– А я после операции смогу играть на фортепьяно?

– Ну... Конечно, сможете, если потренируете палец!

– Доктор – вы кудесник!.. До этого я не играл!!!

Ошалевший врач посмотрел в смеющиеся глаза Андрея и заулыбался.

В этот момент к нему обратился генерал Жерарди:

– Майор! Мы могли бы побеседовать с больным с глазу на глаз?

– Да, месье бригадный генерал. Состояние больного стабильное, так что... Десять минут – это максимум! Он еще весьма слаб...

Пожилой майор-хирург вышел из палаты и закрыл за собой дверь. Теперь здесь оставались только Андрей, генерал и «лейтенант Мари».

– Как ты, сынок?

– Кажется, нормально...

– Выслушать меня сил хватит, Чиф?

Жерарди задал «вопрос без ответа» и посмотрел на Андрея:

– Ты много успел за те десять дней, адъютант-шеф!

– Ага! Свалиться в Центральный госпиталь...

– ...По результатам проведенной операции были написаны рапорта капралами вашего взвода. Я прочитал все восемь рапортов, из которых узнал много интересного... И о вашем общем руководстве операцией... И о вашем ранении при попытке оторваться от преследования противником... И о вашем неординарном, должен признать, решении освобождения пленных... О пленении полковника Бокассы, выходящем за рамки разумного... О бое у переправы, в ходе которого вы умудрились не только сохранить жизнь ваших подчиненных, но и единолично уничтожить более взвода живой силы противника и уничтожить сам мост с техникой... Я также осведомлен о вашем личном участии в отражении двух вертолетных атак и о том, как вы сумели разрешить «конфликт» с бушменами...

Генерал посмотрел прямо в глаза Андрея:

– Ты, Ален, странный человек... Ты уже дважды нарушаешь мой приказ, приказ генерала (!), и не просто бригадного генерала, а Жерарди, которому давным-давно в Легионе дан карт-бланш судить или миловать, и... Уже дважды за этот проступок награждаешься...

– Я не понимаю тебя, Паук...

Генерал достал из портфеля кожаную папку, развернул ее и стал читать то, что было написано на бумаге:

– «За четкое и правильное руководство операцией. За личное мужество на поле боя. За спасение военнослужащих на поле боя. За истинную самоотверженность и проявленную смелость и самопожертвование... А также за проявленный профессионализм... Адъютант-шеф Ферри Ален награждается «L’ordre «La croix Militaire (Pour l’operation de combat)[66]», со всеми привилегиями, соответствующими данной награде»... Поздравляю, лейтенант!..

– Я адъютант-шеф, мон женераль... Вы ошиблись...

На что Спайдер ответил не колеблясь:

– Паук ошибается очень редко, солдат!.. Согласно приказу бригадного генерала Огюста Жерарди от 2 мая 1999 года адъютант-шеф Ферри Ален произведен в чин «лейтенант», с соответствующим денежным содержанием...

– Служу Отечеству! – только и оставалось произнести Андрею.

– Спасибо тебе, сынок, за то, что сохранил людей и сделал то, что нужно было сделать...

– Да с перепугу это, Паук. Боялся так, что аж трясло всю дорогу!

– Я это слышу уже во второй раз после Нигерии, лейтенант... Если твои страхи рождают такие результаты, то бойся! Все время бойся!..

– А мои люди?

– Все капралы, принимавшие непосредственное участие в событиях, повышены на один чин. А кое-кто и на два... И награждены медалями «За мужество на поле боя» третьей и второй степеней.

– А рядовые?

– И кое-кто из рядовых...

– Я могу знать кто, Паук?

Генерал потер лицо ладонью и произнес:

– На моем веку в Легионе еще не было такого взвода... Насчет рядовых легионеров... Капралы Тень, Флэш и Оса награждены медалями третьей степени.

– Капралы?

– Капралы... – подтвердил генерал. – Сержанты Вайпер, Задира, Водяной, Стар, Гот, Джамп – медалями второй степени... И еще... Принято решение... Не только мое, лейтенант!.. Перевести взвод лейтенанта Кондора в статус учебного подразделения на базе 2-го ПДП на Корсике, для подготовки разведдиверсионных взводов... В твоем взводе, Чиф, половина унтер-офицерского состава прошла такое, что... И все уже заслуженные, отмеченные наградами Республики люди... Теперь вы будете учить воевать других...

– А если?..

– А если понадобится, то и воевать сами!

– Я не смогу учить, Паук...

– А не надо никого ничему учить, лейтенант! Ты просто будешь рассказывать, в деталях рассказывать про то, как вы выполняли свои задачи... Это все! Большего не требуется!

– И выбора нет?

– Нет, лейтенант! Я обязываю тебя делиться опытом!

– И про то, как боялся, будто месячный щенок?

– Про это особенно! От твоих страхов рождаются абсолютно нестандартные, но при этом, как оказывается впоследствии, правильные тактические решения! Вот и научи так бояться других, Чиф!!!

– Хорошо, мон женераль... Я попробую...

– Но не сразу... По прогнозам медиков, из госпиталя ты выйдешь в середине лета. Далее... Тебе положен длительный период реабилитации, не менее полугода. Ну и свой заслуженный сорокапятидневный отпуск после года службы в Легионе ты тоже еще не использовал...

– Меня четыре месяца не было на службе после Нигерии, Спайдер.

– Я этого не помню!.. Те четыре месяца были реабилитацией после ранения...

– Ясно...

– А раз вам ясно, месье лейтенант. – Генерал встал со стула, одернул китель и направился к двери больничной палаты. – То жду вашего доклада о готовности приступить к выполнению обязанностей командира учебного взвода не позднее 1 марта 2000 года! Приказ ясен?

– Так точно, мон женераль!

– Хорошо!.. Выздоравливай, Чиф!..

...Андрей опять прошелся по комнате, с головой окунувшись в воспоминания:

«А потом... Потом были два месяца в гипсе... Паук навещал меня раз в неделю... А уже в июле, почти перед самой выпиской, он сообщил, что меня могут списать психиатры... У меня и в самом деле тогда „сорвало крышу“ напрочь! От всех этих врачей, уколов, капельниц, процедур... „Зубами щелкал“ направо и налево... „Психи“ и поставили диагноз – PTSD... Этот „посттравматический синдром“ в военной психиатрии имел, до недавнего времени, еще одно название: „Вьетнамский синдром“, а после 90-го года получил и третье – „Афганский“... Но хрен редьки не слаще!