и сознания, – тем, кто мыслит, чувствует, действует, от кого исходят действия, – на первый взгляд представляется естественным и правильным начинать с личности как реального и конкретного субъекта всех его действий, мыслей и чувств. И точно так же, поскольку каждое действие и всякая деятельность исходит из тех или иных побуждений, на первый взгляд представляется правильным начинать с потребностей и интересов, как исходных побуждений, и уже затем переходить, скажем, к ощущению, эмоции, воле. На самом деле это совсем не так. В процессе познания, т. е. познавательного проникновения мысли в свой предмет, то, что в действительности является исходным пунктом для мышления, которое должно проникнуть в свой предмет, освоив и раскрыв все его определения, неизбежно выступает как результат. Потребность, служащая исходным побуждением к действию, – это испытываемая или осознаваемая нужда в чем-нибудь, т. е. нужда, отраженная в психике – в ощущениях (в частности, органических, поскольку дело касается органических потребностей), в эмоциях и т. д. Пока содержание этих психических явлений, в которых проявляется потребность, не раскрыто, потребность – и точно так же интерес – будут неизбежно выступать в качестве пустой, бессодержательной абстракции или в качестве биологических либо социологических категорий, неправомерно психологизируемых.

Поэтому не несмотря на то, что потребность в действительности является исходным для целого ряда психических проявлений, а именно поэтому мы в ходе психологического познания не исходим из нее, а идем к ней, раскрывая ее многообразные психические проявления. Познание же психологии личности в целом выступает у нас как конечный результат не несмотря на то, а именно потому, что психология личности в ее реальной конкретности является исходным предметом психологического изучения.

При всякой попытке начать построение психологии с учения о личности из него неизбежно выпадает всякое конкретное психологическое содержание; психология личности подменяется метафизическими или социологическими рассуждениями о личности, которая при этом неправомерно психологизируется. Это и не может быть иначе. Лишь выделив сначала путем анализа из уже данного живого конкретного целого личности более абстрактные определения ее психологии – отдельные функции, процессы, – психологическое познание может, пройдя через многообразные определения различных сторон психики, раскрыть психологию личности в ее конкретной целостности.

Таковы методологические основания того пути, которым мы идем, – от аналитического изучения психических процессов (в которые мы включаем как компонент функции) к психологии деятельности; от психологии деятельности – к психическим свойствам личности, определяющим общий ее психологический облик, к самосознанию личности, в котором она выступает, отраженная в своем самосознании, как конкретное живое единство.

Глава VII. Ощущение и восприятие

I. Ощущение

Ощущение, сенсорика всегда более или менее непосредственно связана с моторикой, с действием, рецептор – с деятельностью эффекторов. Рецептор возникает как орган с пониженным порогом раздражения, приспособленный к тому, чтоб обеспечить ответное действие даже при незначительном воздействии на организм.

Ощущение – это, во-первых, начальный момент сенсомоторной реакции; ощущение – это, во-вторых, результат сознательной деятельности, дифференциации, выделения отдельных чувственных качеств внутри восприятия.

Ощущение и восприятие теснейшим образом связаны между собой. И одно и другое является чувственным отображением объективной реальности, существующей независимо от сознания, на основе воздействия ее на органы чувств: в этом их единство. Но восприятие – осознание чувственно данного предмета или явления; в восприятии перед нами обычно расстилается мир людей, вещей, явлений, которые исполнены для нас определенного значения; между ними на наших глазах устанавливаются многообразные отношения, в результате которых создаются осмысленные ситуации, свидетелями и участниками которых мы являемся; ощущение – отражение отдельного чувственного качества или недифференцированные и неопредмеченные впечатления от окружающего. В этом последнем случае ощущения и восприятия различаются как две разные формы или два различных отношения сознания к предметной действительности – в этом их различие. Ощущение и восприятие, таким образом, и едины, и различны.

На вопрос: что раньше? – ощущение ли предшествует восприятию, так что восприятие строится на ощущениях, или первично дано восприятие, и ощущение выделяется в нем, – единственно правильный ответ гласит: ощущение предшествует восприятию, и восприятие предшествует ощущению. Ощущение, как компонент сенсомоторной реакции, предшествует восприятию: генетически оно первичнее; оно имеется там, где нет еще восприятия, т. е. осознания чувственно данного предмета. Вместе с тем ощущение выделяется на основе уже наличного восприятия в результате его анализа. Этот анализ – не лишенная реального бытия абстракция и не искусственная операция экспериментатора в нарочитых, неестественных лабораторных условиях, а реальная познавательная деятельность человека, который в восприятии явления или предмета выделяет его качества. Но выделение качества – это уже сознательная аналитическая деятельность, которая предполагает абстракцию, соотнесение, классификацию. Ощущение, таким образом, – это и очень элементарная и очень высокая «теоретическая» деятельность, которая может включать относительно высокие степени абстракции и обобщения, возникшие на основе воздействия общественного человека на объективную действительность. В этом его аспекте оно выделяется на основе восприятия и предполагает мышление.

Как в одном, так и в другом случае ощущение – это не только чувственный образ, или, точнее, компонент его, но также деятельность или компонент ее. Будучи сначала компонентом сенсомоторной реакции, ощущение становится затем содержанием сознательной познавательной деятельности, направленной на соответствующее качество предмета или явления. Ощущение – это всегда единство чувственного содержания и деятельности, процесса.

Чувствительность формируется в действии, которое она афферентирует и регулирует, и ее развитие – дифференцированность, тонкость и точность ощущений существенно зависит от потребностей действия. Так, филогенетическое развитие чувствительности у животных существенно зависит от того, какие раздражители являются для них биологически значимыми, связанными с процессом их жизнедеятельности, поведения, приспособления к среде.

Целый ряд наблюдений и экспериментов подтверждают это положение. Так, в опытах с «дрессировкой» пчел обнаружилось, что дифференцировка легче на сложные геометрические формы и не резко отличающиеся между собой, но «цветкоподобные»; наоборот, на формы не «ботанические» выработка дифференцировок затруднена (К. Фриш). Лягушка поворачивается на слабый шорох, подобный тому, который производит насекомое, но не реагирует на более сильные, резкие звуки, не имеющие для нее прямого биологического значения (Иеркс). Собака чувствительна к запахам органических кислот (животного тела, следов) в растворах минимальной концентрации, но у нее понижено обоняние к запахам ароматических веществ – цветов, травы, образующих фон, который не должен перебивать запах следа; поэтому ароматические вещества воспринимаются плохо, запахи органических жирных кислот – необычно остро и точно (Ф. Ж. Бойтендайк). Биологическая адекватность раздражителя обусловливает в ходе развития его физиологическую значимость, а не наоборот.

Подобно этому у человека дальнейшее развитие все более тонких ощущений неразрывно связано с развитием общественной практики; порождая новые предметы с новыми, все более совершенными качествами, она порождает и новые «чувства», способные все более совершенно и сознательно их отображать