Семья Дамьена приехала сюда в конце XIX века. Ей удалось избежать мясорубки Первой мировой войны. Тогда военное руководство решило, что рабочие руки нужны не только на фронте, но и в тылу. Французских солдат надо было кормить.

Вторая мировая война не проявила такую «милость». Дед Дамьена попал в плен. По возвращении из плена он увидел разрывающую душу картину: хозяйство было разрушено, ферма сожжена, а родители пропали… Дамьен рассказывал это со спокойным лицом, но по глазам было видно, что то, что пережил его дед, не пожелаешь никому.

Все было возрождено с нуля, дело перешло родителям Дамьена, от них герою главы.

Пожалуй, стоит сказать пару слов про Дамьена. Когда Фредерик, друг мужа, рассказывал нам про своего брата, я представляла мускулистого парня под два метра, способного, как Обеликс, тягать камни и бревна. Совсем не так. Дамьен оказался высоким, худощавым французом с задумчивыми карими глазами-бусинками, короткими каштановыми волосами, вытянутым лицом с впалыми щеками. Самым удивительным в нем были руки. Огромные ладони трудяги, почти больше лица. Эти руки работали каждый день. Глядя на них, было понятно, откуда у Дамьена нашлись силы тягать новорожденного теленка.

Каждое утро фермера начинается с подъема в 5.30, без выходных. В любую погоду, с любым настроением фермер на 100 % в своей работе. Дамьен сам ухаживает за животными, включает музыку, гладит, общается и оказывает первую медицинскую помощь. У телят есть «крещение». Дети Дамьена дают каждому «новорожденному» имя.

Он работает в так называемом «ответственном» подходе. Каждое животное регулярно проходит диспансеризацию и получает лечение, лишь когда это нужно. После лечения молоко контролируется неделю. Если спустя неделю медицинское заключение подтверждает, что корова и ее молоко полностью «здоровы», то тогда буренка вновь с радостью дарит свое молоко сырному производству.

У коров есть «отпуска»: 2–2,5 месяца в году каждая буренка отдыхает от дойки. В день корова дает около 18–25 л молока. Фермеры обязаны соблюдать строгие условия, чтобы поставлять молоко. Коровы могут питаться только травой без пестицидов. И в теплое время года гуляют по пастбищам.

Французский аграрный сектор признан на сегодняшний день самым ответственным по отношению к природе. Фермеры – уникальные люди. Я преклоняюсь перед их трудом. Непростым, неблагодарным и без выходных. Молоко стоит копейки, ретейлеры занижают цены. Теленок сегодня… 50 евро!

Но на заниженных ценах по отношению к стоимости труда проблемы фермеров не заканчиваются. Агрессивное навязывание веганского образа жизни и питания работает против французских фермеров и их труда. Все фермеры, которых я встречала, очень любят своих животных, их уклад жизни отражает традиционные ценности. Наша жизнь меняется, и это здорово, что у нас появляются новые возможности… Вправе ли мы отворачиваться от тех, кто нас кормит? Мы совсем забыли, что появление сельского хозяйства позволило сделать человечеству гигантский эволюционный скачок. Самый правильный выбор – сокращение потребления и поддержка локального производства.

Пришло время обсудить стоимость нашего посещения и его организации. Дамьен потряс меня своим ответом: «Я делаю это не ради денег. Я хочу, чтобы люди знали про фермерский труд».

С Кристофом мы познакомились очень по-парижски. Мы искали один адрес из биографии Виктора Гюго и в поисках остатков от исчезнувшего монастыря набрели на традиционное французское бистро «Le Royal Saint Jasques», или «У Вилли» для завсегдатаев. Внутри стояли потертые жизнью, тарелками и разговорами деревянные стулья и хромающие столы. За столом у входа сидела группа французов и о чем-то оживленно беседовала, кто с кофе, кто с вином, кто с аперитивом. Вдруг в их, словно списанную с винтажных открыток, атмосферу ворвались две русские девочки с наивным вопросом: «У вас тут детство провел Гюго, вы ничего об этом не слышали?»

Две молодые и симпатичные иностранки вызвали оживление. Нам наперебой стали задавать вопросы: что мы тут делаем, как оказались в Париже, чем занимаемся и почему ищем адрес Гюго? В компании импозантных французов оказался Кристоф. Его сложно не заметить. Смоляные черные густые усы, круглые массивные щеки, черные глаза, загорелая кожа и крупный круглый нос. Он был похож на своих подопечных, старых книг, потрепанных жизнью, но не утерявших шарма и глубины содержания. Так я поняла, Кристоф должен оказаться на страницах книги.

Спустя месяц я набралась смелости и позвонила ему. Он был занят и погружен в работу, но тут же вспомнил меня. Тот момент, когда немного акцента и культурных отличий превращаются в плюс. Мы договорились встретиться с ним вновь «У Вилли».

Дорога Сен-Жак ведет вдоль бывшего аббатства Валь-де-Грас. Когда-то здесь разворачивалось действие романов о трех мушкетерах. За дверями бистро будто бы другой мир. По улицам гуляет страшный вирус и царит атмосфера недоверия, а здесь как будто бы ничего и нет. Вокруг стола сидит группа мужчин лет 40–50. В руках у каждого напиток. Хозяин бистро деловито снует между баром и столом и следит, чтобы чаша каждого была полна. Главный аксессуар 2020 года – потасканная затертая маска – не знаком посетителям.

Внутри накурено. Во Франции давно нельзя курить в помещении. Но бистро открыто лишь для своих. Пары сигаретного дыма напоминают мне церковный ладан, словно мы в храме всего французского. Эмоциональных разговоров ни о чем, душевности, страсти и неполиткорректных шуток. Я цитирую пару из них, зал хохочет. Кристоф сегодня звезда, к нему пришла русская девушка брать интервью для книги.

Разговор завязывается быстро. Мы говорим о «Докторе Живаго» Бориса Пастернака. Я рассказываю, что у нас дома лежал самиздат.

«Но ведь хотели уничтожить автора, а не книгу. Вот вспомните историю в СССР, «Доктор Живаго», в каком году он вышел, в 1958-м? А когда его разрешили официально? Это был невероятный успех в книжных магазинах, автор получил Нобелевскую премию. Книга восхитительна!» – говорит мне Кристоф.

Пожалуй, Кристофу пришло время познакомиться с русской поговоркой «Я Пастернака не читал, но все равно скажу». Я пытаюсь донести до него смысл.

«Ааа, это отлично подмечено. Это высказывание несет в себе множество смыслов. Вы знаете, у меня есть друзья, которые работали над специальным выпуском телепередачи, посвященной Пастернаку. Они даже встретились с его женой».

Французы, особенно те, кто давно работает в своей сфере, имеют невероятно широкий круг знакомств. Я не удивлюсь, если однажды благодаря таким персонажам я дойду до самого президента Франции. Кристоф вновь берет в руки сигарету. И я прошу его сесть напротив меня. Первая часть «синхронизации» закончилась, мы настроились на нужную волну. Я чувствую, что с тем, кто знает о тайной библиотеке Ватикана, будет интересно!

Кристоф вздыхает и, кажется, с сожалением пересаживается за мой стол от своих друзей. Что ж, я пришла сюда не только напоить его чаем, но и записать его истории. Для этого мне нужно внимание героя на все сто!