Теперь они стояли на одном уровне. Святой отметил, что его собеседница чуть выше, чем ему сразу показалось, и немного старше. Последнее, правда, отнюдь ее не портило.

– Вы чешка? – спросил он.

Йоанна улыбнулась:

– Полька. В России, – добавила она, – все меня почему-то принимают за эстонку. Вообще-то мой дед из Литвы, но это слишком длинная история, и не хотелось бы начинать наше знакомство с нее.

Святой огляделся и заметил за стеклянной дверью вход в ресторан.

– Тогда, может, вы поужинаете вместе со мной? – предложил он вдруг. – Мне сегодня пришлось срочно переехать. В городе готовятся интересные события. Хотелось быть ближе к центру.

– Договорились. Через час я жду тебя здесь, – согласилась Йоанна.

– Мне хватит полчаса, – ответил Святой, отметив про себя, с каким изяществом полька перешла на «ты».

Внезапно он ощутил уже почти забытые ароматы той жизни, которую оставил в Италии. Никакая видимая роскошь не заменит размаха и чувственности, которыми пылкие сердца потомков этрусков и латинян украсили когда-то свой мир. Обитатели Апеннин веками приучали себя к счастливой и беззаботной жизни. Снова оказавшись на родине, Дмитрий увидел все то же беспросветное отчаяние, тоску и зависть, порождающую ненависть всех против всех. Трогательная белизна русских березок неплохо годится на кресты, что в свое время оценили немцы. Хотя мраморные надгробья долговечнее. Только кто думает о вечности после смерти? Разве что одни итальянцы…

Их встреча напоминала ужин при свечах на вершине вулкана. На столе в вазе томились цветы. Приглушенно играл оркестр. На сцене пели. Огромный зал с позолоченной лепниной на потолке, кое-где осыпавшейся, оставлял ощущение пустоты, заставляя собеседников невольно искать прикосновения друг друга. Очень скоро Дмитрий уже держал в своих руках горячую ладонь Йоанны.

Разговор начался легко и непринужденно. К счастью, в ресторане держали хорошее вино. Оно искрилось в бокалах янтарной спелостью виноградных гроздьев, источало тонкий, нежный аромат и кружило голову. Журналистка пришла все в том же пиджаке, но теперь на ней была юбка в тон и бледно-розовый шелковый шарф, кокетливо приспущенный, чтобы не закрывать красивую шею. Святой тут же попросил прощения за свой скромный внешний вид.

– Вечерний костюм смотрелся бы здесь куда нелепее, – успокоила его Йоанна. – Если честно, я не ожидала найти в этой части света что-то большее, чем провинциальную гостиницу с колонией клопов под подушкой. Впрочем, на фоне общей нищеты и убожества здешняя роскошь производит гнетущее впечатление. У вас, – она мгновенно поправилась, – у тебя было время осмотреть город?

– Я был здесь раньше.

– Когда?

– Давно.

За последние двенадцать с лишним лет, прошедших с тех пор, когда выпускной класс Дмитрия приезжал сюда на экскурсию, город почти не изменился. Появился президентский дворец, да нанятые на валюту финны достроили вот эту самую гостиницу.

Самым ярким впечатлением от того приезда была ночь, когда в соседний номер заезжий коммерсант привел девчонку, собираясь скрасить с ней серые будни средней руки торгаша. Тонкие фанерные стены покачивались в такт движениям парочки на диване. Мальчишки слышали шорох простыней, скрип каждой пружины, словно все происходило не в другой комнате, а прямо у них в шкафу. Наконец, отработав необходимый лимит, девушка начала томно стонать, кричать и повизгивать, изображая экстаз, причем делала это так профессионально, что подпольные тогда видеокассеты с немецкими порнофильмами показались школьникам пустяком по сравнению с накалом страстей, бушевавших за стенкой. Стоны то утихали, то снова усиливались. А они лежали в своих постелях, укрывшись с головой одеялами, оставив снаружи только уши, и, обливаясь холодным потом, слушали.

Наконец пружины затихли. Им на смену пришли странные хлюпающие звуки, и уже мужской голос завыл, захрипел, на все лады повторяя одно слово «Еще!», поднимаясь выше и выше по октаве.

Вдруг все исчезло: стоны, крики, визги, словно кто-то невидимый нажал на кнопку и остановил пленку в магнитофоне. Гнетущая тишина повисла в воздухе. Следом за ней женский голос, тот же, но теперь успокоившийся, чуть уставший, начал скучный рассказ. Дмитрия до глубины души потряс этот рассказ о несчастной жизни одинокой женщины, оставшейся с больным ребенком на руках. Чтобы его прокормить, ей приходилось выходить на панель. Коммерсант в ответ говорил о долгах и знакомом азербайджанце, которого кинули на пять кусков…

Вспоминая те свои чувства, Святой горько усмехнулся собственной наивности. Сколько еще таких рассказов он слышал потом от разных женщин…

– Ты собираешься написать статью о гражданской войне? – Вопрос, заданный журналисткой, заставил Святого вернуться к реальности.

– Вообще-то нет. Скорее, рассчитываю на цикл фотографий о наркотиках.

Подобное Дмитрий слышал от Углановой. Тогда идея ему понравилась.

Собеседница удивилась.

– О наркотиках? – переспросила она. – Разве это актуально?

– А что, в Польше уже нет наркоманов?

Пани Йоанна смутилась:

– Нет, почему же. – Ей стало неловко. – Извини за мой профессиональный цинизм. Просто мне казалось, в эту страну фотографы сейчас спешат исключительно с надеждой заснять крупным планом горы трупов на улицах да парочку сгоревших танков рядом с фонтаном. У меня, например, уже даже готов заголовок: что-то типа «Среднеазиатское Сараево. Восточный синдром».

– Купят? – поинтересовался Святой.

– Куда они денутся. Каждый уважающий себя журнал создает видимость, будто владеет истиной в последней инстанции. Им нравится категорический тон.

– Мне нет.

Полька удивленно подняла глаза:

– Но фотографии не менее категоричны, чем статья, даже больше. Картинка сильнее бьет по мозгам, чем голый текст… И все-таки почему наркотики?

– Будем считать, что я придерживаюсь узкой специализации.

– Не хочешь говорить?

– Ты должна меня понять, – уклонился от ответа Святой.

Полька согласно закивала головой:

– Ну да, мы знакомы меньше часа. Но нужно признать, ты умеешь заинтриговать. Давай договоримся. Когда все будет готово, мы могли бы поговорить уже конкретно по делу. У нас есть несколько издательств, которые с удовольствием возьмут твой материал.

Святому пришлось согласиться.

– А что заставило тебя приехать сюда? – спросил он.

– Я уже говорила – интуиция. Не хотелось пропустить что-то интересное. В идеале, следовало бы сделать фильм. Видеоматериал легче продать. В горячих точках, вроде этой, профессионалы работают обычно по контракту.

– Разве ты к ним не относишься?

– У меня другая специализация. Ты так, по-моему, выразился?

В этот момент музыка заиграла громче. Свет в зале погас. На столах официанты зажгли свечи. Йоанна закурила.