Самые ранние упоминания об интересе к анатомии – первые рисунки, первые заметки – относятся к концу 80-х годов XV века. Это предвестники самых высоких достижений Леонардо. Надо сказать, что достижения Леонардо-анатома стоят гораздо выше его работ в области инженерии, изобретательства или архитектуры. Он описал человеческое тело намного точнее и подробнее, чем это делалось ранее. Его анатомические рисунки дали новый визуальный язык описания частей тела. Для подобных исследований требовалась огромная личная смелость, поскольку изучение человеческого тела было связано с целым рядом ограничений и запретов. А представьте себе процесс анатомирования в отсутствие холодильников! Интерес Леонардо к анатомии лишний раз подчеркивает его увлечение практическими, эмпирическими исследованиями. Он должен был проверить и по-новому оценить достижения древних – Галена, Гиппократа, Аристотеля, – на знания которых продолжала опираться современная ему медицина.[409]

Ортодоксы считали интерес к анатомии богохульством: человек создан по образу и подобию Бога, и его нельзя разбирать подобно машине. Анатомия открывала то, что «Природа тщательно скрыла, – писал гуманист Коллуччьо Салютати, – и я не понимаю, как можно осмотреть полости тела без истечения слез». Деятельность Леонардо по крайней мере один раз привела к столкновению художника с церковью. В Риме в 1515 году недоброжелатель «уличил меня в анатомии и объявил об этом перед папой, а также в больнице».[410]

Анатомические исследования Леонардо следовало бы поместить в раздел «Леонардо-ученый», но они самым тесным образом связаны с Леонардо-художником: они заполняют пробел между этими занятиями или показывают, что такого пробела не существует вовсе. Анатомия являлась одной из основ живописи, подобно геометрии и математике. Под анатомическим рисунком, обнажающим нервы шеи и плеч, Леонардо пишет: «Это изображение столь же необходимо для хороших рисовальщиков, как образование слов из латинских букв хорошим грамматикам».[411] Вспомните, как в «Тайной вечере» напряженные, скрученные, упругие мышцы шей выражают остроту момента. Интерес к анатомии – а позднее и к оптике – возник у Леонардо в связи с живописью и, возможно, в связи с необходимостью преподавать живопись ученикам и помощникам в миланской студии. Он всегда стремился к идеалу «художника-философа», искусство которого основывалось бы на глубоких научных знаниях всего, что он изображает. Здесь берут начало все те идеи, которые позднее были собраны в великой посмертной книге Леонардо «Суждения о живописи». Для ранних биографов эта программа стала камнем преткновения. Джиовио не сомневался в том, что Леонардо написал так мало из-за того, что все время у него занимало изучение «подчиненных отраслей его искусства», и главным образом анатомии и оптики. Вазари также считал эти исследования чрезмерными и мешающими творчеству.

Изучать анатомию Леонардо, скорее всего, начал еще во время работы в мастерской Верроккьо. Флорентийский стиль 70-х годов XV века, проявившийся в картинах Антонио дель Поллайоло и скульптурах Верроккьо, во многом опирался на знание анатомических деталей. Прежде чем приступить к работе над знаменитой «Битвой обнаженных», Поллайоло тщательно изучал строение человеческой мускулатуры, по-видимому во время вскрытий.[412] Леонардо должен был знать знаменитого флорентийского анатома, друга Лоренцо Медичи, Антонио Бенивьени. Бенивьени изучал функции сердца и других внутренних органов, но более всего интересовался вскрытием трупов казненных преступников, ища анатомические признаки преступного поведения. В своей книге De abditis causis («О тайных причинах») он описывает более двадцати подобных вскрытий.

Да, во Флоренции существовал активный интерес к анатомии, но у Леонардо он сильнее всего проявился только в Милане. В 1489 году Леонардо задумал «книгу» – рукописный трактат – по анатомии. Сохранились письменные свидетельства этого замысла: черновики и наброски содержания, один из которых датируется 2 апреля 1489 года. Позднее Леонардо назвал задуманную книгу или трактат De figura umana («О человеческой фигуре»), что лишний раз подчеркивает связь между анатомией и живописью.[413]

В 1489 году тридцатишестилетний Леонардо изучает вселенский символ смерти, человеческий череп. На трех листах, ныне хранящихся в Виндзоре, он рисует восемь эскизов черепа – в профиль, в разрезе, под разными углами и сверху.[414] Рисунки очень точные, тщательно отретушированные и довольно мрачные. На разных эскизах показаны разные детали: на одном – кровеносные сосуды лица, на другом – связь между орбитой и верхнечелюстной пазухой (глазницей и верхней челюстью), на третьем показан пустой череп, в котором прослеживаются внутричерепные нервы и сосуды. Но, как показывают заметки самого Леонардо, его интерес в то время был более метафизическим, чем научным. На одном из эскизов показаны пропорции черепа, а внизу Леонардо написал: «Там, где линия а – ш пересекается с линией с – b, будет находиться место слияния всех чувств».

Это «место слияния всех чувств» – sensus communis, о котором писал Аристотель. Это та часть мозга, которая координирует и истолковывает все чувственные впечатления. Ее считали самой важной из трех «желудочков» мозга. Помимо нее в мозге выделяли imprensiva, где хранилась сырая чувственная информация, и memoria, где хранилась обработанная информация. Под «желудочком» понимали определенное место или полость, но sensus communis являлся объектом активным. Проводя аналогию с современным компьютером, можно сказать, что это был центральный процессор: и физическая сущность, и метафизическая система. В заметках, написанных одновременно с изучением черепа, Леонардо определяет классическую теорию следующим образом: