Дождавшись незнакомца в подъезде его собственного дома, они взяли его в клещи, ухватив с двух сторон за руки.

— Если вам нужны деньги, то они в правом кармане, — сказал незнакомец.

— Нам нужны не деньги. Нам нужен ты, — ответили боевики.

— Зачем?

— Через полчаса узнаешь.

Каким-то непостижимым образом взятый в «тиски» заведомо более сильным противником, незнакомец вырвался и даже успел выхватить из кармана пистолет. Стоявший в отдалении боевик больше с испугу, чем по необходимости, открыл огонь на поражение. Несмотря на несколько полученных в грудь пуль, незнакомец успел достать каким-то особым ударом одного из нападавших. И еще троих. Он успел достать всех! Прежде чем умер.

Подхватив под руки потерявшего сознание товарища, боевики ретировались к машине.

Этот бой закончился для них с отрицательным балансом. Один непонятно с помощью какого оружия убитый и трое раненых. Двое — относительно легко из газового пистолета. Один — опять-таки непонятно каким образом, тяжело.

Опасаясь милицейской погони и не желая рисковать, боевики бросили тело мертвого товарища в случайной яме в ближайших лесопосадках, забросав тело ветками.

— Почему вы не выполнили приказ? Почему вы не попытались взять его живым? — напряженно спросил Хозяин, выслушав сбивчивый доклад киллеров.

— Мы пытались. Да он не согласился.

— Что значит не согласился? Ведь вас было четверо. Четверо против одного! Как такое могло случиться?

— Так и могло! — психанули потерпевшие поражение мафиозники. — Сами бы попробовали. … его знает, кто он … такой… но только мы … ничего сделать … не успели. … Хорошо хоть ноги унесли… Мать его…

Референт, в отличие от Хозяина, в раздражительность не впадал и зло за неудачу на исполнителях не вымещал. Он спрашивал. Много и подробно.

Куда и как он ударил вначале? Куда и как потом? Что сказал? Как посмотрел? Как перемещался по площадке? Каким образом выхватил пистолет?

Снова и снова. Каждого в отдельности. И всех вместе.

На подобранной, очень похожей на натуральную, лестничной площадке он заставил боевиков разыграть целую сцену, где сам изображал потерпевшего, а они нападающих. То есть самих себя.

— Встаньте, где вы стояли. Теперь говорите… Теперь хватайте… Теперь бейте… Так это выглядело? Или иначе?..

В заключение референт самым тщательным образом осмотрел и ощупал находящегося в тяжелом состоянии боевика. Несмотря на его протестующие стоны и возгласы.

— Имею основания подозревать, что дело обстоит серьезнее, чем представлялось нам вначале, — доложил он Хозяину. — Погибший не был случайным человеком. Погибший был профессионалом.

— Почему вы так решили?

— Посудите сами. Будучи смертельно раненным, он успел произвести несколько попавших в цель выстрелов и нанести несколько причинивших серьезные телесные повреждения нападающим ударов. И все это в считанные мгновения. Другой на его месте скончался бы от болевого шока в момент первого выстрела. А он дрался после пяти! Он дрался, уже будучи по ту сторону жизни! Так, на уровне до конца работающих условных рефлексов, умеют действовать только профессионалы. Причем самой высокой пробы. Те, которым эти рефлексы вбивали в голову и в спинной мозг в течение многих и многих лет. Кроме того, он использовал приемы, которые в кружках рукопашного боя не преподают. Это закрытые приемы. Даже для милиции и ВДВ.

Опасаюсь, что покойный был только первой ласточкой. Той, которая проводит рекогносцировку местности. Опасаюсь, как бы вдогонку за ней не при-порхала еще целая стая таких же пернатых.

— С какой целью? Чтобы следить?

— Чтобы следить. Или «чистить».

— Кого?

— Нас. Точнее, вас.

— Как так «чистить»?

— Физически. Посредством внезапного приступа сердечной недостаточности. Или несчастного случая. Например, дорожной аварии, взрыва баллона с пропаном, падения из окна…

— Зачем?

— Не знаю. Это дело не моей компетенции. Моей — определять направление возможной угрозы.

— Но вы можете усилить охрану.

— Могу. Могу усилить ее в пять, в десять, в сто раз. Но толку от этого будет чуть. При нападении неопределенного противника только в пяти случаях из ста охране удается спасти хозяина от наемных убийц.

— Что же делать?

— Искать противника.

— Так в чем дело — ищите.

— Дело в средствах. Для выполнения данного вида работ требуется привлечение специалистов. А они дешево не стоят.

— Сколько?

Телохранитель-референт назвал цифру. От которой Хозяин слегка вздрогнул.

— А сами вы не справитесь?

— Я телохранитель. Только телохранитель. Я умею стрелять, обнаруживать слежку, уходить от погони, вычислять направление предположительной угрозы. Умею немножко думать. А в этом случае надо думать много. Очень много.

Это не моя специальность. Здесь нужна ищейка. Ищейка, кроме всего прочего, имеющая доступ к специальным архивам.

— Вы знаете таких людей?

— Я знаю таких людей. Но не знаю, согласятся ли они работать.

— Они из вашего ведомства?

— Из моего бывшего ведомства. Или из подобного ему.

— Хорошо. Я даю согласие на их привлечение. Что еще?

— Я буду вынужден ввести их в курс дела. Частично.

— «Частично» — это насколько?

— Ровно настолько, сколько потребуют интересы ведения следственных мероприятий.

— Ладно. Делайте что хотите. Только обеспечьте быстрый результат. А в остальном я полагаюсь на вас.

— Тогда последнее. Вряд ли они захотят раскрывать свое инкогнито.

— А я к личным знакомствам с подобного рода работниками и не стремлюсь. Хотя и не зарекаюсь.

— Тогда вопрос исчерпан.

Люди, взявшиеся вести следствие, нашлись.

Копии материалов милицейского расследования, окольными путями полученные из горотдела УВД, сути дела не прояснили. Мотивы преступления до сих пор остались неизвестными. Личности нападавших до сих пор не установленными. Соседи ничего, кроме выстрелов, не слышали. И ничего, кроме масок вместо лиц и пятен грязи вместо номеров машин, не видели. А если и видели, то молчали как рыба о прошлогодний лед.

В общем, все, как обычно и бывает при заказных убийствах. Стреляных гильз и трупов во множестве, а свидетелей — ни единой живой души.

Но что самое удивительное, не были установлены не только совершившие нападение преступники, не была установлена личность самого потерпевшего. Его паспорт, водительские права и прочие имеющиеся у всякого гражданина всякого государства документы нашли. Но дело в том, что никто эти документы ни ему, ни кому-нибудь другому никогда не выдавал. Ни паспорт, ни права, ни диплом, ни даже свидетельство о рождении. То есть погибший гражданин не рождался, не получал по истечении шестнадцати лет паспорт, не заканчивал средние и высшие учебные учреждения и не сдавал на водительские права. Но все это имел!