— Вы хотите сказать, что Аня контактирует с инопланетянами? — прервал я рассказ полковника ГРУ.

— Я не говорю — утверждаю, — с напряжением проговорил Денис Васильевич. — И ты, Дима, тоже.

— Я?

— Ты, — и снова включил телевизор, на экране которого проявилась Анечка, проговаривающая фразу о том, что «они назвали тебя».

Конечно, я мог рассказать о том, что происходило в аномальной зоне, да, повторю, чувствовал: не стоит этого делать. По каким причинам? Во-первых, ложь, которую сразу заложили умники из спецслужбы в наши отношения; во-вторых, некорректные принципы в работе; в-третьих, хладнокровное отношение в факту убийства академика; и самое, быть может, главное: дыхание будущего. Печального будущего — при определенном негативном ходе истории.

— И что из этого следует? — кивнул на экран телевизора. — Девочка с фантазиями. Во всяком случае, я их не наблюдал.

— Тогда что делали в зоне? — ухмыльнулся Денис Васильевич.

Мне его улыбка не понравилась, он скалился с неким превосходством.

— Покатались. Поцеловались, — взглянул на него честными глазами. Потом укололись и забылись.

Надо отдать должное сотруднику ГРУ: ни один, как пишут в романах про разведчиков, мускул не дрогнул на его лице.

— Дима, ты таки не понимаешь, чем мы здесь занимаемся?

— Чем?

— Мы защищаем национальные интересы, — и неожиданно ударил ладонью по столу, заорав во весь голос: — А ты, поганец, коленца выкидываешь! Думаешь, умнее всех!

— Пошел ты!.. — не привык, чтобы со мной говорили на таких повышенных тонах. — Я вам не пенсионер Каменский; могу и не такую загогулину, — кивнул на фотографию, — изобразить.

— Изобрази, — развел руками Денис Васильевич. — В чем дело? Мы хотим найти контакт с НЛО. Такая возможность появилась…

— Как вы это представляете? Я иду в зону и говорю: «Здрасте, господа гуманоиды».

— Ты будешь только проводником, — горячился сотрудник ГРУ. Техническую сторону мы обеспечим. Наши Кулибины не зря штаны протирают.

— А зачем вся эта морока?

Господин Фаст восторженно отвечал, что это будет прорыв в неизведанное, что человечество получит шанс выйти в межгалактическое пространство, и чем он больше так разглагольствовал, тем сильнее я убеждался: спецслужбы готовят некую акцию. Не по захвату ли НЛО? У нас любят силовые методы решения проблем. Если это так, то более бессмысленного занятия трудно придумать. Как можно ловить небесных призраков, находясь в состоянии полудикой орды?

Впрочем, почему бы и не поучаствовать в игрищах язычников? Думаю, истинные намерения спецслужбы для НЛО не будут большим секретом. А сам я буду действовать, соотносясь с обстановкой.

— Анечка-то будет принимать участие во встрече двух миров?

— Безусловно, — последовал ответ. — Без неё никак.

— Тогда зачем я? — не понимал.

И что же выяснилось? Оказывается, у Анечки мозг заблокирован небесными силами настолько, что использовать его в эксперименте не представляется возможным, а вот потенциал моего мозга девственен, как джунгли Амазонки. То есть, насторожился я, не похоже ли это на лоботомию? Упаси Боже, всплеснул руками полковник ГРУ, очень корректный эксперимент: поскольку «гости неба» не хотят идти на прямой контакт с учеными, то я буду выступать в качестве как бы переводчика. Специальные датчики-чипы, подключенные к коре головного мозга, будут передавать сигналы, которые после преобразуются в визуальную, быть может, картинку.

Я все это выслушал и понял, что живым из этой истории не выберусь. А если и повезет выкарабкаться, то круглым идиотом. Не напоминает ли это тебе, сержант, вероятное наше будущее, где ты сумел поприсутствовать в другой телесной оболочке?

Что делать? — вечный вопрос русской души. Надеюсь, небеса будут к нам с Анечкой благосклонны и не дадут пропасть.

И я соглашаюсь совершить научный подвиг во имя родины. Сотрудник ГРУ очень доволен, он говорит какие-то пустые слова о том, что отчизна меня не забудет, и на этом наша ночная встреча заканчивается. Меня ведут в бокс для отдыха. Там небольшая комнатка, напоминающая отсек орбитальной станции, но с земным топчаном и застиранным бельем с казенными печатями, проставленными на углах. Подозреваю: человечество мечтает летать в другие галактики и клеймить там все, что попадется под руку. С этой мыслью засыпаю и сплю, провалившись в дыру небытия. Наверное, так черные дыры антимиров затягивают космические корабли, похожие на новогодние искрящиеся игрушечки.

Проснулся с прекрасным настроением — так просыпается ребенок после Нового года, осознающий, что, прошлепав босиком к ароматной елке, он обнаружит под ней подарок от Деда Мороза. Какой «подарок» судьбы ожидает тебя, сержант, потянулся я. Будем верить, что по вкусу он будет сладким, как леденец. И почувствовал приступ голода. Ба! Господа! Кто будет кормить подопытного кролика?

Без всяких сомнений, за «кроликом» вели наблюдение — через минуту появился служивый человечек с подносом, на котором находился необходимый завтрак туриста для туриста. (Все мы туристы в этой жизни.) С аппетитом я слопал цукатного цыпленка, салат из огурцов и помидоров, клюкнул компот из клюквы и объявил голосом:

— Сержант Жигунов! К выполнению задания родины готов.

Меня услышали — появился новый служивый человечек, принесший одежду, напоминающую хламиды странников. Я быстро переоделся и почувствовал себя пациентом дурдома, которому электротоком решили выбить остатнюю дурь.

В своих предположениях не ошибся. Меня провели в помещение, похожее по белому цвету на медицинский центр. Несколько врачей, назовем их так, суетились у специальной аппаратуры и кресла, смахивающего, не буду оригинален, на зубоврачебное. Люблю когда рвут зубы — другим, да, думаю, дела здесь куда серьезнее. Не лишиться бы, повторю, последнего ума-разума. Не стрекануть ли, пока не поздно? Словно почувствовав мои сомнения, возник господин Фаст. Поприветствовав меня, он сказал, чтобы я не волновался попусту — установка чипов не займет много времени, процесс же сам безболезненный.

— Голова — это же кость, — успокоил.

— Это таки моя кость, — решил напомнить.

— Твоя-твоя, — посмеялся сотрудник ГРУ. — И её будут беречь, как зеницу ока.

— Это утешает, — и сел в кресло по просьбе одного из эскулапов с руками коновала. — «Не делайте мне больно, господа», — вспомнил строчку из модной песенки.

— Наоборот, — ухмыльнулся лекарь, держащий в руках шприц. — Укольчик и полетаешь в раю.

— В раю? — насторожился. — Надеюсь, вернусь оттуда?

— Это как повезет, — ощерился коновал в медицинском халате, производя укол в мою наколку, изображающую одуванчик парашютика и надпись «ВДВ-Салют-10». — Вернешься, солдатик, — успокоил. — Ты нам ещё здесь нужен.

— Поехали, — на это ответил я и увидел, как потолок надо мной неожиданно начинает размягчаться, как тесто, потом будто потек, теряя свои прямолинейные контуры и… я (или то, что было мною) медленно поднимается вверх — поднимается к этой бесформенной массе, которая вдруг превращается в кучевые облака. Они легки и чисты, и плавать в них одно удовольствие. И мое астральное тело счастливо, как счастливо земное дитя, научившее бултыхаться в воде без родительской опеки.