, почему она это делала ради меня.

«Неужели ей правда было важно, чтобы я отучилась в самом престижном университете? Быть этого просто не может. Ей всегда было плевать на меня»— недоумевала я.

Марина Дмитриевна пребывала в шоке. Глядя сначала на мужа, а потом на меня, она прикрывала рот рукой и стояла, словно онемев.

— Вова… Что всё это значит? Почему ты мне не говорил об этом? — шокировано произнесла она, — Это касается прежде всего нашей семьи. Почему ты молчал?

— Я всё решил сам… — опустив глаза в пол, пробубнил Владимир Петрович.

— Я вижу! — всплеснула руками Марина Дмитриевна, — Так решил, что нашего сына могут посадить, а репутация всей нашей семьи под угрозой!

— Марина Дмитриевна, я же сказала, что Стас ни в чем не виноват, — тяжело вздохнула я.

— А кто тогда виноват? Твоя бабушка предъявила мне доказательства того, что именно Стас на своей машине сбил твоих родителей, — нахмурился Владимир Петрович.

— Но Стас в тот день летал на самолёте в Питер, — оспорила я.

— Быть этого не может! — он удивленно приподнял брови, — Стас мне сам говорил, что поедет в Питер на своей машине. Он не сторонник долгих перелетов.

— Но не поехал же. Машина осталась в гараже, — развела руками я, — Вы не знали, что Стас летал на самолёте?

Владимир Петрович покачал головой.

— В таком случае это кардинально меняет дело! — воскликнула Марина Дмитриевна, — Раз не Стас ездил на своей машине, то может бабушка Алисы что-то перепутала?

— Нет-нет. Она мне показывала видео, где чётко видны номера машины Стаса, — уверенно сказал Владимир Петрович.

— А у вас есть это видео? — спросила я с замиранием сердца.

— Не знаю. Столько времени прошло… — почесал затылок Владимир Петрович, — Может, в облаке сохранилось. Нужно поискать.

— На видео было видно лицо водителя?

— Нет, — мотнул головой Владимир Петрович.

— Ясно. Но видео всё равно не помешает, — произнесла я и тут же обернулась на приближающиеся шаги.

— О! — усмехнулся Коля, увидев меня, — Да у вас тут целое сборище! Что обсуждаете?

Нездоровый оптимизм Коли мне совсем не нравился. Хоть в такой тяжёлый для его семьи момент он мог бы быть чуточку серьезнее.

— Коля, ты куда? — серьёзно спросила Марина Дмитриевна, — И к тому же почему ты не в университете?

— Так мы же были в полиции…

— Так! Марш на учебу! — скомандовала Марина Дмитриевна, и Коля тут же рванул к двери, — Только попробуй мне снова начать прогуливать занятия! Отчислят — пойдёшь на свой хлеб. Или же за решётку…

— Как брат? — усмехнулся Коля, и Марина Дмитриевна тут же погрозила ему кулаком.

— Я сказала марш на учебу! — повторила она, и Коля выбежал из дома, хлопнув дверью.

Марина Дмитриевна повернулась ко мне.

— Алиса, мы понимаем, что ты настрадалась из-за нашего сына, — виновато вздохнула она, — Сначала из-за его игр с контактом, теперь эта ужасная история. Но поверь… Если Стас и вправду виноват…

— Нет! — я перебила её, не дав закончить, — Стас ни в чём не виноват! И я докажу это! Я сама поеду в аэропорт и заставлю их перерыть весь архив…

— Можешь не утруждаться, — Владимир Петрович выставив руку перед собой, качая головой, — У меня там есть связи. Уже через час у нас будут сведения, которые помогут оправдать Стаса.

Я прикрыла веки, кивая.

— Нужно поскорее вытащить Стаса. Невиновным место на воле.

— Можешь не сомневаться. Если моего сына и вправду подставили, совершив аварию на его же машине, то они ответят, как следует, — пообещал Владимир Петрович, серьёзно глядя мне в лицо.

Всё вышло ровно так, как и пообещал Владимир Петрович. Доказательства того, что Стас не причастен к аварии, были найдены. Но вот с камер из гаража, где стояла и сейчас стоит машина Стаса, по какой-то причине были удалены все видеозаписи. Мы так и не смогли понять, кто и когда успел это сделать. Но тот факт, что убийца где-то совсем рядом, ужасно пугал всех нас и заставлял нервничать. Дело об той аварии, при которой погибли мои мама и папа, было возобновлено, и теперь над ним усердно работает полиция.

Вечерело. В связи с приближающейся зимой в семь вечера уже было достаточно темно.

Я вышла из чёрной Тойоты Давида и на дрожащих ногах направилась ко входу в полицейский участок. Вот-вот откуда должен выйти Стас, и мы вместе с Давидом с нетерпением ожидали его.

Дверь открылась, и моё сердце вмиг ёкнуло. Стас ступил через порог, и мои ноги сами понесли меня к нему в объятия. Но где-то в метре я споткнулась и упала лицом прямо ему на грудь. Стас подхватил меня и прижал к себе, уткнувшись носом в макушку.

— Стась… — выдохнула я, изо всех сил обхватывая плечи мужчины, — Я так по тебе скучала…

— Мой девочка… — он обнимал меня так, словно мы не виделись сотню лет, и скоро расстанемся ещё на столько же.

Несколько минут мы стояли неподвижно, а Давид терпеливо ожидал в стороне. Вытерев ладонью упавшую слезу, я отстранилась, давая Давиду поприветствовать друга.

— Спасибо, братан! — пожимая руку Давиду, улыбался Стас, — Вы с Алисой были рядом со мной. Я ценю это.

— Всё в порядке. Мы же друзья, — усмехнулся тот, хлопая Стаса по плечу.

Моя рука по-прежнему лежала на плече Стаса, а