– Но этот меч… – с сомнением напомнил Ормульв Точило. Он не верил, что хоть кто-то одолеет Торбранда с Драконом Битвы, но предлагать вместо Хельги себя или кого-то из квиттов не хотел.

– Я знаю свойства этого меча, – сказал Хельги. – Пусть никто не думает, что я сделал этот вызов с закрытыми глазами. Но еще я знаю, что нет человека сильнее судьбы. Если я буду побежден, поражение от такого соперника не опозорит меня.

– Я не ясновидящий, но что-то подсказывает мне, что твоя удача окажется сильнее, – сказал Вигмар. – Об этом нам сказала Дева Молний. Ты молод, Хельги ярл. А у Торбранда слишком много позади. Он исчерпал свою удачу.

Перед поединком Хельги нужно было побыть одному и поговорить с богами. Ему выделили маленький спальный покойчик, где ночевали обычно Тьодольв и Мальтруда (спавшая сейчас на моховой подстилке поверх каменного ложа в Пещере Черепа). Вигмар проводил его и хотел уже уйти, но Хельги попросил его еще немного задержаться. Вигмар сел на лежанку.

– Я хочу сказать тебе несколько слов о моем будущем… если Один дарует мне будущее на земле, – начал Хельги. – Я давно знал, что… Я не хотел говорить об этом преждевременно, но теперь время пришло.

– Ты хочешь говорить о моей дочери? – проницательно спросил Вигмар.

В самом деле, время пришло! Он давно уже думал об отношении Хельги к Альдоне. Принимая такое большое участие в делах квиттов, тот совсем не говорил о невесте, которая, казалось бы, привязывала его к этому племени и должна была занимать его больше всех остальных. Конечно, сейчас, когда впереди ждали битвы, а невеста пряталась в недоступных недрах горы, говорить о свадьбе еще рано, но все же это равнодушие неприятно задевало Вигмара. И в то же время оно успокаивало: ему вовсе не хотелось торопить свое расставание с Альдоной, особенно теперь, после всего пережитого. Он хотел поскорее найти ее, но не для того, чтобы немедленно отдать жениху и отправить в Слэттенланд, после чего они не скоро увидятся!

– Если ты помнишь наш уговор, ты знаешь, что наше обручение нельзя было считать состоявшимся, пока не будут получены подарки от моего рода, – напомнил Хельги. Он держался спокойно и был тверд в своих намерениях, но все же опасался, что Вигмар плохо примет его новости. – Подарки были отправлены, но Бергвид перехватил их. И перстень альвов, который моя мать принесла мне для моей невесты, не попал к твоей дочери. Моя мать сказала мне на кургане, что этот перстень достанется той, которая предназначена для меня судьбой. Тогда я тоже думал, что она говорит о твоей дочери. Твоя дочь – солнце дома, она красива, разумна, учтива и могла бы сделать честь роду конунгов. Но судьба рассудила иначе. Мой перстень попал к другой девушке. И я не могу спорить с судьбой, которая указала мне иной выбор.

– Так ты нашел этот перстень? – Вигмар вспомнил разговоры о пропавшем даре Альвхейма, о котором с тех пор не думал, поскольку имел заботы поважнее.

– Да. Я нашел его на руке Эйры дочери Асольва. Судьба предназначила нас друг для друга. И я хочу заранее сказать тебе: моя дружба к тебе и твоему роду по-прежнему крепка, но если я останусь жив, то назову моей женой Эйру дочь Асольва.

