Ванайя бросилась за ней, но Цендри вовремя схватила ее.

— Нет, они спасут Миранду, если это вообще в человеческих силах. Пожалуйста, Ванайя, пойдем отсюда.

Не в силах больше смотреть, Ванайя зашаталась и стала падать. Цендри подхватила ее.

— Дал! — крикнула она. — Помоги мне!

Дал подскочил и поддержал Ванайю. Она смотрела вниз полными ужаса глазами.

— Смотри, смотри, Ванайя, — крикнула Цендри, — они несут Миранду. Охранницы несут ее.

— И Ру тоже несут, — прибавил Дал. — Я так и знал, что он свалится, напрасно я его отпустил. — Дал отвернулся от бьющих в глаза солнечных лучей и вдруг прошептал: — Боже мой! Вы только посмотрите туда.

Цендри взглянула, и глаза ее округлились от страха. Где-то завыла сирена, и люди бросились спасаться от быстро приближающейся водной громады. Цендри прижала к себе Ванайю, та кричала и рвалась вниз, откуда охранницы бегом выносили Миранду и Ру. Добежав до безопасного места, они положили Миранду на траву. Ванайя закричала, вырвалась из рук Цендри и Дала и бросилась туда. Цендри и Дал последовали за ней.

Добежав до лежащей Миранды, Цендри услышала, как одна из охранниц проговорила:

— Не знаю, нужно спросить. Может быть, тут и есть кто-нибудь из наших акушерок. — Она посмотрела на собравшуюся неподалеку толпу.

Миранда, бледная как полотно, попыталась улыбнуться.

— Все хорошо, — тихо произнесла она, — только позовите скорей акушерку. Цендри? — удивилась она. — Это ты? А что случилось? Ру мне ничего не сказал, он просто подхватил меня на руки и понес.

Цендри сразу догадалась, что Миранда ничего не знает о надвигающейся беде, но до того, как кто-нибудь успел объяснить ей, что происходит, на стройку с ревом ворвалась стена воды. Разметав в щепки оставшиеся строения, она с гигантской скоростью ударилась о внутреннюю стену плотины, но стена выдержала, и вода, унося с собой доски и пятна цемента, отхлынула к берегу. Увидев все это, Миранда вскрикнула. Лежащий рядом с ней Ру открыл глаза.

— Миранда, — прошептал он.

— Она здесь, здесь, — успокоил его Дал. — Не волнуйся, Ру, лежи спокойно.

— Миранда, — снова прошептал Ру.

— Я здесь, Ру, — ответила Миранда. Она повернулась к нему, поцеловала в побледневшие губы и снова откинулась на траву.

Страшная мука исказила лицо Ру, агония охватила его тело. Он застонал, открыл рот, пытаясь вдохнуть, и вдруг лицо его стало тихим и спокойным.

Дал протянул руку и пощупал его пульс.

— Он умер. Бедняга. Я никогда не думал, что он может быть таким героем.

По щекам Миранды потекли слезы. Ванайя наклонилась к Ру и закрыла ему глаза. Снова послышался рев гигантской волны, она подхватила остатки бревен и ударилась о защитную стену с такой силой и грохотом, что Цендри на секунду показалось, будто стена пошатнулась и сейчас развалится. Но стена выдержала бешеный напор, и цунами, обдав солоноватыми, грязными брызгами стоящих наверху людей, отошло так же внезапно, как и появилось.

Ванайя с умилением посмотрела на лежащее у ее ног тело Ру.

— Невероятно героический поступок для мужской особи. — Она вздохнула. — Казалось бы, кто ему Миранда? Да, оказывается, и собака может совершить благородный поступок.

От этих слов Цендри охватила ярость. Не в силах сдержать ее, она подошла к Проматриарху.

— Неужели ты не понимаешь, что он сделал? — закричала Цендри. — Ведь это Ру спас твою дочь, он пожертвовал ради нее своей жизнью. Неужели ты не способна понять это? Миранда бы погибла, пока твои охранницы спорили да совещались! Если бы не Ру, Миранда и твоя наследница вместе с ней плавали бы сейчас в море среди досок и цемента, а ты бы об этом даже и не знала! Ру бросился спасать Миранду сам, не дожидаясь твоего разрешения или приказания. Он любил ее, Ванайя! Любил! — Цендри бросила гневные слова в лицо Ванайи и, отвернувшись, зарыдала. К ней подошел Дал и обнял ее.

Ванайя была потрясена.

— Откуда ты можешь это знать? — спросила она, всхлипывая и вытирая глаза.

Цендри рассказала ей все, что с ними произошло в "Нам-указали-путь".

— Значит, в спасении моей дочери есть и твоя доля, Цендри, и твоя, ученый. — Цендри поняла, что Проматриарх обращается к Далу.

Дал, склонившись над безжизненным телом Ру, произнес:

— Если бы я мог спасти его, Проматриарх, я бы не задумываясь сделал это. И не только потому, что Ру был моим другом, а чтобы доказать тебе, что и мужчины обладают всеми теми хорошими качествами, которые вы, жительницы Изиды, приписываете только женщинам.

Ванайя склонила голову.

— Возможно, когда-нибудь я узнаю, как мне следует отблагодарить тебя.

Миранда плакала, прижимая к себе похолодевшую ладонь Ру.

— Цендри, — шептала она. — Как это случилось? Зачем, почему это случилось именно сейчас, когда наши мечты только-только начали сбываться?

"Его сердце не выдержало любви", — думала Цендри, вспоминая, с какой болью он пел свою печальную песню: "Когда я уйду, о Богиня, прижмешь ли ты меня к своей любвеобильной груди?"

Миранда схватилась за живот и пронзительно вскрикнула:

— Быстрее, быстрее, кто-нибудь. Помогите, приведите сюда акушерку.

Несколько женщин захлопотали вокруг Миранды.

— Сейчас, сейчас, — успокаивала ее Ванайя. — Она уже идет сюда.

Миранда облегченно вздохнула.

— Понадобилось целое цунами, чтобы заставить мою ленивую дочку родиться, — дрожащим голосом произнесла Миранда. — Ну, ничего. Во всяком случае, я буду первой женщиной, которая рожает после посещения берега моря.

— Миранда, — укоризненно покачала головой Ванайя, — как ты можешь шутить в такое время?

Стоящие рядом женщины игриво захихикали.

— Цендри. — Дал посмотрел на жену. — Что это за чертово посещение берега моря, которое все они постоянно вспоминают? Что в нем такого смешного?

Но Цендри знала, что она не может сказать об этом ни одному мужчине в присутствии женщин Изиды. Она не скажет ему ничего ни сейчас, ни позже. Не скажет никому и никогда.

Часть отчета, составленного ученой дамой Цендри Овайн, проживающей на Изиде-Золушке, и отправленного на Университет наставнику Лакшманну из колледжа ксеноантропологии и исследования культур.

…В наступившем сезоне на реке Анахит была построена сейсмостойкая плотина. Большинство мужчин участвуют в проекте по освоению новых земель внутри материка. Живут они там же, в построенных для себя поселках. Немногие мужчины пользуются данными им правами, заявляя, что увлечение политикой вредно влияет на их природные инстинкты. Единственное, от чего не отказываются все мужчины, — это заработная плата.