— Я тоже такого не слышал… — хотел ответить Егоров, но не сумел.

Слова смешались, он снова провалился в целительное забытье.

— Было это давно… — начал свой рассказ священник отец Николай. — Я тогда только документы подал в духовную семинарию. Лето было… Жара… В тот четверг договорились мы с женой, что она подружку свою в гости пригласит. Вечером, в половине восьмого, они вместе должны были прийти… Ну и договорились, чтобы я к этому времени дома их ждал…

А в тот день акафист Святителю Николаю читали…

Очень я эту службу люблю, и вот, уже по пути домой, решил все-таки в Спасо-Парголовскую церковь зайти. Там служба в пять часов начиналась, думал, что как раз вовремя и успею домой…

Акафист Святителю Николаю — дивная служба. Слова простые, а все словно из тебя самого и идут, прямо из сердца… Помните? «Буря недоумения смущает ми ум, како достойно есть пети чудеса твоя, блаженне Николае: никтоже бо может я исчести, аще бы и многи языки имел и глаголати восхотел…»

Да… Так вот, акафист уже к концу подходит, коленопреклоненная молитва началась, а я случайно на часы свои взглянул. Господи! Двадцать пять минут восьмого уже, как же я к половине восьмого домой успею? И еще подумал: недовольна жена будет, что задержался… Ну а молитва уже закончилась. Дождался я отпуста и сразу, как только вышел из храма, побежал к телефону. Спасо-Парголовскую церковь вы ведь знаете? Там внизу, под горкой, возле магазинчика телефонный автомат стоял. Набрал я номер, только хочу сказать, что задерживаюсь немного, а тут в трубке голос жены:

— Коля?! Ты?!

— Я… — отвечаю.

— А где ты?

— Да вот, — говорю. — Возле Спасо-Парголовской церкви. Сейчас домой иду.

— А как ты там оказался?!

И голос такой испуганный, что я сам встревожился.

— Что-то случилось? — спрашиваю.

— Не знаю… — отвечает жена. — Но это точно ты?!

Ну, тут уж я понял, что-то произошло. Но по телефону все равно толку не добьешься.

— Не волнуйся, — говорю. — Через десять минут буду.

Повесил трубку и заспешил скорее домой. Поднимаюсь на третий этаж, вхожу в квартиру, а они все трое там — с ними еще племянник мой Николаша был — на кухне сидят. И все возбужденные какие-то, глаза испуганные, но глядят в сторону, а на меня как будто и взглянуть боятся.

— Успокойтесь, — говорю. — Рассказывайте все по порядку.

А, оказывается, вот ведь что случилось. Когда они, втроем, уже подходили к дому, племянник мой задрал голову и говорит:

— Смотрите, а дядя Коля уже дома…

Ну, они тоже посмотрели на наши окна, а жара была, в комнате окошко открыто, и видно, что стою я у окошка и что-то в книжном шкафу ищу. Взял книгу и отошел в глубь комнаты… Они, конечно, обрадовались, что я уже дома, поднимаются по лестнице, звонят в дверь, а им никто не открывает. Снова звонят и снова никакого шевеленья в квартире. Жена тогда своим ключом открыла, сразу пошла в комнату, спросить, чего это я на звонок не реагирую, а меня нет нигде. Всю квартиру обыскали — нет никого. Ну, жене, конечно, худо стало — куда это пропал я, но тут телефон зазвонил — это я, слава Богу, догадался позвонить от церкви.

— И вы все трое меня видели? — спрашиваю я.

Они кивают.

— А может, этажом ошиблись? Может, по ошибке на другие окна смотрели? Может, там сосед какой-нибудь у окна стоял?!

— Ты, Коля, стоял… — отвечает жена. — И квартира наша. На свои окна мы смотрели и тебя, как сейчас, так же ясно видели… Что это, Коля, такое было?

— Не знаю… — говорю. — А время вы случайно не заметили, когда в окно смотрели?

— Двадцать пять минут восьмого было… — отвечает жена. — Я думала, что опаздываем мы, — специально на часы посмотрела.

Вот такая история произошла…

Отец Николай вздохнул, завершая свой рассказ.

— И что же это такое было? — повторяя вопрос его жены, спросил я.

— Не знаю… — сказал отец Николай. — Потом я спрашивал про эту историю у разных батюшек. Они отвечали, что разные дивные истории иногда происходят, когда акафист святителю Николаю Чудотворцу читают… Но что эта история означает — не понимают. Прикровенно это… А я тогда, когда про время услышал, прошел в комнату, где меня видели у окна. К шкафу подошел книжному… И машинально первую попавшуюся книгу в руки взял, раскрыл ее бездумно. И сразу свою фамилию в книге увидел — Головкин… Книга эта романом Алексея Толстого «Петр Первый» оказалась…

Отец Николай встал и, перекрестившись на образ святителя Николая Чудотворца, произнес:

— О пресвятый и пречудный отче Николае, утешение всех скорбящих, нынешнее наше приими приношение, и от геенны избавитися нам Господа умоли богоприятным твоим ходатайством…

— О всесвятый Николе, угодниче преизрядный Господень… — припомнил и я слова завершающей акафист святителю Николаю молитвы. — Теплый наш заступниче и везде в скорбех скорый помошниче! Помози ми, грешному и унылому…

Помоги, великий чудотворец, всем нам — грешным и унылым…

Это еще при советской власти было…

Поехала я тогда тетку навестить в поселке. И, когда уже прощались, она попросила передать в церковь от нее сто рублей…

— Хорошо! — кивнула я. — А что сказать-то, на что эти деньги…

— Да передай, и все, пускай на церковные нужды пустят. А куда? Не надо и говорить… У меня так решено.

— Хорошо! — говорю. — Обязательно передам.

— Ты возьми деньги-то… Мне пенсию вчера принесли.

— Оставь себе, — говорю. — Я все равно тебе хотела денег оставить, но коли не берешь, в церковь за тебя занесу…

— Ты за себя, Светочка, занеси лучше.

— И за себя занесу. За тебя сто рублей. И за себя — сто. Как раз те двести рублей, которые и хотела тебе оставить…

1

На этом мы и простились с теткой, а когда я вернулась в город, дела меня там замотали, неурядицы разные… В общем, откладывала я исполнение своего обещания, откладывала, а потом и вообще позабыла о нем.

И не вспомнила бы, если бы тетка сама не напомнила…

В ту ночь, под утро, я ее во сне увидела. Стоит с образком Николая Чудотворца в руках и на меня смотрит укоризненно.

— Ты просьбу-то мою, Светлана, забыла?

— Какую просьбу?!

— Дак в церковь я тебя просила сходить…

— Ой, — говорю. — Прости, тетенька! Сегодня же побегу!

— Дак уж сбегай! — говорит тетушка. — И кроме тех денег, которые обещала отнести, отпевание закажи.