Айя опустила голову и зажмурилась, сдерживая слезы. Плакать было некогда. Она глубоко вздохнула, и прохладный воздух остудил голову, будто вода – раскаленную сковороду. С тихим выдохом, больше похожим на шипение, принцесса собрала мысли воедино, каждое услышанное слово – ворох бумаг, разбросанных ветром. Айя уложила их в голове, слой за слоем.

«Вместо храма я оказалась в Вечном Океане, лицом к лицу с Анте. Винсент жив, но не помнит меня. Мир, в котором он оказался, был создан Анте и четырьмя бессильными монаршими детьми. Через день их миру придет конец – купол разрушат изнутри. Храм, который я искала, находится на границе двух миров. Ничего не забыла?»

– Вначале вы сказали, что я нужна вам. Что вы хотите от меня? – спросила принцесса.

Айя увидела, как в глазах Анте ожил огонь.

– После падения купола магов не ждет ничего хорошего. Я прочел достаточно судеб, и все они, как одна, твердят – будет новая война. Маги не примут давно забытых собратьев без дара. Едва прольется кровь последних, Владыки обрушат свой гнев на ваши головы. Их ярость не утихнет, пока не умрет последний маг. Я не хочу увидеть конец мира, за который сражался. Ты должна помочь мне, Айя. Купол можно восстановить. Дети Рига принесли достаточно жертв, пришел мой черед.

– Вы хотите умереть? – переспросила Айя, но в ее голосе не было слышно жалости.

– Да. Уничтожь шар Анте на границе двух миров. В шаре – мое перо и сила сотен наследников монарших семей. Пусть она и не сравнится с той, которую Владыки вложили в Рига, Грай, Свейна и Нута, но ее хватит, чтобы продержать купол над землей бессильных магов еще десятилетия.

Принцесса молчала, и Анте сознался:

– Я давно должен был умереть, но сожаление привязало меня к хранилищу душ крепче любого обещания. Я обрывал нити, присматривался к перьям, выискивая того, кто сможет добраться до меня. Ждал человека, кому по силам будет изменить мир. И вот ты стоишь передо мной. Я расскажу тебе, как добраться до храма, и в качестве подарка – о черном пламени, которым полны твои руки. Только помоги мне.

– Я искала храм, а не вас, – поправила его Айя. – Ради друга. А вы скинули на меня судьбу целого мира, не потрудившись выяснить, справлюсь ли я с ее весом, и теперь просите о помощи.

– Ты права, – согласился Анте без тени раскаяния. – Но обещаю, что, восстановив купол, ты будешь вольна делать то, что тебе захочется.

– Словно после у меня будет выбор, – прорычала принцесса.

Анте криво улыбнулся.

– У тебя его и не было.

Время тянулось, словно вязкая смола, липло к одежде, мешало дышать. Алое солнце плавилось на горизонте, а свистящий ветер бросал остатки первого снега в лицо. Над головой среди голых веток кричали вороны, и к вечеру ветви ближайших деревьев ломились от их черных тел, а уши закладывало от шелеста крыльев. Тео гнал прочь мысли о том, что птицы собираются вокруг в ожидании наживы.

Джонас молчал с того самого момента, как затихла последняя волна на поверхности теневой воды. Он сидел у края колодца – опасно близко, и Глубина в который раз подумал о том, что стоит отодвинуть мальчишку подальше. Но мысли оставались невысказанными, и Тео продолжал сторониться лучшего друга принцессы. Этого странного, бессильного наследника, который теперь не скрывал своих опасений на его счет. Но пусть он хоть в пасть Тенебрис прокричит о своем недоверии, Тео и не дернется. Как будто мало ему проблем с орлиной наследницей.

Один останется подле Чаод-Мирио-Нас, один пройдет дальше. Оба либо вернутся, либо исчезнут.

«Значит, сколько бы времени ни прошло, я должен быть здесь. Но что, если не хватит ни ночи, ни нового дня? Если Владыки откроют Айе тропу к себе, и она пойдет по ней, забыв о дороге назад? Если пройдут месяцы, годы, а она не вернется? Как быть тогда?» – думал Глубина.

– Что мне делать?.. – прошептал он, обращаясь то ли к Санкти, то ли к самому себе. Тео всегда был уверен, что знает свой путь. До этого момента. Мечтал избавиться от Айи, сбросить оковы мести. Но сейчас, пока принцесса находилась в колодце… он готов был молить Владык о ее возвращении. Пусть вернется целой и невредимой, и он дальше будет жить в ожидании момента, когда черный огонь сойдет с ее рук, втайне надеясь, что этот день никогда не придет.

Тео до боли сжал кулаки, чувствуя, как впились ногти в ладони. Он знал, был уверен, что мерличьи глаза опасны. Открывают замок за замком, пока не доберутся до самого естества, вытаскивая его на свет – то, о чем не хочется думать, то, чего не хочется знать: собственные слабости и пороки, рубцы и раны, которые он давно похоронил раз и навсегда. Разве не знал он, что не способен убить? Знал! Всегда чувствовал, но не хотел принимать – тешил себя надеждой, что справится с обещанием, как только получит достаточный повод. И что теперь? Цепей ненависти нет – они спали, растворились, и голые руки и ноги саднит от бешеного ветра, а голову кружит от чистого воздуха. Что ему делать дальше, если под мерличьим взглядом распался самый большой его страх?

– Смотри! – крикнул Джонас, и в его голосе послышалась надежда. Драконий наследник подскочил на ноги точно в тот момент, как первая волна разбилась о ступени Чаод-Мирио-Нас. Теневая вода оживала, раскачиваясь в колодце, и Тео наклонился к самому его краю, пытаясь рассмотреть происходящее. Его дыхание стало прерывистым, а глаза отчаянно искали фигуру принцессы среди беснующегося мрака. Но тщетно – вода пенилась, билась о ступени колодца, и различить кого-нибудь в ее толще было невозможно. Тео видел, как воды становилось меньше, а воздух насыщался паром, вместе со страхом оседая в легких. Рядом от ужаса громко дышал Джонас, и охранник слышал его частое «Нет-нет-нет».

В воздухе отчетливо пахло гарью, и Тео знал, почему. Он заметил огонь через мгновение – на дне колодца черные языки пламени вихрем разрастались в толще самой воды. Эта дикая, непонятная, неукротимая сила рвалась наверх, к ним. Она прожигала себе путь, уничтожая и ступени, и теневую воду. Тео знал, что стоит ей только выбраться, и она поглотит все – землю под их ногами, голые деревья вокруг и жадных ворон; каждого человека, до которого дотянется. В это время создатель огня был где-то там, внутри черного вихря, отчаянно пытался выжить, грозя смертью сотням других людей.

И в этот миг разбилась правда, раскрытая мерличьими очами. Тео думал, что принял свою слабость, что никогда не станет убийцей; со временем пощадит молящую о снисхождении Айю, простит влюбленную в него молодую, глупую Лиану. Но убийцу, которая вновь хочет отнять жизни, он не пропустит дальше этого колодца, пока сердце бьется в его груди. Даже если все это – один человек.

«Раздели со мной свою мощь» – безмолвные слова тянулись к тяжелым облакам в небе, к горящей теневой воде, к веренице потоков в толще земли. Он подчинит себе каждую каплю, а после обрушит ее на голову той, которую раньше так хотел спасти. В этом мире воды больше, чем огня. Главное – направить ее в нужное русло.