Вигмар молчал. Новость была слишком неожиданной, и он не сразу смог решить, хороша она или плоха. Прежде всего он почувствовал облегчение: Альдона останется с ним! Ее не увезут за море в Слэттенланд! Потом он подумал о чести рода, но не усмотрел ущерба для нее: ведь обручение не было объявлено окончательным, и если они с Хельги разойдутся по взаимному согласию, ни в чем друг друга не упрекая, то ничья честь не пострадает. Когда же он задумался о чувствах и будущем Альдоны, ему и вовсе стало весело. Очевидно, что сама она предпочитает Лейкнира. Теперь, когда Хельги сам гребет назад, она получит своего избранника, не заслужив ни малейшего упрека. А поскольку Асольва больше нет и хозяином Кремнистого Склона, а также хёвдингом округи Раудберги (в решении тамошнего слабосильного тинга Вигмар не сомневался) становится Лейкнир, то бабкой-рабыней можно пренебречь. Во-первых, старая Гудрид по закону получила свободу в тот самый миг, когда погиб Фрейвид хёвдинг, отец ее сына, а во-вторых, она присутствовала при жертвоприношении и боги не отвергли жертвы из ее рук.

– Я не так глуп, чтобы спорить с судьбой! – ответил наконец Вигмар и весело поглядел на Хельги, не собираясь, однако, излагать ему весь этот ход рассуждений. – Мы с тобой, как видно, ошиблись, когда назначили это обручение, но судьба нас поправила. В своих ошибках упорствуют только дураки. С истинной гордостью глупое упрямство не имеет ничего общего. Между нами не будет обид, и моя дружба к тебе не остынет, даже если ты и не станешь моим родичем!

«Или станешь им каким-нибудь другим способом», – прибавил он мысленно, поскольку будущий муж его дочери приходился родным братом будущей жене Хельги. Но обрадовать его этой новостью будет не поздно и потом.

Была глубокая ночь; до того как станет ясно, чьим замыслам суждено осуществиться, оставалось все меньше времени.

* * *

Еще на рассвете люди стали собираться к Золотому озеру. Над водой дышала сплошная пелена тумана, и белая туманная дорожка висела в воздухе над Золотым ручьем. Для поединка выбрали ровное место на высоком обрывистом берегу, между двумя горами, Смидирбергом и Ярнехаттом. Гора Двергеберг смотрела издалека, сплошь окутанная низкими утренними облаками. Площадку очистили от камней, оградили жердями из орешника, дерева руны «яра». По сторонам площадки фьялли и квитты разложили два костра и освятили их молотами. С каждой стороны приготовили по барану для жертвы.

По дороге от усадьбы Золотой Ручей Хельги был спокоен, не только внешне, но и внутренне. Он чувствовал себя легким и сильным, земля и небо дышали в нем, и он знал: сбудется то, что ему суждено. Все это уже бывало множество раз. «Альвмунд и Гамард встретились у Ньёрдова камня и принесли жертвы. Оба они были великие воины…» И его отец, Хеймир конунг, когда-то давно, до его рождения, вот так же ехал навстречу этому же самому противнику, вот так же ждал поединка, исход которого во многом определил судьбу трех племен. Все повторяется. Сама мировая судьба ведет его, а значит, все будет так, как должно быть. И не иначе, потому что в мире не бывает ничего случайного.

Шагов за двадцать до площадки Торбранд конунг остановил коня, сошел на землю и двинулся дальше пешком. Хельги тоже оставил седло и пошел навстречу противнику. Торбранд конунг шагал широко и уверенно, опираясь на ходу на копье; ветер раздувал широкие полы его синего плаща, и он, уже пожилой, но крепкий воин с морщинистым лицом, казался сейчас самим Одином, идущим бесконечной дорогой битв. За его спиной с глухим гудением волновалось человеческое море, плохо видное в тумане, и только головы людей мелькали, как бесчисленные волны. Все это – беловатое марево над землей, трепет огня двух жертвенных костров, блеск оружия многолюдных дружин – воодушевляло и завораживало. «И тогда два войска встретились возле Ньёрдова камня…» Сами боги невидимо присутствовали здесь.

«О боги Асгарда! – повторял про себя Хельги, глядя, как суровый и сосредоточенный Вигмар режет горло барану и брызгает кровью на его, Хельги, оружие. – Дайте мне силы совершить то, для чего я предназначен. Мне не нужно чужих побед, чужой власти и славы. Дайте мне то, для чего я рожден».