Тремя днями позже Артур Камински и Гелла Хорнштайн прилетели на самолете в Абу-Симбел. Пыльная и пустынная взлетно-посадочная полоса, требовавшая от Куроша немалого мастерства, сейчас превратилась в длинную бетонную дорожку. Сюда садились теперь большие турбовинтовые самолеты с сотнями пассажиров.

Со стороны Нила дул хамсин, и турбины самолета сразу после посадки закрывались алюминиевыми люками для защиты от песка.

На месте старого барака Куроша теперь стояло кирпичное справочное бюро, в котором гремели репродукторы. По битумной трассе от аэропорта до храма курсировали два стареньких автобуса. С того времени, как Камински начал здесь работу, воды в водохранилище прибавилось вдвое.

В автобусе было невыносимо жарко. Потная одежда прилипала к сиденьям, а древний мотор дымил, как паровоз.

– Посмотри только, – сказала Гелла, глядя в окно, – от лагеря рабочих не осталось ни одного барака!

– Но наши дома, казино до сих пор здесь, – улыбнулся Камински.

– Госпиталь даже заново выкрасили. Интересно, Хекман все еще там работает? – Гелла толкнула Камински в бок.

Туристы высыпали из автобуса и оживленно зашумели, проходя по дорожке к храму.

– Я хотела бы побыть здесь, – сказала Гелла, – только вдвоем с тобой, Артур.

Камински взял Геллу за руку и огляделся по сторонам.

– Куда мы идем? – улыбаясь, спросила Гелла.

Артур не ответил, и Гелла последовала за ним. Они поднялись на холм, за которым теперь стоял храм. Отсюда была видна вся окрестность.

– Вот! – сказал Камински и ткнул пальцем. – Помнишь? Склад едва можно узнать. Там, в песке, мы с тобой впервые занимались любовью под открытым небом. Было так же жарко, как и сегодня.

– Конечно, помню, – ответила Гелла и потупила взгляд, будто устыдившись. – Здесь каждый камешек – это воспоминание.

– Приятное?

– Да. – Ответ Геллы был не очень убедительным.

– Возможно, ты права, – сказал Артур, – но в то время здесь случались вещи, которых лучше бы не было.

Он взглянул на Нил. Противоположный берег сливался с желтой дымкой неба.

– И какие же? – спросила Гелла, взяв Камински под руку. Ветер усиливался. Когда они говорили, на зубах хрустел песок. – Я тебя спросила! – настаивала Гелла. – Чего бы ты не стал делать?

Артур промолчал. Она раздраженно взглянула на него, отпустила его руку и остановилась, загородив дорогу. Тогда Камински неохотно ответил:

– Лучше бы я не находил мумию.

Выражение лица Геллы изменилось в одну секунду. В женственных чертах проступила мужская твердость, в веселых глазах появились злость и ненависть.

– Я знаю, – сказал Камински, успокаивая Геллу, – мы не хотели больше об этом говорить, но ты меня вынуждаешь…

– Мы должны об этом поговорить, – возразила Гелла. – Где же еще, если не здесь?

Хамсин гнал облака пыли и песка, и Камински предложил вернуться к автобусу.

– Останься! – закричала Гелла. В ее голосе опять появились нотки, которые пугали Камински. – Почему ты не готов услышать правду?

– Правду? Что такое правда?

– А правда в том, что я не та, за кого ты меня принимаешь.

– Я знаю, знаю! – горько ответил Камински.

– Ничего ты не знаешь! – злобно закричала Гелла. – Ты вообще ничего не знаешь. А если ты и будешь знать, то не сможешь мне поверить.

Теперь уже и Камински говорил раздраженно:

– Ну хорошо, я ничего не знаю, я ничего не понимаю! Тогда объясни мне, в чем дело.

Гелла вытащила из кармана зеленого скарабея.

– Вот! – Она протянула его на ладони Артуру, будто живое насекомое. – Ты помнишь, где его нашел?

– Конечно. Глупый вопрос. Я его вынул из кулака мумии.

Правильно. А почему, как ты думаешь, мумия держала этого скарабея в руке?

– Наверное, есть какой-то символический смысл.

– Конечно! – воскликнула Гелла.

– И какой же?

– Бент-Анат держит в руке свою судьбу, это написано на камне. И этот камень сейчас у меня в руке, и судьба Бент-Анат – это моя судьба.

Камински хотелось закричать. Нужно было найти выход из этой ужасной ситуации. Он хватал ртом воздух, но его горло словно перехватили удавкой. «Значит, – думал Камински, – все должно начаться сначала?»

В порыве беспомощной ненависти он бросил Гелле в лицо:

– Тебе недостаточно бед, которые произошли из-за этого бреда? Ты хочешь погубить нас обоих?

– Бред, бред! – закричала Гелла гневно. – Ты называешь все, что не можешь понять, бредом. Я знала: ты никогда не поверишь, что я и есть Бент-Анат.

Камински подошел к Гелле, взял ее за плечи и встряхнул, словно намереваясь вытрясти мрачные мысли из ее головы.

– Ты – не Бент-Анат! – закричал он, захлебываясь от ярости. – Это просто бредовая идея, что ты – это она!

Гелла коварно улыбнулась и угрожающе выставила вперед зеленого скарабея:

– Я тебе это докажу!

Камински попытался вырвать скарабея из ее рук, но Гелла сопротивлялась с такой невероятной силой, что Камински удивился, откуда она взялась в этом маленьком хрупком теле. Он просто должен был заполучить этого проклятого скарабея. Он хотел швырнуть его в Нил, Может, это вернет Гелле благоразумие. Но Гелла не отдавала.

Словно тиски, обхватили его руки горло Геллы. Камински сжал их, но это не подействовало. Она с ненавистью посмотрела на него, будто хотела сказать: «Ну же, давай, ты слабак, ты не способен меня убить!»

Разыгралась буря, и беспощадная жара, которая пришла вместе с ней, лишила Камински сил. Возможно, все дело было в отчаянии, в которое Артура ввергли слова Геллы. Он чувствовал, что не может причинить ей боль, хотя хотел этого. Он хотел мучить Геллу, потому что ненавидел ее, как лютого врага.

Он ожидал, что она будет кричать, попытается вырваться. Но ничего подобного не произошло. Гелла стояла, словно ожидая, что он сделает дальше.

И вдруг ее губы дрогнули, потом ожили глаза. Казалось, что она в одно мгновение почувствовала боль. Это придало Камински сил. Он сжал руки сильнее, сжал так яростно, что пальцы заныли.

Она попятилась назад, перебирая ногами, как цирковая лошадь, но, кроме тихого хрипа, не издала ни звука, лишь с ненавистью смотрела в глаза Камински.

Почему она не защищалась? Почему не применила силу, которую продемонстрировала минуту назад? Почему не отбивалась, не пыталась высвободиться?

Хотя Камински хотел убить Геллу (он осознавал это), его вдруг охватил страх. Он боялся, что Гелла внезапно перейдет в атаку и сбросит его вниз. Он был уверен, что на это сил у нее хватит.