– Недавно из военной тюрьмы сбежал заключенный.

– Боже мой… вы думаете, что он может быть где-то рядом?

– Мы не знаем. Но факт состоит в том, что Райдер был адвокатом беглеца. И мы подумали, что он может зайти сюда, чтобы взять наличные или еще что-то. Кто знает, возможно, беглец убил Райдера…

– Но вы же сказали про самоубийство.

– Так считает полиция. И именно по этой причине мы пришли сюда. Чтобы взять парня, если он здесь.

Фиске с ужасом смотрел, как Тремейн направляется к ванной комнате.

– Сьюзен, ты не могла бы к нам выйти? – громко позвал Джон.

Тремейн бросил на Фиске подозрительный взгляд, когда они услышали, как в туалете спускают воду. Затем дверь открылась, и появилась Сара, которая изо всех сил старалась выглядеть удивленной. «У нее отлично получается, – подумал Фиске. – А ведь, наверное, от страха она ног под собой не чует».

– Джон, что здесь происходит?

– Я рассказал этим джентльменам о нашей встрече с Сэмом Райдером. Ты не поверишь, но он мертв.

– О Господи…

– Сьюзен – моя помощница. – Она кивнула.

– Вы не назвали своих имен, – сказал Фиске.

– Все верно, – ответил Тремейн.

– Эти люди представляют армию, – торопливо продолжал Джон. – Они ищут сбежавшего преступника. И предполагают, что он может иметь отношение к смерти Сэма.

– Боже мой, Джон, давай скорее сядем в самолет и улетим отсюда!

– Отличная идея, – сказал Тремейн. – Мы сможем обыскать кабинет намного быстрее, если вы не будете путаться у нас под ногами.

Держа в одной руке пистолет, он протянул другую, чтобы распахнуть дверь в ванную комнату.

– Могу вас заверить, там никто не прячется, – сказала Сара, стараясь сохранять невозмутимость.

– Если вы не против, мадам, я хотел бы убедиться в этом сам, – резко сказал Тремейн.

Фиске смотрел на Сару. Он не сомневался, что она вот-вот закричит. О, Сара, держись… Не теряй самообладания…

Стоявший в темноте Джош Хармс через узкую щель в слегка приоткрытой двери направил пистолет Тремейну в голову.

Джош уже успел оценить то небольшое тактическое преимущество, которым он обладал. Сначала Вик Тремейн, потом Рэйфилд, если только последний его не опередит, что вполне могло произойти – ведь у Джоша был ограниченный угол обзора. Конечно, он не промахнется в такую огромную цель, как Тремейн – небольшой танк «Шерман». Его палец уже слегка надавил на спусковой крючок, а брат нависал над его плечом, изо всех сил стараясь вжаться в стену. Как только Тремейн коснется двери, все будет кончено.

В этот момент Фиске начал засовывать папки в портфель.

– Не могу поверить! Сначала на нас едва не напали два черных парня, а теперь еще и это…

Тремейн и Рэйфилд резко повернулись к нему.

– Какие два черных парня? – спросили они одновременно.

Джон перестал засовывать бумаги в портфель и повернул голову в их сторону.

– Мы подходили к зданию, когда они выскочили и пробежали мимо нас, едва не сбив Сьюзен с ног.

– И как они выглядели? – напряженно спросил Рэйфилд, делая шаг к Фиске.

Тремейн быстро отступил от двери ванной комнаты.

– Ну, черные, как я и сказал; один выглядел как бывший игрок Национальной футбольной лиги или что-то вроде того… Ты помнишь, каким он был большим, Сьюзен? – Кивнув, та часто задышала. – Ну, просто огромный, как великан. Второй тоже был немаленьким – шесть футов и два или три дюйма – но не такой мускулистый. Они бежали, словно за ними гнался сам дьявол, хотя оба уже совсем не молодые. Сорок пять или даже все пятьдесят.

– А вы видели, куда они направились? – спросил Тремейн.

– Они запрыгнули в какую-то старую машину и помчались по главной дороге, ведущей на север. Я не слишком хорошо разбираюсь в машинах, но модель точно старая. Зеленая, так мне кажется… – Неожиданно у него на лице появилось испуганное выражение. – Но вы ведь не думаете, что это был сбежавший заключенный?

Тремейн и Рэйфилд молча бросились к двери. Как только Джон и Сара услышали, что внешняя дверь открылась, а тяжелые ботинки застучали по коридору, они переглянулись и одновременно опустились на диван – ноги их не держали. Затем обнялись.

– Рад, что мне не пришлось в тебя стрелять. Ты очень быстро соображаешь.

Они подняли головы и увидели улыбающегося Джоша Хармса, который засовывал пистолет за пояс.

– Мы оба адвокаты, – хрипло сказал Фиске, продолжавший обнимать Сару.

– У всех свои недостатки.

Вслед за братом из ванной комнаты появился Руфус.

– Спасибо, – негромко сказал он.

– Надеюсь, вы оба теперь верите нам, – сказал Фиске.

– Да, но я не приму вашу помощь.

– Руфус…

– Все, кто до сих пор пытался мне помочь, мертвы. За исключением Джоша, но сегодня мы оба едва не погибли. Я не могу больше отягощать свою совесть. Возвращайтесь в свой самолет и держитесь от нас подальше.

– Я не могу так поступить. Он был моим братом.

– Как хотите, но вам придется делать это без меня. – Руфус подошел к окну, посмотрел вслед «Джипу», который быстро выехал на шоссе и свернул на север, и поманил Джоша. – Пошли. Никто не знает, как быстро они вернутся.

Когда братья повернулись к двери, Джон засунул руку в карман, вытащил свою визитку и протянул ее Руфусу.

– Вот моя визитная карточка. Там номера телефонов моего офиса и дома. Руфус, подумайте о том, что вы делаете. В одиночку у вас ничего не получится. И как только вы это поймете – позвоните.

Фиске удивился, когда Сара взяла у него визитку и что-то написала на обороте.

– Здесь номера моего домашнего телефона и телефона в машине, – сказала она, протягивая визитку гиганту. – Звоните любому из нас в любое время дня и ночи.

Огромная рука неспешно взяла визитку, и Руфус засунул ее в карман рубашки. Через минуту Сара и Джон остались вдвоем и посмотрели друг на друга. Только через минуту Фиске заговорил:

– Должен признать, мы были очень близки к катастрофе.

– Джон, я больше никогда не хочу делать ничего подобного. – Сара нетвердой походкой направилась в ванную комнату.

– Ты куда?

Она даже не посмотрела в его сторону.

– В ванную. Если только ты не хочешь, чтобы меня вывернуло прямо здесь.

Через час после разговора с Уорреном Маккенной Чандлер выбрался из своей машины и медленно зашагал к дому, симпатичному двухэтажному зданию из кирпича, окруженному похожими домами. Приятное, безопасное место, где было хорошо растить детей – во всяком случае, двадцать лет назад. Сегодня все изменилось, но что остается прежним?