— Доставьте мне информацию о ней немедленно, — снова приказал адмирал.

Хоуви вышел из кабинета, и, как только за ним закрылась дверь, Рэмси тут же набрал номер Чарли Смита. Через четыре гудка на том конце сняли трубку.

— Где ты?

— Наслаждаюсь едой.

Рэмси не нужны были детали, но он знал, что последует продолжение.

— Ресторан великолепен. Большая комната с элегантно украшенным камином, мягкое освещение, расслабляющая обстановка. И обслуживание на высшем уровне. Мой стакан с водой еще не успел опустеть и наполовину, а корзинка с хлебом все еще полна. Менеджер только что поинтересовался, понравилась ли мне еда.

— Чарли, заткнись.

— Вы сегодня не на шутку раздражены.

— Слушай меня. Я полагаю, что ты сделаешь все, о чем я просил?

— Как всегда.

— Мне нужно, чтобы завтра ты был здесь, поэтому сделай это быстро.

— Мне только что подали десерт — мусс и крем-брюле с шоколадом. Я действительно советую вам посетить это место.

* * *

Смит нажал отбой на телефоне и вернулся к десерту. В противоположном конце гостиничного ресторана поместья Билтмор доктор Дуглас Скофилд сидел за столом с тремя мужчинами и с аппетитом поглощал свой ленч.

* * *

Стефани спустилась с покрытой толстым ковром лестницы, вошла в просторный ресторан гостиницы и остановилась у стойки метрдотеля. Практически ничего не изменилось с тех пор, когда она здесь была в последний раз. Камин все так же уютно трещал поленьями. Большинство столиков было занято; она отметила отличный фарфор, хрустальные стаканы, массивные канделябры и многочисленные драпировки из красно-коричневых, золотых, зеленых и бежевых тканей. Реверанс южным штатам. Дэвис все еще держал в руках программу конференции, и она знала, что он собирается сделать. Найти доктора Скофилда, сравнивая лица присутствующих с напечатанными фотографиями.

Несмотря на все усилия Дэвиса, Стефани заметила доктора первой. Он сидел за столиком у окна, рядом с ним обедали еще три человека. Как только Дэвис обнаружил его, Стефани схватила его за рукав и покачала головой:

— Не сейчас. Мы не можем привлекать к себе внимание.

— А я и не собираюсь.

— С ним люди. Давай найдем столик и подождем, пока он не закончит; только после этого мы сможем подойти.

— У нас нет времени, — возразил Дэвис.

— У тебя есть еще дела? И где же ты планируешь быть после ленча? — удивленно сказала Стефани.

— Не знаю, как ты, но я сильно хочу посмотреть, как входят в контакт с плеядами, — заявил Дэвис без тени улыбки.

— Ты невозможен. — Улыбнувшись, Стефани уже искала глазами свободный столик.

— Но я работаю над собой, — заявил Дэвис и уверенно прошел вперед.

Нелл решила уступить и ослабить хватку и покорно пошла за ним.

Они приблизились к столику, и Дэвис, ослепительно улыбнувшись, проговорил:

— Доктор Скофилд, скажите, могу ли я отвлечь вас на минуту?

Скофилду было примерно за шестьдесят. У него был широкий нос и заметная лысина на макушке; зубы слишком прямые и белые, чтобы они могли быть настоящими. Плотное телосложение и довольная улыбка говорили о том, что он, безусловно, был гурманом.

— В данный момент я очень занят, у меня ленч.

Лицо Дэвиса оставалось все таким же приветливым:

— Мне нужно с вами поговорить. Это достаточно важно.

Скофилд отложил вилку в сторону:

— Как вы, наверное, заметили, я занят с этими людьми. Понимаю, что вы впервые на конференции и у вас много вопросов. Знаете, я привык с умом распоряжаться личным временем.

— Почему так? — продолжал настаивать Дэвис.

Стефани не понравился весь этот диалог. Она уже поняла, что Скофилд считает себя важной «шишкой», местной знаменитостью. А Стефани совсем не хотела, чтобы он диктовал им свои правила.

Профессор вздохнул и указал на брошюрку в руках Дэвиса:

— Я провожу ее ежегодно, и именно здесь я доступен для тех, кто интересуется моими научными разработками. Я понимаю, что вы хотите обсудить со мной что-то, и это прекрасно. Как только я закончу здесь, мы могли бы подняться наверх и поговорить в музыкальной комнате.

Раздражение все еще плескалось в его голосе. Похоже, и остальным трем мужчинам это начало надоедать. Один из них напряженно посмотрел на Дэвиса и проговорил с видимым осуждением:

— Мы ждали этого ленча целый год.

— И вы его получите, — не унимался Дэвис. — Как только я решу свой вопрос.

— Кто вы? — спросил Скофилд.

— Мое имя — Раймонд Дайлз, офицер военно-морского флота на пенсии.

Стефани увидела, как легкая заинтересованность и удивление отобразились на лице Скофилда.

— Хорошо, мистер Дайлз. Кстати, вы, должно быть, нашли источник молодости?

— Вы будете удивлены, когда узнаете, что я нашел.

Глаза Скофилда сверкнули:

— Тогда нам с вами определенно нужно поговорить.

Оссэ, Франция

Малоун решил действовать. Он повел дулом пистолета в направлении монастырского сада и дважды нажал на спуск. Коттон понятия не имел, где находится стрелок, но решил до конца прояснить ситуацию.

И тут же прозвучал ответный выстрел. Пуля вошла ровно в середину двери, и Малоун отклонился назад. Это было рискованно, зато он определил, откуда был сделан выстрел. Со стороны второго стрелка, на его стороне галереи, справа.

Коттон посмотрел наверх. Деревянная крыша поддерживалась стропилами из неровных сучковатых балок, протянувшимися по всей ширине комнаты. Пол покрывала груда камней и обломков, сваленных в кучу у одной из обветшалых стен. Малоун засунул пистолет в куртку и стал карабкаться вверх, стараясь опираться на самые крупные камни; это обеспечивало ему два лишних фута высоты. Он подпрыгнул, схватился за холодное дерево, закинул ноги вверх и подтянулся на руках. Ему удалось сесть на крепкое дерево. Коттон как можно быстрее сдвинулся поближе к стене. Теперь он был на десять футов выше дверного проема. Малоун поднялся на ноги, согнулся и попытался удержать равновесие, снова достав пистолет. После этих упражнений его мускулы напоминали узел крепко связанных веревок.

Из монастыря опять прогремело несколько выстрелов. Может, Хенн присоединился к драке?

Коттон услышал звук удара, похожий на тот, который Вернер нанес брюнету в церкви. Все выглядело в точности как и тогда — сдавленный хрип, тяжелое дыхание и звуки борьбы. Сейчас, когда солнце уже зашло, Коттон уже не мог ничего видеть, кроме камней на полу, освещенных тусклым светом, лившимся через дверь.